— Вася, пожалуйста, подумай еще раз! — молила Оля, следуя за ним попятам, как утенок за качкой к двери и обратно, когда он собирал свои вещи. Ее глаза были полны слез, а голос дрожал от отчаяния.
Совсем не так она представляла себе реакцию мужа на известие о ее беременности. Выросшая в детдоме непоседа Олька была сорванцом, никогда не привязывалась, так как рано познала горечь одиночества, но в глубине души всегда мечтала о большой и счастливой семье. Мечтала стать мамой и дать своему ребенку все то, чего сама была лишена. Вася, конечно, не пел ей серенады и не обещал быть образцовым отцом, но замуж позвал. А для нее, деревенской девочки, это означало, как само собой разумеющееся: есть семья — будут и дети.
У Василия планы были совсем другие. Оленька ему и вправду засела глубоко в сердце, несмотря на то, что мать его страшно была против. Только парень он был молодой, зеленый. Он бы и не женился, если бы не родственники, которые так отговаривали его быть с детдомовкой, что он из принципа решил ей сделать предложение. Нетрудно догадаться, что характер у него тоже не из легких. С Олей ему повезло, она ему часто шла на уступки, наступала себе на горло только бы не идти наперекор желаниям мужа. А тут — на тебе, стоит на своем, будет рожать и точка. Ишь чего выдумала, оперилась-отогрелась. Не мудрено, что единственным вариантом, до которого Вася додумался, была манипуляция. Все что ему осталось — поставить жену перед жестким выбором: либо он, либо ребенок. А для того чтобы напустить больше драматической мишуры, он решил выехать на недельку к матери. Это должно было подействовать наверняка. Поэтому сейчас, не обращая на мольбы жены никакого внимания, Вася старательно и решительно запихивал вещи в чемодан.
— Нет, Оля, мне нужно время подумать. А ты... Ты должна решить все до моего возвращения, — резко ответил Василий.
Девушка стояла на пороге, сжимая в руках край своего рабочего халата. Муж уже собрал вещи. Кинув строгий взгляд напоследок, он наконец вышел, хлопнув дверью. Оставшись одна, Оля не могла поверить, что ситуация стала такой безвыходной. Для нее это была нерешаемая задача. Как можно выбирать между любимым мужчиной и своим малышом? Муж, которого она любила, не готов был принять их будущего ребенка. И ладно, если бы нагуляла, принесла бы в подоле, но ведь его же, кровиночка родная. Оля смотрела в одну точку, а между тем мысли продолжали вещать в голове ее голосом. От ребенка отказаться Женя и не думала, если нужно будет уйти от мужа, то, значит, так сделает, но и как оставить Васю, она не могла себе представить. Надежда была только на одно, что он все же одумается и изменит свою позицию.
Василий же тем временем поехал к матери. Родительский дом — единственное место, где всегда и все были на его стороне. Он не нуждался в том, чтобы кто-то его отговаривал, ему нужно было найти подтверждение своему решению, поэтому он приехал к матери, которая итак не долюбливала Олю, так еще и в любой ситуации принимала сторону сына.
— Сынок! А ты чего это в потемках и по гостям? Ну заходи, чего на пороге топтаться, — мать уже готовилась ко сну но, увидев Васю, засуетилась и побежала ставить чайник, — а это что за сумка, ты с ночевкой? Опять со своей поцапались? Я говорила, что время тратишь с этой простухой, иногда нужно маму и слушать. Я на этом свете немного больше тебя как ни крути живу. А ты ж уперся рогами, хватился за ее подол, и вот… Что она уже выкинула опять? — Лариса Степановна не унималась. Сложно было найти настолько будящую в ней интерес тему, как эта.
— Мам, Оля беременна и… — Васька запнулся, на секунду решив, что впервые в жизни мать может принять сторону его жены, — и я... я просто не готов быть отцом, — признался он, садясь за кухонный стол.
— Тьфу, господи, слава богу, одумался. Какой же с тебя сейчас отец? Какие дети, Вась?! Тебе на ноги вставать сейчас. А она чем думала, когда в кровать ложилась? Ну и хорошо, что сейчас все по полочкам разложил. Эта девушка и так тебе не подходит, — не унималась мать, наливая при этом чай в чашки, — она из детдома, забыл? Ни кола-ни двора, кто ей помогать будет? Я с внуками помогать не буду, у меня давление. У нее даже нет высшего образования, работает простой швеей. Как она собирается ребенка растить? Нечего от такой жены детей заводить.
Мать всегда была строгой и практичной женщиной, и ее слова звучали окончательно и бесповоротно. Васька кивнул, чувствуя облегчение от того, что его понимают. Но в глубине души сомнения все еще терзали его. Был ли он справедлив по отношению к Оле? Они ведь поженились, когда-то это тема должна была бы поднятся. Где-то в глубине его грызла совесть. Однако он пытался убедить себя, что делает правильный выбор.
Так прошла неделя, именно столько времени по мнению Васи должно было потребоваться жене для того, чтобы окончательно и бесповоротно принять решение в его пользу и согласиться на аборт. И вот через неделю, полную абсолютного молчания, Василий, наконец, решился вернуться домой к Оле. Он ни разу не позвонил ей за это время, полагая, что так она скорее примет решение и последует его совету. На душе у него немного скребли кошки, было тяжеловато, даже боязно, а вдруг жена выбрала не его. Но он убедил себя, что его план точно сработает.
— Все будет хорошо, она понимает, что это лучше для нас обоих, — уговаривал он себя во время дороги домой.
Приехав, он ожидал увидеть Олю одну, возможно, взволнованную или даже расстроенную, но все же смирившуюся с ситуацией. Василий вышел из машины и медленно поднялся по ступенькам к их квартире, вздохнул и повернул ключ в замке. Когда дверь открылась, его взгляд упал не на пустую прихожую, как он ожидал, а на игрушки, разбросанные по полу, и детские сапожки у двери. Вася на мгновение замер, пытаясь понять, что происходит. Его сердце забилось быстрее при мысли, что, возможно, Оля не одна.
Парень ступил внутрь, осторожно обходя игрушки, и вдруг услышал детский смех из гостиной. Подходя ближе, он увидел двоих малышей, играющих на полу с конструктором. Василий удивился, но на мгновение от души отлегло. Он узнал этих ребят — это были Маша и Петя, дети их соседки Галки, которых он видел несколько раз, когда они играли во дворе. Олька видать совсем разогревалась, сидит наверное с Галей на кухне, беседуют.
— Маша? Петя? Что вы здесь делаете? — осторожно спросил он, опускаясь на корточки, чтобы оказаться на уровне детей.
Дети на мгновение замерли, потом Маша, девочка лет четырех, взглянула на него с недоумением.
— Нас тетя Оля к себе забрала, сказала, что пока поживем тут, — отрешенно выронила она ответ, продолжая укладывать блоки.
Василий был совершенно ошарашен. Его глаза широко раскрылись в недоумении, и он почувствовал, как в груди что-то сжалось. Он вскочил на ноги и быстро пошел на кухню в поисках Оли, нуждаясь в объяснениях этой неожиданной ситуации.
Жена стояла у раковины, молча смотря в окно. Мыслями она явно была не здесь. Как вернулся муж, она не слышала. С крана летела вода, на шум накладывалась детская болтовня, поэтому его резкий вход заставил ее вздрогнуть. Василий, едва войдя, вместо приветствия и перемирия, завалил ее с ходу вопросами:
— Оля, что здесь происходит? Почему соседские дети у нас? Где Галка?
Оля повернулась к нему, глаза ее были полны решимости. Что-то в них поменялось. Вася даже на секунду потерял решимость в голосе.
— Вась, наша соседка умерла несколько дней назад. Никто не ожидал, внезапно... сердечный приступ. Скорая даже не успела забрать. Маша и Петя... они остались совсем одни, она же их сама растила — ее голос слегка дрожал, когда она говорила. — Их родные не хотят заботиться о детях, планируют отправить их в детдом. Я там была, я знаю, что их там ждет. Это последнее, что я могла бы пожелать им. У меня у самой не было выбора, но я могу помочь им.
Василий с трудом переваривал информацию, чувствуя, как его сердце сжимается от сочувствия к малышам. Но он не мог себе представить еще двоих деток в своем доме, тем более чужих.
— Но мы... мы ведь даже не обсуждали это, Оля. Как ты... — начал было он, но Оля перебила его.
— Я знаю, что ты говорил, что не готов к детям. Но как мы можем позволить этим малышам оказаться в детдоме? Они здесь, в нашем доме, уже чувствуют себя в безопасности. Мы должны их усыновить-удочерить. Это правильно. Ты видишь другой вариант? Я — нет, и не хочу, потому что они не нужны даже собственным родственникам.
Василий посмотрел на Олю, видя в ее глазах не только усталость, но и непоколебимую уверенность. Это было не похоже на импульсивное осознание; скорее, это было тихое решение, принятое после многих ночей без сна.
— Ты... ты хочешь, чтобы мы стали их родителями? — наконец произнес он, пытаясь понять масштаб предложения. Сказав это, он сам испугался произнесенного. Это же какая ответственность! А прокормить такую ораву, об этом и представить сложно.
Оля кивнула, мягко беря его за руки.
— Мы можем дом им дать, крышу над головой, кусок хлеба, в конце концов, — жена не унималась, — Вася, ну живут же как-то люди в многодетных семьях!
Она была права. Живут. Только вот Васька не был из многодетной, у него был только старший брат, с которым они от малого не могли прийти к общему знаменателю, и не перегрызться при этом. Концепция детдома, где каждый был за себя, но и одновременно все вместе, ему тоже была не понятна. Вот поэтому он смотрел сейчас на жену так, как будто она сошла с ума.
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.