Мои соседи купили корову! Я с лёгкой завистью поглядывала на ладную толстую красавицу, которая сейчас стояла во дворе моих друзей. Звали корову Жданка. И она стала первой коровой в нашей деревне за последние десять лет. Раньше у нас было большое стадо, каждая семья держала корову, да не одну, но в последнее время держать такую большую скотину стало невыгодно, корма дорогие, и сбыть молоко от одной коровы некуда, только за копейки перекупщикам. Вот и обеднели сёла на коровушек, и редко где увидишь рогатую кормилицу. А ведь корова действительно кормилица - от неё и молоко, и творог, и масло, и сметана. Даже навоз и то в дело шел, ничего не пропадало. А телёнка на откорм - к зиме мясо.
Правильно старики говорят «Нонеча - это вам не то, что давеча». Раньше было по-другому в деревнях. Я часто вспоминаю своё детство. Тогда, в 80х годах, мы держали большое хозяйство: овечки, свиньи, конь, кролики, куры-гуси, и конечно, корова. Звали ее Марта. В нашей деревне вообще почти всех коров звали одинаково. Февралька, Марта, Апрелька. А чего мудрить? В какой месяц родилась, так и назовут.
Больше всего мне запомнилась Марта, которая жила у нас с 89го по 95й год. Для меня она была особенная, не такая как другие коровы. Я помню, как она родилась в начале весны. Мы не знали точной даты, когда отелится наша корова, просто заглядывали в стайку (хлев для скотины так назывался в нашем регионе) несколько раз на дню. И вот, в одно морозное утро мама пришла с радостной новостью – корова отелилась, родила тёлочку! И мы с сестрой скорей побежали в стайку, чтобы увидеть новую Марту.
В теплой от животного тепла стайке на застеленном соломой полу, лежал маленький теленок, еще мокрый. Мама Марта выглядела довольной, ласково облизывала дочку большим шершавым языком. Тёлочка испугалась нашего появления и попыталась встать на непослушных ножках. Она забавно расставляла копытца, и покачивалась из стороны в сторону. Сделала несколько неуверенных шагов к мамке и ткнулась лбом в полное молока тёплое вымя.
Наша мама не разлучала в первый же день новорожденного теленка от коровы. Это было важно и для коровы и для телёнка. Нужно было, чтобы корова хорошенько вылизала дитя и, чтобы телёнок мог сам высосать целебное молозиво.
А на третий день после отёла, теленка отсаживали в отдельную клеть в том же помещении, что и корова. Мама-корова могла подходить к своему малышу, облизывать его и быть всегда в курсе его состояния. А уж хозяйка спокойно корову доила и тут же большую часть молока отдавала телёнку. Все были довольны!
Постепенно количество молока для телёнка уменьшалось, в него добавляли для сытости кашу или хлеб, а уже недели через две теленок начинал жевать травинки из сена, подражая маме.
Мне иногда разрешали самой покормить телёнка. Для этого нужно было окунуть руку в молоко, и дать телёнку обсосать пальцы. Малыш захватывал ладонь своим слюнявым беззубым ртом и начинал сосать. В это время нужно потихоньку опускать руку в ведро с молоком, и тогда уже малыш понимал, где молока больше. Часто рука ему казалась вкусней, и он продолжал её мусолить, как пустышку.
За два года из маленького теленка Марта выросла в молодую корову, первый раз отелилась и стала новой коровой в хозяйстве. Она была крупная, сильная и с выраженным выменем. А еще она была очень спокойная и умная. Ни разу Марта не убегала от нас, и после пастбища шла всегда домой, а не гуляла по окрестностям, как многие деревенские коровы. Это качество всегда удивляло моих подружек, которые почти каждый день бегали за своими коровами по чужим картофельным полям или выманивали их из силосной ямы. «Тебе можно и не ходить с нами встречать свою корову, сама домой придет». А мне нравился сам вечерний ритуал встречи коров!
Все деревенские ребятишки летними вечерами собирались на задах - за картофельными огородами, прямо возле леса, и ждали появления стада. Это было наше любимое время и место сбора по вечерам.
Мы разделялись на маленькие группы и устраивались на старых сосновых бревнах, которые лежали там годами. Брёвна от времени посерели, кора отвалилась, а верх отполировался детскими задами. На многих бревнах ножичками были вырезаны признания в любви: «Саша + Лена» или тривиальное «Катька дура»
Чтобы скоротать время, мы играли в разные игры: «глухой телефон», «красочки» «монах», играли в ножички, травили анекдоты и делились секретами.
Точного времени, когда придут коровы, никто не мог сказать, иногда приходилось ждать больше часа. Но вот из глубины леса слышались звуки приближающегося стада. Первыми выкатывались овечки, позвякивая колокольчиками, а за ними, как большие корабли, выплывали коровы. Вокруг них вился волчком пес-пастух, он не лаял на скотину, но бдил, чтобы никто не отделялся от стада.
Последним выезжал пастух на своём коне, размахивая кнутом и покрикивая на своих подопечных. «Нно, цыля!» Мне не понятно было, что это за «цыля», но коровы его слушались и не разбредались далеко.
Сам пастух был жилистым мужиком лет сорока, черным от загара, как пират. В выцветшей кепке и с длинным кнутом. Он ни с кем не общался, дети его боялись, а взрослые молча уважали. Без него пришлось бы туго, хоть и платили пастухам хорошо, но никто не соглашался всё лето шляться с коровами по лесам и пастбищам. Выбирали пастухом мужика надежного, чтобы не загулял и не потерял скотину. А хорошего пастуха старались с манить в своё село, выделяя ему и жилье и достойную зарплату.
Когда коровы выходили из леса, начиналось веселье. Все наперебой начинали звать своих коров: «Апрелька! Февралька», а я кричала «Тамартамартамар». Мне это казалось смешным заклинанием, как «абракадабра».
До сих пор не понимаю, как мы различали своих коров в стаде, в котором было больше сотни животных. На первый взгляд все коровы были на «одно лицо» черно-белыми. Редко попадались рыжие или полностью черные.
Свою Марту я находила легко, у неё на левом боку была нарисована карта мира! Даже подружки соглашались со мной, что у Марты материки можно было различить на боках.
И вот, все находили своих коровушек, и вели домой иногда направляя их тонкими прутиками. Коровы с невозмутимым видом шествовали вдоль улицы как королевы, боясь расплескать молоко из вымени. Эти королевы, конечно, оставляли за собой заминированную дорогу, но мы к этому привыкли с ранних лет, и умело лавировали между лепешками.
Коровы знали, куда идти, каждая заворачивала к своему двору. А уж там ее ожидал тазик с нарезанной картошкой и комбикормом, а хозяйка ласковыми руками выдаивала молоко из вымени.
Я всегда с интересом наблюдала, как мама доит Марту. Казалось, что это так легко! Молочные струйки звонко ударялись о подойник, руки мамы ловко двигались по соскам коровьего вымени, и с каждой минутой подойник наполнялся молоком. На поверхности парного молока толстым слоем плавала пенка, которую мама сливала кошкам. Они уже поджидали ежедневного лакомства, сидя неподалеку.
Дома мама оставляла три литра молока, а остальное мы с сестрой в больших бидонах уносили на молокозавод.
В 1995 году нам пришлось продать нашу кормилицу другим хозяевам. Папа в тот год сильно заболел, и мы не смогли наготовить сена для скотины. Помню, как мама сильно расстраивалась, что у нас не будет больше коровы, ведь это не только продукты для семьи – это еще и дополнительный доход. Долго еще по вечерам Марта заворачивала после пастьбы в наш двор, а новые хозяева всегда знали, где её искать.
И вот теперь мне было радостно, что в нашей деревне снова появились коровы. Ведь деревня не деревня, если в ней нет коров!
С вами была Ольга Усачева. Все мои книги можно приобрести в магазинах: ЛитРес Ridero Wildberries
Ссылки на рассказы канала "Я деревенская" можно посмотреть здесь