Перед ней простиралась пустыня. От неба до неба вокруг одни пески и жара. Колючий кустарник, и резкий холод ночью.
...Ей было 16 лет! Она зарабатывала на жизнь древними услугами для мужчин. Однажды она захотела войти в храм христиан, но не смогла: какая-то сила её туда не пускала. Она пыталась вновь и вновь, и не могла войти..
И вдруг она увидела Марию, Бого родицу, Деву Пре чистую. И Та велела ей идти в пустыню и очищаться от вожделения.
На следующий же день девушка ушла в пустыню. Она взяла с собой три больших хлеба. Она ела эти хлеба по крошке в день, а потом, когда они кончились, её едой стали только колючки и коренья. И больше она не вернулась оттуда.
Через 40 с лихвой лет один м...нах, тоже впоследствии св...той, пошёл в ту же пустыню уединяться и поститься.
Ночью к нему подошла Мария, так её назвали впоследствии – ночью, потому что она была наг...я, – рассказала о себе. Её уже давно-давно навсегда оставил порок. Она просила принести ей одежду и положить в условленное место. Сказала, что скоро у...рёт.
Её нашли, завернутую в принесенный монахом плащ и похор...нили.
...Женя читала, как женщина долгие годы питалась одной крошкой в день, а потом и вовсе колючками и прочей ерундой, которую можно найти в пустыне – а что, там ещё что-нибудь есть? Как она каталась по земле и выла, вожделея мужчину и желая мяса... как она осталась в этой пустыне навсегда... Как прожила десятилетия под палящим солнцем. Как избавилась от всех своих влечений. Как очистилась так, что стала ходить по воде. Как просветлела.
В том месте, где молодую женщину не пустила в храм греховная страсть – и та разрыдалась – в этом месте у самой Жени задрожало сердце и стало рыдать. Именно сердце. Женю пронзило насквозь. И дальше всё житие она прочитала сквозь это рыдание в сердце.
Всем существом ёё словно втянуло в воронку этой истории.
К тому времени она уже года четыре не ела мяса: внезапно весной её стало тошнить от запаха, и она решила попробовать без него пожить лето, и ей понравилось состояние особой лёгкости в теле, – и она так и осталась вегетарианкой, хотя и не собиралась, но, конечно, она и не колючки ела, – но сейчас это прозвучало неким подтверждением: раз сделала одно, то…
И остальное нужно сделать?.. Не то чтобы Женя сознательно решила повторить этот подвиг, но... Её придавило, – произвело впечатление – не те слова, – грузом этой истории. Женя чувствовала себя обязанной, ответственной, должной…
И ещё непонятно, непередаваемо, неосознаваемо, что она чувствовала...
Предыдущая глава романа.