Интересно, а что стало с тем продавцом? И почему я о нем вообще вспомнила? Сколько лет прошло с тех пор, сколько съедено винограда и потрачено денег, но, получается, в глубине моей памяти до сих пор жива обида на того наглого дядьку, надурившего меня на рынке? Как странно. Я и случай тот, и день почти забыла! А сейчас, почему-то, снова все словно заново пережила. День первой стипендии. Как же я была горда! Родители сказали, то, что я заработала своим умом и терпением, принадлежит только мне, а я хотела побаловать маму и папу и растратить все... Сколько же там было? Рублей тридцать? Не помню. Но тратить было что. Я собиралась купить бутылку шампанского нам с мамой, папе коньяк и трюфели, и, конечно же, мамин любимый виноград без косточек. За ним я и отправилась на наш рынок. И почему я подошла к тому мрачному, усатому дядьке? Наверное, его виноград мне понравился больше всего.
- Вот эту кисточку взвесьте, пожалуйста! - робко попросила я.
Продавец вытащил из-под прилавка большой бумажный кулек и небрежно бросил в него виноградную гроздь, а сам кулек положил на весы.
Мне показалось, что небольшая кисть весит слишком много, я так и сказала грозному дядьке, а он вспылили и ответил, что если мне что-то не нравится, я могу проваливать, у него этот виноград с руками отрывают и не хамят, между прочим. Я смутилась, быстро отдала деньги и ушла. Мне казалось, все на меня смотрят, показывают пальцем и говорят: "Вот эта мелкая хамка посмела усомниться в честности взрослого человека! Нет, вы гляньте на нее, гляньте! Позор!"
Дома же оказалось, что в пакете была не только выбранная мной кисть, но и мятые, слегка подгнившие виноградины под ней. Я расплакалась, а папа велел мне не расстраиваться и сказал, я просто заплатила за опыт, причем очень дешево.
- Ничего себе дешево! - ответила я, вспомнив цену этого чудесного винограда без косточек.
- Дешево, даже не сомневайся! - рассмеялся папа и стал нахваливать коньяк и трюфели, которые мне достала мать моей однокурсницы.
Нашей семье повезло, мы всегда хорошо жили и сейчас живем, к деньгам мои родители относились спокойно, даже прохладно, за это пенёнзы (так, почему-то любил называть деньги папа) нашу семью и любили. Те, можно сказать, подаренные продавцу рубли и копейки, ничего не изменили в нашем бюджете, но как же мне было обидно! Уже позже я - взрослая и вроде бы умная дама - так и не смогла понять, как можно обмануть ребенка или старика. Нет, обманывать никого нельзя, но когда ты воруешь у слабой старухи или наивной девчонки (я именно такой и была: глаза доверчивые, одета скромно, волосы заплетены в старомодную косу, а лицо чистое, ни грамма краски), что ты, ворюга, чувствуешь? Скорее всего, абсолютно ничего.
Но все-таки, почему же я вспомнила об этом? Столько лет прошло! Я внимательнее посмотрела на своего визави. Может быть, он чем-то мне напомнил того усатого дядьку с рынка? Наверняка!
- Я передумала!
- Что? Нет! Ты уже дала свое согласие!
- Я передумала, я не буду это подписывать, - я быстро сунула руку в карман, чтобы капля крови, уже готовая сорваться с подушечки моего пальца, не упала на серую бумагу, - я передумала умирать, - зачем-то пояснила я и проснулась.
Странный сон! С чего бы мне собираться в дальнее, самое последнее путешествие? Я прислушалась к организму. Все, как всегда. Немного покалывает в правом боку, это печень протестует против жареного цыпленка, съеденного на ужин. Сердце колотится, ну, это понятно, это от странного, непонятного сна. Можно, конечно, сходить к кардиологу, но он наверняка порекомендует все то же самое, а именно: не забивать себе голову чепухой, побольше гулять и отказаться от вкусного, но вредного. "От самой жизни, что ли?" - слегка нахамила я нашему местному "сердечному" светилу, у которого была такая круглая, лоснящаяся и довольная физиономия, что сразу становилось ясно: он сам себе ни в каких удовольствиях не отказывал. Нет, к нему я больше ни ногой. Что же со мной? Ясное дело, раз мне уже пятьдесят, организм не юн и не нов, но и умирать я не собираюсь! Странный сон, непонятный. Да и сон ли это был? Я задумалась и снова уснула, да так крепко, что не услышала звон будильника и опоздала на работу.
- Ленка, шеф злой, как сто макак, и ты еще умудрилась опоздать! Ничего не случилось?
Не рассказывать же девчонкам о своем сне вот так, на бегу. Дождусь перерыва и уже медленно, сгущая краски, поведаю, как я готовилась подписать себе смертный пропуск своей собственной кровью.
- Проспала. Димка в командировке, а я будильник не услышала.
- Раззява! Бери отчеты и беги к нашему синему гульфику! Он тебя уже заждался!
Ох, день-то как нескладно начинается! Сейчас наш монстр будет язвить, издеваться, спрашивать в каком заброшенном подвале я нарисовала себе диплом, а потом, если мне не очень повезет, может пригрозить лишением премии.
Плавали, знаем. Синий гульфик, так мы зовем нашего начальника Александра Сергеевича - человека одинокого, угрюмого, мрачного, женщинами и самой жизнью мало интересующегося - скор на гневные слова, но на деле если не душка, то и не конченная сволочь.
- Кстати, Ленка, что-то ты темнишь с будильником! Выглядишь прекрасно, как после бурной ночи! Признайся, появился кто?
Вот пристали! Да еще и льстят так грубо! Прекрасно выгляжу! Издеваются? Едва успела умыться, причесаться, нарисовать на физиономии лицо и кусочек шоколадки сгрызть.
- Не в чем мне признаваться! - хотела просто ответить, а получился какой-то зловещий рык. Девчонки даже вздрогнули. - Все, я побежала, потом поговорим! Чайник поставьте!
Я понадеялась, что в бумажках все верно, что у шефа просто утреннее несварение, что мы быстро обсудим все рабочие моменты, я смогу наконец-то выпить чашечку кофе, по-настоящему проснуться, и заниматься привычной бумажной рутиной.
- Вызывали?
Александр Сергеевич мрачно на меня глянул, удивленно поднял левую бровь и неожиданно сказал:
- Елена Сергеевна, вы сегодня прекрасно выглядите! Как-то по-другому.
Вот так номер! Наш синий гульфик одарил комплиментом! Я оторопела и тоже выдала странное:
- Мне сон был. И я передумала умирать.
- Вот как? Интересно! И почему же?
Хороший вопрос, просто отличный! Знать бы на него ответ! Да и сам вопрос поточнее бы сформулировать. Почему я передумала умирать или почему я вообще о смерти думала? Впрочем, оба ответа оставались для меня загадкой. Я рассказала Александру Сергеевичу о привидевшемся разговоре с... кем? Смертью? И задумалась, а наш шеф уставился на меня, как на диковину и тоже умолк.
Моя лучшая подруга говорит, что порой, когда я на что-то жалуюсь, я просто бешусь с жиру. У меня все в полном порядке. Муж, дети, внуки... все прекрасные и любимые. Даже родители живы и почти здоровы. Я сама еще бодра и полна сил.
- У тебя ни одного долга нет! На что тебе жаловаться? - так любит говорить подружайка Танька и смотреть обвиняюще, словно я виновата в том, что Танька взяла кредит, слетала на Мальдивы, а сейчас никак не может скинуть с себя долговое ярмо.
- Да я и не жалуюсь! С чего ты взяла?
- Ходишь тут с кислой физиономией, людям настроение портишь!
Танька хамит не часто, только тогда, когда ей из банка звонят и деньги требуют, поэтому я на подругу не обижаюсь и просто немного, как могу, помогаю ей.
А, возможно, Танька и права, и физиономия у меня кислая, и с жиру я бешусь!
- А знаете, у меня ведь в жизни тоже был подобный вашему момент, только сейчас это понял, - неожиданно сказал мне шеф, а я даже вздрогнула, так задумалась, что забыла, где я нахожусь.
- Какой момент? - не поняла я.
- То ли истины, то ли выбора.
- И что же произошло? - я подумала, сейчас я услышу нечто героическое, как Александр Сергеевич спасался от бандитов, участвовал в перестрелке или сражался за честь прекрасной дамы.
Мы ведь о шефе почти ничего не знали. Сколько ему лет? Я внимательнее вгляделась в строгое лицо. Возможно, он мой ровесник или немного старше. Одет всегда аккуратно, но не женат и ни за кем в нашем отделе не приударяет, даже не смотрит изучающе, хотя девчонки у нас красивые, яркие, а шеф глядит на них также заинтересованно, как истинный вегетарианец на котлету. Говорили, есть у него пассия, настоящая любовь, как в романах, и живет она в далеком Владивостоке, изредка приезжает к нашему синему гульфику (и кто придумал это забавное прозвище? уже не вспомнишь!) и привозит ему вкуснейшие конфеты "Птичье молоко", нежные, как в детстве. Откуда мы это знаем? Шеф нас всегда ими угощает. Мы даже шутим, почаще бы эта дама приезжала, очень уж нам конфеты нравятся, у нас такие не купишь!
- Я отравился пирожными, - неожиданно изрек шеф, а я не смогла сдержать улыбку, хотя это и не смешно, но очень уж не вяжется с ситуацией, в которой нужно сделать правильный выбор. Впрочем...
- И оказались в реанимации? А там призраки, смерть с косой, коридор, свет...
- Нет, - улыбнулся Александр Сергеевич, - все было проще и печальнее. Дело было летом, я тогда закончил первый курс, приехал домой и целыми днями шатался по родному городу. Стояла невероятная жарища, и вот однажды мне страшно захотелось съесть пирожное. Знаете, бывают такие моменты, понимаешь, не бросишь в рот нечто, умрешь тот же час. У меня получилось наоборот. Не знаю, как хватило мозгов, но пирожное с масляным кремом я купил у уличной торговки, не из холодильника.
Я тихонько застонала. Мне, как жене, матери и бабушке, тот час же захотелось выдать шефу крепкий подзатыльник для поумнения и просветления головного мозга. Александр Сергеевич лукаво усмехнулся:
- Согласен с вами, Елена Сергеевна! Пороть меня было некому! Может быть, мозги бы появились!
- Мозги у вас были, а вот опыт отсутствовал, - возразила я и вспомнила те виноградины и папины слова.
- Да, но и мозгов не было, не спорьте. Купить пирожное на жаре! Идиотизм! Но меня словно кто-то заставил это сделать!
- До дома успели доехать?
- Да, скрутило меня уже в квартире. К несчастью, родители уехали в командировку, я был совсем один, и когда мне стало так плохо, что я от слабости, вызванной непрерывной рвотой, и пальцем пошевелить не мог, я сначала испугался, а потом, очень быстро, мне стало все равно. Помню, как я лежал на полу в ванной, безразличный ко всему, к своей жизни в том числе. А потом меня как током пронзило: я понял, если я сейчас не доползу до телефона и не смогу позвонить бабушке или вызвать врача, я просто не доживу до утра. Вот это ясное, яснее некуда, осознание, и придало мне сил. Я тоже тогда сделал свой выбор. Почти уверен, у каждого человека бывает подобное. Развилка, распутье, испытание воли, называйте это как хотите.
Спрашивать, какие именно совершенные поступки или события заставили жизнь так поиздеваться над юным Александром Сергеевичем я не стала, он и так впустил меня слишком далеко в свои душу и воспоминания, я побоялась, что позже он может пожалеть о своей откровенности и попытается сделать мне пакость.
Нет, рисковать работой из-за любопытства мне не хотелось, да и зачем мне чужие тайны? Мне бы понять, почему я подошла к такому испытанию.
- А знаете, - меня вдруг осенило, - наверное мне подобное приснилось, потому что я все никак не могла успокоиться. Я ведь мечтала не о такой жизни. И, скорее всего, это меня и грызло!
- О чем же вы мечтали?
- Я хотела стать врачом, хотела лечить людей, работать в глухой тайге, хотела пожертвовать собой, своей жизнью ради блага пациентов. Я видела себя отважной одиночкой, скромной, но незаменимой героиней.
- Романтично. А вы смогли бы?
- Думаю, да. Но меня переубедила мама.
- Жалеете?
- Совсем немного. Словно часть меня умерла. Та, которая стремилась к героизму и самоотдаче.
- Мда, героизм в нашу контору не заглядывает, - шеф сочувственно посмотрел на меня, а я подумала: вот сейчас он скажет банальное: что я еще могу начать новую жизнь, что могу уехать в тайгу, чтобы работать счетоводом (и почему счетоводом? что за старомодное слово пришло на ум?), что у меня еще все впереди и... но Александр Сергеевич меня удивил. Он открыл холодильник и вытащил хрустальную вазочку с конфетами. Теми самыми. "Ага", - успела подумать я, - "его любовь снова приезжала, порадую девчонок, нам сегодня будет с чем кофе пить".
- Держу конфеты в холодильнике, они там лучше форму держат, - зачем-то пояснил шеф и неожиданно сказал:
- Здесь три вида суфле, вперемешку: ванильное, лимонное, шоколадное. Берите конфету.
Я без промедления схватила конфетку и, не дожидаясь приказа или разрешения, откусила половину.
- Какая досталась?
- Лимонная.
- А больше всего какую любите?
- Ванильную.
- Лимонная от этого становится менее вкусной?
- Нет, конечно! А почему вы спрашиваете?
Шеф не ответил и лишь немного печально улыбнулся. Ах, ну да, конечно! Моя жизнь. Хотела "ванильную" - полную приключений и подвигов, но получила "лимонную" - тихую, спокойную, размеренную, но не менее "вкусную".
- Думаете, я все-таки бешусь с жиру?
- Думаю, вы просто не очень цените то, что жизнь положила к вашим ногам и слишком жалели о том, чего, возможно, и не могло бы произойти. Все это настолько глубоко, но долго в вас варилось (вы и сами не знали, что ваше подсознание все мусолит эту тему другой жизни), что, наконец, вызрело и, подобно сбегающему бульону, вылилось в вещий сон. Вы сделали выбор (освободились от сожалений) и ожили, изменились.
Мне стало казаться, что я нахожусь не у шефа в кабинете, а на приеме у психолога или психотерапевта. Такого, как в кино: кушетка, бумажные платочки и очищающие слезы (конечно же я не плакала, хотя, почему-то, немного хотелось). Машинально я взяла еще одну конфетку (снова попалась лимонная) и, неожиданно для себя, выпалила:
- Александр Сергеевич, небольшая просьба. Когда ваша... - я замялась, как ее назвать? Девушка? Возлюбленная? - когда ваша дама снова соберется к нам, она не смогла бы привести побольше этих конфет? За деньги, конечно! Просто у нас таких нет и...
- Моя кто? - выпучил глаза шеф, а я испугалась. Все-таки нельзя так общаться с мрачным руководителем!
- Дддама. Та, которая конфеты всегда привозит.
Александр Сергеевич расхохотался в голос, до слез, словно и сам у киношного психотерапевта побывал.
- Вы хотели сказать, моя любовница? Ах, Елена Сергеевна, да не смущайтесь вы так! Любовница у меня местная, - он немного помолчал, а потом, словно сняв привычную маску строгого начальника, глянул на меня так оценивающе, так по-мужски внимательно, что я по уши залилась краской, - и не одна, кстати!
Вот это день! Вот это новости! Нет, об этом, конечно, я никому ни слова не скажу! Ах, каков синий гульфик! Что за идиотское прозвище! Какая же обиженная невниманием дурочка его придумала?
- Конфеты мне привозит армейский друг, он часто в наши края в командировки ездит. Я передам ему вашу просьбу, Елена Сергеевна. Уверен, он не откажет. Что ж, благодарю вас за познавательную беседу. Можете идти.
Александр Сергеевич снова превратился в синего гульфика, сжал губы и уставился на меня почти презрительно, как любитель мяса на соевый гамбургер. Я хотела было сказать, что я никому ничего не стану пересказывать, но вовремя вспомнила, что мне уже пятьдесят, что мозги у меня, вроде бы, на месте, и что шеф не стал бы со мной откровенничать, не будучи уверен в моем умении держать секреты за зубами. Я промолчала и вышла из кабинета.
- Мне надо подышать воздухом. Нет, все в порядке, не язвил и не грозил! - сказала я в отделе и почти выбежала из офиса.
День уже был в самом разгаре, ярко светило солнце, словно пыталось пробиться в самые темные уголки человеческих душ и омыть их живительным светом. Я медленно шла по улице и смотрела на прохожих и здания так внимательно, как будто бы видела все это, весь этот мир, впервые в жизни.
©Оксана Нарейко
Приглашаю вас в свой телеграм канал, где я публикую миниатюры, фотографии Кавминвод, котиков, а также рассказываю о своих любимых фильмах, книгах и музыке.
Если вам понравился рассказ, и вы захотите угостить меня конфетами "Птичье молоко", мне будет приятно. Карта сбера 4276 6000 3040 0143