Скоро об этом некому будет рассказывать. Воспоминания последних из оставшихся в живых ветеранов собирает гомельский журналист Дима ЧЕРНЯВСКИЙ. Клавдия СЕРГЕЕВА – одна из немногих детей, кому удалось спастись из сожжённой фашистами деревень
ЛИЦА ПОБЕДИТЕЛЕЙ
Авторский проект Дмитрия ЧЕРНЯВСКОГО, Гомель
Серия 11
Родом из огненной вёски
В 13 лет она попала в партизанский отряд «Советская Белоруссия», находившийся в Брестской области. Эта западная область первой узнала беспощадность фашистских агрессоров. 95-летняя Клавдия Сергеева прошла через все ужасы войны, став последней свидетельницей трагедии, которая произошла в её родной деревне.
На пепелище…
– До войны отец работал в колхозе бригадиром. Пришли немцы и стали преследовать всех, кто мог быть заподозрен в нежелании подчиняться фашистской власти. Отец ушёл в партизаны, а я вместе с тремя братьями, сестрой и мачехой осталась жить у дедушки с бабушкой в деревне Волчьи Норы, – углубляется в непростые воспоминания Клавдия Сергеева. – В сентябре 1942 года в деревню ворвались гитлеровцы, угнали весь скот, а хаты вместе со всеми жителями сожгли. Меня успел спасти брат Толя. Он поехал посмотреть, как растёт горох. Увидел, «рама» фашистская кружит – самолёт-разведчик. Сразу понял: что-то будет нехорошее. Схватил братьев, сестёр, мачеху – и в лес.
Когда всё утихло, Клава с сестрой вернулись в деревню и ужаснулись увиденному.
– В огне погибли дедушка с бабушкой, мамин брат, трое его детей и жена. Ой! Много горя я тогда пережила… – Клавдия Ивановна вытирает влажные глаза. – У нас не было лопат, чтобы их закопать. Позже это сделал мой отец с товарищами из партизанского отряда. Там погибло 465 человек. Такое остаётся в памяти навсегда. Всё кругом было разграблено, скот угнали. Ямка, в которой мы прятали продукты, была разрыта этими проклятыми варварами. Знаете, я до сих пор выключаю телевизор, когда показывают ужасные разрушения и гибель людей.
С карабином на плече
– Не осталось ни одного жителя деревни, кто бы мог убрать урожай, – вздыхает Клавдия Ивановна. – Мы накопали картошки, нарвали свёклы и стали думать, что нам делать дальше. Через какое-то время меня с сестрой нашёл брат Толя и посадил на подводу. Только подъехали к лесу, сразу же набежали фашисты – человек 30 с автоматами и ручными пулемётами. С телеги всё добро забрали и стали бить брата прикладом: «Где партизаны?!» Неужели думали, что мы им расскажем? В этот момент из леса раздались выстрелы, захватчики залегли и стали поливать лесных мстителей огнём. Тут я услышала крик: «Бегите кто куда может!» Мы рванули и спаслись. Прятались в подвалах бывших панских домов несколько дней, а потом нас нашёл отец и привёл в семейный партизанский отряд, которым на тот момент руководил.
В лесу мы жили в шалашах, сложенных из веток. Внутри строений в ямках горел костёр, дым от которого выходил через отверстие вверху. К зиме отец построил землянку, сложил печку и соорудил двухэтажные нары из брёвен-кругляков. Вместо подушки мы подкладывали под голову еловые ветки.
– Получалось спать на такой кровати? – интересуюсь.
– А что было делать? Мы и подумать не могли, что в лесу можно жить по-другому, – удивляется вопросу Клавдия Ивановна. – Помню, как партизаны выдали мне беленький красивый полушубок, который наши лётчики сбросили в посылке в лес. Я его после войны обменяла на хлопчатобумажный костюмчик, – улыбается Клавдия Ивановна.
Но вернёмся к военным будням. В 1943 году, когда Клавдии Сергеевой исполнилось 14 лет, её направили бить врагов в боевой отряд. Здесь она приняла военную присягу и получила личное оружие.
– Старшие товарищи научили меня разбирать и чистить карабин, метко из него стрелять. Честно говоря, первое время было страшно, – делится бывшая партизанка, – от звука выстрела всё тело бросало в дрожь. А потом привыкла. Я бы и сейчас ещё выстрелила, но вот зрение не то.
Косили пулями рожь
– На всю жизнь я запомнила случай, когда меня с подружкой Наташей отправили в деревню к связному. Оказалось, что его арестовали, и мы решили вернуться в отряд. Подходя к полю ржи, услышали за спиной гул мотоциклов. «Наташа, беги в одну строну, а я в другую», – только успела я произнести. Мы рванули, а фашисты начали косить пулями рожь. Я успела добежать до леса, а Наташа… так и осталась лежать на земле, – на глазах Клавдии Ивановны появляются слёзы. – Тяжело говорить…
Посылали юных партизан и на железную дорогу наблюдать за направлением движения вражеских поездов.
– Мой брат Анатолий Бубенко, который сейчас живёт в Тереховке, участвовал в подрыве вражеских составов. Он брал напоминавшую мыло 200-граммовую толовую шашку, 30-сантиметровый шнур и поджигал. Уничтожать составы было всё сложнее и сложнее. По неделе в засаде лежали. Фашисты пускали впереди паровоза три платформы с песком, которые подрывались, а поезд оставался целым. Тогда мы стали закладывать мину, а к ней шнур. Натягивали, только когда платформы пройдут, и взрывали сам паровоз.
Суровый закон войны
– Как-то, чтобы нарушить связь врага, нашу группу, состоявшую из подростков 14–15 лет, отправили на шоссейную дорогу рубить телеграфные столбы и резать провода. Тут начался сильный дождь. Мы сильно намокли, но задание выполнили, – не без гордости говорит бывшая партизанка. – Ухаживала я и за ранеными. Бинтов не было, поэтому делала перевязки полосками материала, которые стирала в ручье. А бывало, с товарищами возила муку женщине, жившей на отдалённом хуторе. Ночью она выпекала хлеб для партизанского отряда. Если бы полицаи узнали, точно бы её расстреляли. Военное время –суровое.
Говоря об этом, Клавдия Сергеева вспоминает случай:
– Когда я была в семейном отряде, к нам прибыли две женщины из Ивацевичей. Они представились жёнами офицеров. Политрук стал проявлять к ним интерес и под видом ухаживания обнаружил шифровки. Женщин расстреляли в присутствии отряда. Иначе они бы могли выдать наше местоположение. И тогда пощады не жди, – добавляет Клавдия Сергеева и приводит ещё один случай: – Помнится мне, как перед строем партизан вывели паренька. Лицо розовенькое, красивое. И объявили приказ: «Расстрелять!» Тут кто-то из отряда выступил и отстоял юношу. Видимо, проступок был не такой значительный. Я после войны его в Бресте встретила. Он милиционером работал. Обнялись как родные.
Песня о прошлом
Клавдия Сергеева воевала до 15 июля 1944 года, практически до полного освобождения БССР от немецко-фашистских захватчиков. Её старшего брата угнали на работы в Германию, где он пропал без вести. Двое других вместе с отцом были народными мстителями.
– Об Анатолии, которому сейчас 96 лет, я рассказала. А Евгений стал в партизанском отряде разведчиком. За проявленный героизм был удостоен ордена Красной Звезды. Во время одного из заданий его ранило в ногу. Пуля застряла между сухожилий. Было решено её не доставать, чтобы не повредить связки. Так он с ней и прожил. К слову, в 23 года Женя стал председателем колхоза и в этой должности продолжал бороться с фашистскими недобитками. Один из них подстерёг его на улице и выстрелил в шею. Пуля прошла в миллиметре от сонной артерии, и брат, несмотря на ранение, остался жив.
После войны Клавдия Сергеева вышла замуж за военного. По долгу службы мужа-офицера побывали во многих городах, а в 1971 году семья осела в Гомеле. Бывшая партизанка не остаётся без внимания и в преклонном возрасте. На дому её с цветами и подарками посещают ученики средних школ, члены профсоюзной организации УП «Кирмаш».
– Знаете, что особенно приятно? Когда ко мне из Владивостока прилетает внук, чтобы поздравить с 9 Мая, – улыбается Клавдия Ивановна. – Меня это очень радует. Хотя порой, конечно, находят мысли о прошлом. Тогда я вспоминаю строчки песни, которые пела с подругой Олей в молодости. А слова там простые и задушевные:
«Под окном черёмуха колышется,
ветер рвёт с черёмухи листы…
За рекой уж голоса не слышится,
не поют там больше соловьи...»
Пою и вспоминаю своё прошлое, близких и родную деревню, сожжённую огнём войны.
От редактора канала «Белорус и Я» Честно говоря, когда мы с Димой только начали транслировать его проект «Лица Победителей» в Дзен, и представить не могли, что найдутся «любители арифметики», которые начнут скрупулёзно высчитывать, сколько сейчас должно быть лет ветеранам – героям интервью, сколько им было, когда началась война и даже сколько, когда она закончилась. А потом радостно визжать в комментариях, что «автор облажался!»
Специально для таких «проДвинутых». Собирать интервью с ветеранами журналист газеты «Гомельские Ведомости» Дмитрий Чернявский начал ещё в 2014 году. То есть, в этом году проекту исполняется 10 лет, но он продолжается. За эти 10 лет Дима собрал уже больше 130 интервью. Проект, кроме собственно публикаций в газете, вылился в несколько фотовыставок, одна из которых прошла в стенах Государственной Думы РФ. В прошлом году по его материалам был издан альбом «Устами фронтовиков», обложкой которого мы начинаем все материалы Дзен-воплощения проекта. В мае проект "Устами фронтовиков" получил премию "Золотая литера" как лучший исторический проект в Республике Беларусь.
Тем же, кто пытается нас учить, что «негоже ставить интервью 2014 года», отвечу: такие интервью я ставил и ставить буду. Считаю, что их надо ставить и в 2024-м, и в 2034-м, и в 3334-м. Это живая память о величайшей трагедии, только сохранив её мы можем остаться людьми.
И математика (которую, как бывший студент мехмата МГУ, нежно люблю) здесь не причём.
Другие материалы проекта здесь:
Продолжение – в следующую среду
Дмитрий ЧЕРНЯВСКИЙ, Гомель
Фото: автора, waralbum.ru
© "Союзное государство", №3/2024
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!