В Москву она приехала из прибалтийского городка Выру. Прежде она закончила физико – математический факультет университета и стала дипломированным физиком. Работы по специальности в Прибалтике не было. Пару раз ее приглашали в закрытые НИИ младшим научным сотрудником. Младшим?! Да вы что, издеваетесь? Еще в университете ее работа по волновой теории света вызвала настоящий фурор на факультете физики и теперь ей предлагали всего лишь место МНС?! С минимальным окладом?! Марина отказалась. Вместо этого с бывшими однокурсниками она стала ездить в Польшу и привозить оттуда вещи на продажу.
Параллельно она стала подрабатывать в местной телекомпании телеоператором. Снимать ее научил отец, Павел Зигмундович Бунш, известный в городе фотограф. Платили, правда, в Вырусской телекомпании мало. Челночный бизнес приносил больше. Однажды, проходя контроль на границе она увидела мужчину, в которого влюбилась первого взгляда. Это был военный, офицер – пограничник. Каждый раз, когда он открывал ее паспорт, Марина с замиранием сердца смотрела на него синими, влюбленными глазами. Высокий, в отлично пригнанной форме, в фуражке со вздернутой тульей и нежным, золотистым пушком на подбородке – ей так и хотелось взять его за крепкие, как орешки ягодицы и прижать к себе. Это было вполне в ее духе – ухаживать за мужчинами. В генетике Марины присутствовал некий сбой, полагаю, полоролевой. Мужчин, которые ухлестывали за ней, её не интересовали. Влюбившись в пограничника, Ветрова окончательно забросила телекомпанию и отдалась без остатка челночному бизнесу. В Польше она нашла оптовика, которого очаровала настолько, что тот продавал ей одежду почти даром. Купив товар, она приезжала в Выру, а оттуда в Калининград, где проявляла чудеса изворотливости, продавая товар с колес, чтобы сразу вернуться назад, к своему пограничнику. У нее появились деньги. Несмотря на то, что продавала она всегда с минимальной наценкой, за пол – года она стал богаче всех своих сокурсников, которых, впрочем, она тоже озолотила. Но не деньги ей были нужны, ей был нужен был красавец офицер, который не обращал на нее никакого внимания. «Я его куплю» - сказала она как –то своим друзьям. Те лишь пальцем у виска покрутили. Как это?
- А так, если не получится, как обычно – куплю его, как проститутку, заявила она. Все военные бедные!
Но офицер словно не видел ее. Отчаявшись, Марина даже решила сдаться и прекратить свой любовный гипноз, как вдруг однажды, возвращая ей паспорт, вместо сухого «пожалуйста», офицер неожиданно предложил ей встретиться. Она чуть с ума не сошла от счастья. Это был первый мужчина в ее жизни, которого она покорила без слов.
Позднее это превратилось у неё в пунктик. При мне во всяком случаи она такие трюки проделывала не раз. Однажды и со мной. Произошло это в гостинице, где мы однажды случайно остались с ней в номере одни. Перед этим, правда, мы прилично выпили в ресторане за ужином.
Как -то так вышло, что я зашёл в её номер спросить о планах на завтра. Марина сидела с ногами в кресле. Из одежды на ней были только рубашка и трусики. Глаза её вызывающе блестели. Обхватив двумя руками согнутую в колене правую ногу она прижимала её к себе, левую опустила на пол, открыв для обзора всё, что возбуждает у мужчины желание. Клянусь, мне стоило значительных усилий не поддаться на ее молчаливый призыв. Но я вдруг задал себе вопрос: "что будет, если мы это сделаем?". И поскольку вразумительно ответа не было, я себе это запретил.
На следующее утро, когда мы встретились за завтраком, она сказала, что ничего такого не планировала. Просто, это вышло случайно. Да, вчера она была слегка на взводе из-за выпитого, а я вдруг зашёл. Вот и всё. Признаюсь, что я много раз потом жалел, что ушёл. Но что сейчас об этом.
Теперь уезжая каждый раз с ней в очередную командировку, я ждал удобного случая, что вернуться к этому молчаливому разговору. Но за все то время, что мы работали вместе, Марина так ни разу и не дала для этого повода. У нее был мужской характер. Нет, так нет! Кстати, и роман, который у нее завязался с пограничником, тоже закончился быстро. Офицер, как выяснилось, был женат. Тот единственный раз, когда они занимались любовью, произошел на польско – российской границе, на нейтральной полосе и поляки с той стороны наблюдали за невероятной по силе любовной сценой в бинокль.
Порвав с офицером -пограничником, Марина вышла замуж за офицера – десантника и уехала в Москву. Мужчины в форме были чуть ли не единственной ее слабостью. «Я могу переспать с дивизией, говорила она, если меня вовремя не остановить». Гражданские ее не волновали, до одного момента…Но это уже другая история.
Приехав в столицу, Марина из блондинки перекрасилась в рыжий. И после этого уже никогда не меняла цвет. Столица встретила ее неприветливо. Муж долго искал работу, потом нашел, но его уволили. Он устроился снова и его снова уволили. Наконец, он слег от депрессии. Марине пришлось искать работу самой. Вначале ей предложили место продавщице на рынке, потом буфетчицы на вокзале, потом лаборантки на факультете физики в Московском Университете с окладом 900 рублей, потом массажистки в эротическом салоне. Последнее предложение было самым высокооплачиваемым. Тысяча долларов в месяц плюс премиальные за хорошее обслуживание. Она даже не стала вначале рассматривать эту возможность. Только представила: вот приходит незнакомый мужчина, пьяный или с запахом из рта, раздевается и его надо ласкать, а он тебя всюду трогает – бр-р-р!! Но потом она стала думать: а что если придется? Надо же как-то жить! Никто не принесет на блюдечке с голубой каемочкой. Отец в Выру совершенно перестал зарабатывать, говорил, что дела у него идут из рук вон плохо. Да и брать у него стыдно…Может, пойти в модели? А что? Она подошла к зеркалу.
У неё была яркая внешность, хотя назвать её в полном смысле красивой наверно было нельзя. Она принадлежала к той малочисленной группе женщин, которые очаровывают силой характера и обаянием. "Может, попробовать выйти на подиум?", думала она. Марина стала перебирать газеты. Всюду женщин зазывали в сферу интим – услуг. Так и писали: приглашаем девушек с модельной внешностью. Однажды она позвонила, ради интереса. Ее спросили: у вас прописка есть московская? Она сказала: нет. «Вы нам подходите!» -был ответ. А потом спросили: вы замужем, дети? Она сказала: да. Нет, вы нам не подходите. Больше она не звонила.
Как -то утром, перебирая по привычке газеты, она наткнулась на объявление: «Неоновое ТВ приглашает на работу операторов. При себе иметь паспорт, трудовую книжку…Стаж…Свои работы присылайте по адресу…»и т.д. Марина рванулась к телефону и набрала номер главного редактора Вырусских новостей.
– Макс, вышли все, что я сняла! – Закричала она в трубку. – Кажется, я знаю, где буду работать…
Как ни странно, на Неоновое телевидение Марину приняли сразу. Из сотен пленок, представленных кандидатами, ее кассета сразу попалась на глаза главному оператору Федору Строеву. «Что-то в ней есть…» -бормотал он, перематывая пленку с ее материалом. « Какой-то нерв…». Словом, он ее принял.
Уже потом, попав в телекомпанию, Марина долго не могла найти общего языка с коллегами. Всех, кто с ней пытался заигрывать, она обливала презрением и держала на расстоянии. Всех, кроме телеоператоров – стариков. Эти ее уважали. Однажды один из самых маститых операторов Лёня Рыбаков на общей вечеринке, подвыпив, сказал ей: «Знаешь, Маринка, я бы с тобой это…ну, ты понимаешь...не отказался бы…Но ты же ( он поднял вверх указательный палец) - Оператор!» В его устах это была высшая похвала.
Надо было знать Лёню, он далеко не всех своих коллег называл операторами. Обычно в будни, стоя у дверей с кружечкой чая, сложив на груди руки, он сопровождал выход камераменов на съемку едкими комментариями, типа: «Чего ты спотыкаешься? Водку не пил, а лыка уже не вяжешь!» или вдруг останавливал кого -то: «Что это у тебя за силуэты были в сюжете вчера? Прямо Левинский и Головня! Против солнца кто снимает? А по солнцу ты не пробовал, художник поленов»? Или поймав другого молодого оператора, Лёня говорил ему: "у тебя вчера какое -то бесцветное лицо было. "У меня вчера был день рождения", следовал ответ. "А причём здесь твой день рождения?", удивлялся Лёня. "Я говорю про цвет лиц снятых тобой людей! Они все как покойники -серые!". "Может я нечаянно цветность выключил?", чесал голову оператор. "Что значит "нечаянно?", бушевал Лёня. У нас, знаешь, что раньше за "нечаянно" делали в этой стране? К стенке ставили! Куда побежал, бракодел, а ну, вернись и дослушай!..".
Но зато когда Лёня был в добром расположении духа, от него можно было услышать что-то вроде: «А я говорил, терпение - и всё получится! Вот, что значит всего девяносто девять раз человеку напомнить! Хотя нашему же человеку надо сто раз сказать", пояснял он. «Так что один помин мой тебе ещё за мной».
Если нужно было позвать молодого оператора на съёмку, он говорил: Чупрунов, дама сердца на выходе», - в том смысле, что его ожидала у дверей корреспондентка. А когда тот проходил мимо, добавлял: «Я тебе всё лейку с дачи всё забываю привезти". "Зачем?", хлопая глазами, смотрел на него Чупрунов. "Как зачем? Чтоб ты лучше поливал. Ты же всё подряд снимаешь, без разбора. Тебе по-моему нет вообще разницы, чем поливать – телекамерой, лейкой. Так лучше лейкой. Хоть людей дёргать не будешь. Один возьмёшь сам всё и польёшь". "Нет, а почему?", обижался оператор. "Да потому что ты садовая голова от слова "маркиз де Сад", принимался дальше объяснять Лёня. "Скажи, ну, кто так выстраивает кадр? Я вчера весь вечер любовался на твои художества. Ты меня измучил, чего об остальных говорить? Как ты снял уличные планы - рыдания в горле! Киске камеру к ноге привязать и то чётче картинка будет. Вот одно слово - поливал! Я смотрел и чуть не плакал, так что лейка с меня...".
Марину, как я уже говорил, он не задевал. Она неплохо снимала. В отличие от операторов -мужчин, во всяком случае, была не ленива и не напивалась на съемках. Глядя снятые ею материалы, все отмечали чистую картинку, выверенный баланс и грамотную раскадровку. Марина умела снимать, вычленяя из общего нагромождения предметов главное и беря общий, средний и крупный планы попеременно. У нее в кадре всегда было много света. Брака в работе почти не было. На Лёнину похвалу она отзывалась сдержанным смехом и положив ему руку на плечо, говорила: «чья школа - то?», намекая, что и его тоже.
Она всегда искала что -то новое, повод отличиться... За свою карьеру журналиста у меня была всего пара телеоператоров, с которыми я сработался. Она была третьей по счёту и единственной из всех женщиной...