ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Ранее рассматривался эпизод по "недерзание" мыши под веником - точнее, в норе. В более широком контексте он звучит так: "Я пришел к заключению, что человек назначается опекуном только после того, что он выразит торжественное и формальное желание сделаться оным; но целые месяцы могут пройти, пока его вызовут на слушание его дела и позволят ему отрастить пару сизых крыл, приличных его чину, а между тем прекрасное демонское дитя законом предоставляется самому себе, что в сущности и относится к Долорес Гейз. Затем слушается дело. Два-три вопроса со стороны судьи, два-три успокоительных ответа со стороны адвоката, улыбки, кивок, моросящий дождик на дворе,— и утверждение в должности сделано. И все-таки я не дерзал! Не соваться, быть мышью, лежать свернувшись в норе!".
Ну что, пройдемся по "ключевым словам". Первый виток спирали скрытого смысла - это наиболее прямолинейные образы (ну, по-набоковски прямолинейные) ангельского и демонского толка.
Начнем снизу вверх. И немного сбоку - в "Защите Лужина" встречается следующий образчик паремиологической трансформации: "Не так страшен черт, как его малютки". Произносится это будто бы второстепенным героем будто бы в шутливом ключе. Однако тут надо вспомнить знаменитую в свое время карикатуру на Бонапарта "Любимое дитя дьявола", где Корсиканец изображен младенцем на руках догадайтесь кого / чего: у шахматиста Лужина в определенный период его жизни был "профиль обрюзгшего Наполеона". Про "демонское дитя" есть кое-что и в Евангелии: "Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как Я истину говорю, то не верите Мне" (Ин. 8: 44-45). Как отметил Свт. Иоанн Златоуст, Иисус Христос "отстранил их от родства с Авраамом; но так как они отважились на большее, то Он уже наносит им удар, говоря, что они не только не чада Авраама, но что они сыны диавола. Чрез это Он нанес им рану, равную их бесстыдству". И, продолжает Иоанн Златоуст, Он это "подтверждает доказательствами, потому что убивать, говорит, свойственно злобе диавола. <...> Диавол погубил Адама не потому, чтобы мог обвинять его в чем-нибудь, но по одной только зависти. Вот на это Христос и здесь указывает". Что ж, в той же "Защите Лужина" вскользь (Вовочка, как можно заметить, пускает важнейшие смыслы "проскальзывать на горных лыжах" мимо внимания читателя) упомянуто скрытое противопоставление "Абрамсон (сын Авраама) vs Рубинштейн (рубиновый камень)". Второе — double-отсылка: как к инкрустированному самоцветами нагруднику первосвященника, так и к фарисейскому окаменению сердца.
Блж. Феофилакт Болгарский, в свою очередь, отмечает фактор свободной воли (крайне важный в приведенном отрывке из "Лолиты"): "Сказал: вы не можете слушать слова Моего вместо: не хотите. Потом приводит причину, по которой они не хотели слушать, то, что у них свой отец, именно диавол. Хотя вы безумно и приписываете себя в дети Богу, как отцу своему, но дела ваши свидетельствуют, что диавол для вас есть отец более родной. Вы хотите исполнять похоти его. Не сказал "дела", но "похоти", показывая, что они очень склонны ко лжи и убийству". Как можно заметить, здесь ставится вопрос бесоуподобления (один из основных набоковских "проклятых вопросов"): ""Он был человекоубийца от начала". Посему и вы, ища убить Меня, уподобляетесь ему, убившему Адама" (Блж. Феофилакт Болгарский).
О как! Оказывается, Адам и Ева в Эдеме не просто покушали яблочка (насчет разновидности фрукта, правда, это не точно), а были убиты. И перед этим введены в заблуждение: "Словом, перед этакой сенсационной офертой (как выражаются коммерсанты), перед столь широкими и разнообразными перспективами я был податлив, как Адам при предварительном просмотре малоазиатской истории, заснятой в виде миража в известном плодовом саду". Это уже Набоков. И "Лолита". Образ оферты актуализирует заодно проблему сделки с нечистой силой (ходовой сюжет в западной культуре, из которой писатель, как известно, греб даже не лопатой, а экскаваторным ковшом). Собственно, и Ветхий Завет с Новым Заветом можно "перевести" как Старый Договор и Новый Договор - только уже с Богом. Тут стоит вспомнить и следующий символ: "Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением [вечного] завета между Мною и между землею" (Быт. 9: 13). В набоковских текстах нередко встречается образ поддельной радуги в судьбе героев-"блудных сынов": дьявол - обезьяна Бога и тырит всё, что только можно, превращая по пути в карикатуру и мертвечину.
К слову о мертвечине - вышеприведенная интерпретация грехопадения как убийства была близка Владимиру Владимировичу. Заметный прорыв в этом плане явлен в его втором романе "Король, дама, валет" (ин май хамбл опинион, среди прочего - деконструкции замятинского "Мы"). Там встречаются такие грехопаденческие метафоры, как автокатастрофа, [дьявольская] атака боевым отравляющим веществом ("яблочный запах удушливого газа"), казнь на электрическом стуле и т.д.
TO BE CONTINUED...
