В данной заметке, эссе, или Бог весть чем это вообще можно назвать, я опираясь на конкретные работы, на конкретные тексты постараюсь написать картину того, что было выведено мною в название.
Эта картина, надеюсь, будет стремиться к прозрачности, которой она, к сожалению, все равно не сможет достичь. Во многом, моменты относительно взаимоотношений герменевтики и деконструкции прояснились в ходе спора Гадамера и Деррида.
Итак, ключевой вопрос, в ответах на который было выявлено различие между герменевтическим подходом Х.-Г. Гадамера и деконструктивистским подходом Ж. Деррида выглядит следующим образом:
Является ли понимание текста истолкованием (hermeneuein), или построением (struere) смысла?
Именно, ответ на данный вопрос может помочь в определении близкого вам подхода к прочтению текстов. Однако, стоит сбавить здесь обороты и все же немного вернуться назад.
О герменевтике
Герменевтика - это искусство истолкования, теория интерпретации и понимания текстов
Разрабатывая проблемы герменевтики, Х.-Г. Гадамер перенес ее в область философии и, если раньше (у предшественников) герменевтика применялась исключительно к текстам, то философская герменевтика Гадамера охватила и переговоры, и вообще бытие человека в мире.
Философская герменевтика Гадамера исходит из критики наличного, понимаемого как нечто установленное в себе и для себя и не только несомненно очевидного, но и несомненно рационального.
Другими словами, для достижения герменевтического понимания необходимо не воспринимать тот или иной термин, то или иное слово, то или иное высказывание и т.д. и т.п. как самоочевидное и не требующее проработки и размышления; а, наоборот, подвергать, то или иное, проблематизации.
Симуляция - понятие постмодернистской философии, фиксирующее феномен тотальной семиотизации бытия вплоть до обретения знаковой сферой статуса единственной и самодостаточной реальности.
К примеру, читая подобный отрывок текста, необходимо не проскользить по нему с уверенностью, что все очевидно и понятно; а спросить себя "А точно ли я понял, что именно здесь написано?", "Могу ли я быть уверенным в том, что правильно понял смысл только что прочитанного?", "Понимаю ли я действительно, какой смысл скрывается под семиотизацией бытия?" и т.д. и т.п.
Прозрачный, с виду, текст, необходимо проблематизировать, чтобы удостовериться в своем понимании его.
Поскольку, однако, герменевтика Гадамера распространяется и на диалог, то здесь она направлена на достижение принципиального, заметьте принципиального консенсуса в понимании.
Иначе говоря, если вы в ходе диалога отбросили от обсуждения и рассмотрения какую-либо тему или момент, то вы перевели его как бы в подвешенное состояние, но не осуществили герменевтический акт. К консенсусу не пришли
Зачем осуществляется нами герменевтическая работа? С целью понять нас самих на основе чего-то третьего, поскольку нас самих мы непосредственно понять не можем.
Диалог на общую тему, обсуждение волнующего вопроса помогает проявиться как нашим суждениям, так и нашей позиции. Вне диалога, таковые представления могут никогда не возникнуть.
О деконструкции
Существует множество определений того, что такое деконструкция и чем она не является.
Деконструкция есть проект разрушения иллюзий относительно непротиворечивости философских понятий.
Со слов Ж. Деррида, деконструкция это не анализ, не метод, не критика. Почему это так, можно понять прочитав "Письмо к японскому другу".
При том, что деконструктивное мышление разрушает определенные иллюзии относительно чего-то, оно и само потенциально подвержено деконструкции, а потому не констатирует никаких позитивных истин, по крайней мере, в качестве конечных.
Деррида говорит о своих текстах как парафразах — описании других текстов посредством выявления точек зрения, которые содержатся в них, но не являются видимыми, и которые стратегически исключают достижение целостности и завершенности.
Интересно еще и то, что
Интерпретация, осознавшая себя как деконструкцию, уже не стремится иметь внешнюю точку зрения на то, что она деструирует, и не может и даже не хочет прийти к дефинитивным выводам.
О герменевтике и деконструкции
Прежде чем, обозначать разность подходов, давайте обратим внимание на тот момент, в котором они совпадают:
Мысль никогда не бывает окончательной, ибо все новые (исторические) обстоятельства побуждают к дальнейшим размышлениям
Когда мы говорим о герменевтике, то вот что нам необходимо держать в уме:
Письмо - внешний носитель смысла
Текст - письмо, включающее в себя смысл
Смысл важнее письма
При понимании текста, речь идет о его смысле
Герменевтика есть истолкование, а истолкование есть свободное полагание смысла текста, который лежит в тексте и даже пред-положен ему.
Х.-Г. Гадамер полагает, что цель мышления состоит в достижении окончательной мысли о том, что должны быть начало и конец мышления (даже если реально никем это требование выполнено быть не может).
Когда мы говорим о деконструкции, то вот что нам необходимо держать в уме:
Нет твердого фиксированного основания, начала мышления.
Нет мыслимого или предполагаемого, даже теоретически, конца мышления.
Таким образом, деконструктивное мышление не совпадает с целью, которую мышлению поставил Х.-Г. Гадамер.
Если для герменевтики, смысл важнее письма, то в случае деконструкции верно обратное. Письмо выступает на первый план.
А поскольку письмо не выражает смысл, а является его внешним носителем, то оно самостоятельно и не поглощается смыслом (в отличие от голоса).
Если письмо лишь внешний носитель смысла, то потенциально одно и то же письмо может заключать в себе различный смысл.
Поскольку письмо остается, оно дает возможность понимания его в других условиях и в другое время по-другому. Письмо сохраняет смысл и выражает его в границах определенного игрового пространства.
Письмо, сохраняя смысл, по сути, производит другой смысл без подчинения тому, что был установлен ранее.
Таким образом, деконструкция не подвергает письмо подчинению устойчивому смыслу, который должен постоянно продуцироваться.
В трудном разговоре Гадамера с Деррида, выяснилось, что герменевтика производит подчинение, производить которое герменевтика не хочет. Однако, подчинение может быть, а может и не быть. И, если его нет, то реализуется свобода понимания и появляется возможность всеохватывающего и даже справедливого понимания.
Логично предположить, что если подчинение имеется, то значит, что понимание реализуется без свободы, что свобода понимания не реализуется.
Это не значит, что герменевтика оказывается бессмысленной или опровергнутой.
Деконструкция лишь проявила слабое место герменевтики: желание мышления (пусть даже теоретическое) обрести конец может препятствовать ходу герменевтики.
NOTA ВАЖНО BENE: текст выше является моим заключением, которое я сделал здесь-и-сейчас исходя из собственного понимания проблемы. Связано ли это с проблемой подчинения, которое узрел в герменевтике Деррида - я не знаю.
Деконструкция исключает подчинение смыслу, поскольку изначально отдает предпочтение письму.
Если мы продолжаем проверять себя мышлением Другого, то при этом собственное мышление должно быть рассеяно, деконструировано, сдвинуто.
Интересно замечание Ж. Деррида касательно того, что деконструкция это справедливость:
Справедливость есть деконструкция, так как она должна быть всегда новым решением между справедливым и несправедливым, не имея возможности предположить всеобщее правило, всеобщий критерий, всеобщее понятие справедливости в качестве основы права.
В качестве примера того, как именно я представляю себе проявление деконструктивного мышления, приведу отрывок из книги К. Харта "Постмодернизм":
можно указать на представление Дерриды о том, что демократию не следует рассматривать как нечто, в полной мере существующее сегодня или полностью реализуемое в будущем. Демократия всегда где-то на горизонте. Независимо оттого, насколько более предпочтительна наша форма правления по сравнению с тем, что было сто или тысячу лет назад, всегда существует разрыв между сегодняшней демократией и тем, какой она могла бы быть. В природе демократии, по убеждению Дерриды, заключено обещание. Концепция демократии всегда способна на большее, чем то, что мы унаследовали от Афин, Англии и Соединенных Штатов. То, что мы переживаем сегодня, — установленная форма демократии, и сомнительно, чтобы мы захотели сохранить многие ее элементы. Менее отчетливо мы воспринимаем обещание того, что другой — каждый и всякий другой — будет принят и уважаем в нашей демократии.
Вывод:
Можно подчиниться требованию, что письмо должно иметь определенный смысл, который однозначно задан и правильно установлен, и тогда мы будем иметь дело с герменевтикой, рабочая программа которой состоит в выявлении смысла.
Деррида пытается отказаться от этого и указывает на самостоятельность письма по отношению к смыслу. Он открывает возможность понимания Другого и этим заостряет проблему не тождественного, а иного.
Список использованной литературы:
- Герменевтика и деконструкция / Под ред. Штегмайера В., Франка Х., Маркова Б. В. СПб. 1999.
- Деррида Ж. Письмо к японскому другу.
- Харт К. Постмодернизм / Кевин Харт. – Пер. с англ. К. Ткаченко. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006. – 272 с.