- Ах, она такая ранимая, как мимоза, - сказала Татьяна Кирилловна Окуневская после знакомства с манерной актрисой-режиссершей в период подготовки к съемкам телесериала известного режиссера.
Так и назовем режиссершу в этой заметке условно: Мимоза.
Актриса с большой буквы «А», конечно же, - Окуневская. В первой заметке на Дзене под названием «Мост времени» я довольно подробно описал период времени, когда посчастливилось общаться с такой примечательной личностью.
Татьяна Кирилловна отснялась в Санкт-Петербурге в первых эпизодах в телесериале по моему сценарию. Предстояло еще подготовить декорации в павильоне, чтоб доснять эпизоды ее роли бывшей, репрессированной дворянки Бутурлиной. Мы вызвались помогать Актрисе, подвозили в поликлинику на диспансеризацию или к врачу офтальмологу. Дочь и внук жили на Николиной горе. Внук великодушно разрешил мне поухаживать за его «великой бабушкой».
Татьяна Кирилловна теряла зрение.
- Сам!.. - выразилась Окуневская. - Сам академик Святослав Федоров делал операцию. Неудачно…
Актриса почти потеряла зрение на этом глазу.
- Страшно становится. Слепота – это ужасно! Всё, как в тумане, - признавалась Татьяна Кирилловна. – Иногда только силуэты людей различаю.
Родственники нашли ей военного врача в госпитале им. Н.Н. Бурденко.
- Ах, не знаю, - сомневалась Окуневская. – Но надо ехать. Надо бороться за зрение.
В свои 86 лет она была неутомимым борцом с жизненными невзгодами, закаленная шестью годами сталинских лагерей.
Отвез Актрису в Лефортово, в военный госпиталь. Статный полковник встретил Актрису шутками. Татьяне Кирилловне врач понравился:
- Настоящий мужчина! Этот может помочь.
Уже через месяц лечение уже дало ощутимый результат.
- Боже мой! – радовалась Актриса. – Этим глазом я уже могу видеть… - тут же переключилась на деловую волну. – Так, Сергей, вы должны мне почитать сценарий. Уважаю режиссера, как человека, потому дала согласие сниматься, не зная своей роли. Вернее, двух ролей. Старушки и ее мамы.
На кухне в однокомнатной квартирке Татьяны Кирилловны устроили чтение сценария телесериала «Граница. Таежный роман» (2000). На серии, в эпизоде, где герой А.Гуськова перегрыз волку шею, я не выдержал и принялся ёрничать, комиковать, в лицах разыгрывая, на мой взгляд, дикие и неправдоподобные сцены. Окуневская благосклонно улыбалась, но всё же остановила мое неловкое актерствование.
- Перестаньте иронизировать. Читайте нейтральным тоном. Я сама определю значимость моих ролей. Пока роль бабушки Альбины не вызывает у меня отторжения.
После возвращения со съемок Татьяна Кирилловна изменила свое мнение:
- Ах, опять получилась какая-то невнятная старушка! Это ужасно! Что останется после моего ухода на экранах?!
Еще через некоторое время Окуневская пригласила нас с режиссером отметить свое восьмидесяти шестилетие.
Отмечали немноголюдной компанией. Присутствовала дочь Окуневской, Мимоза, два поклонника, помимо нас с режиссером, и женщины, которые сами себя называли «окуневками».
Они познакомились в сталинских лагерях. Нэди, самая старшая из них, – женщина с потрясающе трагической биографией. Молчалива, улыбчива. Деликатно отказалась рассказывать о своих жизненных злоключения.
Людмила Хачатрян оказалась более благосклонной к «собирателю историй». Через неделю отвез Татьяну Кирилловну к ней в гости, «в мунькин зад», как назвала сама Окуневская район, где проживала Л.Хачатрян. Удалось записать беседу на диктофон. Так что рассказ о «Маленькой Люсе» или «Лю», как дружески называла свою «окуневку» Татьяна Кирилловна, еще впереди.
Цитату автографа с фотографии Л.Хачатрян, подаренной мне на память, все же приведу в этой заметке, чтобы читатель мог хотя поверхностно оценить трагичность и блистательность судеб этих удивительных женщин.
«…с благодарностью и уважением за тонкое понимание женщин, где мы были избранницами и изгоями своих ослепительно-трагических судеб…»
Мимоза на дне рождения помалкивала. Подарила Актрисе «дорогущую косметику», через полчасика пожелала здоровья и откланялась. Мы засиделись до вечера.
Еще через некоторое время Окуневская пригласила меня на Петровские аллеи к себе домой.
- Будет Мимоза, - сообщила по телефону Татьяна Кирилловна. - Она собирается снимать документальный фильм обо мне. Вы обязательно должны быть. Расскажете о наших задумках…
В беседах на кухне Окуневской мы дополнили эпизоды из реальной жизни Актрисы, украсили их символическими образами. Мои задумки к возможному документальному фильму самой Актрисе нравились. Она поддерживала мои начинания и радовалась образным сценам, которые можно было бы снять, как реконструкции с ее непосредственным участием.
Справа от Мимозы сидела суровая, сутулая брюнетка, художник будущего фильма и давняя знакомая режиссерши. Сама Мимоза пряталась от сквозняка спиной к холодильнику, свившись крючком, в позе «Любительницы абсента» Пабло Пикассо.
Окуневская не закрывала окон ни зимой, ни осенью, ни весной. Почти в девяносто лет Татьяна Кирилловна занималась йогой, стояла на голове, каждое утро обливалась холодной водой.
- Ах, Татьяна Кирилловна, очень дует! Холодно! – пожаловалась Мимоза, когда я распахнул дверь в кухню.
- Ах, она такая ранимая, - повторила Окуневская свою фразу.
Дверь плотно прикрыли.
Пили чай с брюссельским печеньем. Разговор, что называется, не клеился. Татьяна Кирилловна попросила рассказать «дамам» задуманные нами образные эпизоды для возможного документального фильма. Но я не спешил расставаться с «выстраданными» идеями, помалкивал, пока Мимоза с придыханием восклицала, какие будут замечательные гардины цвета беж при съемках, какая будет обивка на креслах.
Я не вымолвил ни слова, понимая, что Мимоза будет снимать нечто свое, псевдоэстетское, и ей плевать на чьё-либо мнение. Чужих предложений не принималось. Тогда Окуневская пошутила, имея ввиду меня и Мимозу:
- Ах, Сергей, когда вы поженитесь…
Художница-брюнетка не выдержала и фыркнула от смеха. Мимоза осталась невозмутимой.
«Эх, Татьяна Кирилловна, - подумалось мне. С Мимозой я был знаком с времен ее работы с Кирой Муратовой. Мужчины режиссерше нравились условно, по количеству вложенных в нее денег…»
Вряд ли Мимоза меня запомнила по давним встречам на одесской киностудии, когда в 1994 году дебютировала в фильме К.Муратовой «Увлеченья».
Я упорно отмалчивался, выслушивая витиеватые соображения режиссерши о будущих съемках.
Еще документальный фильм «Нет смерти для меня» не вышел на телеэкраны, как мне позвонила рассерженная Окуневская.
- Она меня подло обманула! – заявила Татьяна Кирилловна.
- Кто?!
- Ах, эта подлая Мимоза! Сказала, что будет снимать фильм обо мне, а наснимала всех: Смирнову, Самойлову, Мордюкову… И смонтировала больше о себе. И всё больше говорит о смерти. При чем тут смерть?! Почти все мои слова о жизни выкинула из фильма!
Вечером я пил чай на кухне Окуневской и пояснил кое-что о жизни Мимозы.
- Как?! – ахнула Татьяна Кирилловна. – Она живет с женщиной?! Это ужасно…
Мы просмотрели с видеомагнитофона материал смонтированного «вчерне» фильма, что предоставила ей Мимоза.
Окуневская ждала моего мнения.
- Ваша Мимоза решила оттенить свою вычурную манерность на фоне великих актрис, - сказал я.
- Моя?! – возмутилась Окуневская.
- А чья же? Кто столько времени восхищался этой ранимой Мимозой?!
- Ах, как вы жестоки, Сергей! Но правы!.. правы!.. Правы! Мне хочется влюбляться в людей! И как горько потом разочаровываться!..
Татьяна Кирилловна вынула из шкафчика бутылочку армянского коньяка.
- Что делать? – спросила она. – Потребовать убрать эпизоды со мной?
- Зачем? Вы выглядите великолепно!
- Не в этом был смысл всей нашей беседы! – расстроилась Актриса. – Не о смерти я говорила!
- Давайте поговорим о жизни, - предложил я. – Удалось наговорить на диктофон заключительные главы вашей второй книги?
- Ах, не могу я беседовать с железкой!
На День рождения актрисы мы подарили ей диктофон.
- Беседуйте со мной. Запишем на диктофон. Потом распечатаю и согласую с вами текст.
Издательство просило Актрису закончить вторую книгу воспоминаний. Первый, весьма приличный тираж книги «Татьянин день» разошелся менее чем за полгода. Только наша съемочная группа закупила 25 штук. Но не всем Татьяна Кирилловна подписала книги.
Осуществить наши намерения ни по документальному фильму, ни по второй книге - не удалось.
Через полгода Татьяна Кирилловна угасала. Вот время операции ей занесли в кровь вирус гепатита.
- Сергей, напишите обо мне что-нибудь приличное, - попросила Татьяна Кирилловна, когда уже лежала в постели в своей квартире. – Мы же вроде были с вами друзьями.
- Если таланта хватит, - парировал я.
Слева у ее кровати на стене до потолка висели старинные иконы, подаренные внуком, Александром Липницким. Окуневская перекрестилась на образ Николая Чудотворца.
- На моих похоронах проследите. Не надо ничего заупокойного. Поставьте Элвиса Пресли. «Немного меньше разговоров», кажется, называется. Или лучше «Синие замшевые туфли»!
- Переслушаю Элвиса, - пообещал я.
Хоронили Татьяну Кирилловну на Ваганьковском кладбище. При отпевании в храме Воскресение Словущего у священника несколько раз гасло кадило.
Окуневская не собиралась быстро покидать грешную землю.
А Мимоза? Что после нее осталось после бегства за границу? «Граница. Таежный роман» или одинаковые придыхания с экрана и ее вычурная манерность? Остались, конечно, роли Мимозы и в фильмах К.Муратовой. Но пересматривать их не берусь. В душе угасает мутное чувство никчемности всего содеянного Мимозой. Лично мое мнение.
Даже сравнивать не берусь ее роли с ролями великих актрис, кто снялся для ее «документалки».
Нонна Викторовна Мордюкова, Татьяна Евгеньевна Самойлова, Лидия Николаевна Смирнова, Вера Кузьминична Васильева и Татьяна Кирилловна Окуневская.
