Мифы и правда о петербургских выражениях
Как это ни удивительно, но словосочетание «петербургская погода» однажды попало в словарь. Это случилось на рубеже прошлых веков, когда замечательный филолог М. И. Михельсон поместил его в фундаментальный двухтомный труд «Русская мысль и речь: свое и чужое» (1902), описывающий образные средства, фразеологию и крылатые выражения русского языка классического периода.
Эта единица сопровождалась исключительно лаконичным объяснением «переменчивая» и иллюстрировалась присказкой Балакирева, шута Петра I, о Петербурге: «С одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, с четвертой — ох!» Кстати, некоторые исследователи считают, что это вообще первая пословица о Петербурге.
Впервые это словосочетание, отражающее специфику местного климата, находим в рассказе тетки Александра Блока Екатерины Красновой (Бекетовой) «Люди и вещи» (1880-е) в таком пассаже: «Темнота на улицах стояла такая, точно полночь настала; а и четырех часов еще не было. “Ужасная, в самом деле, эта петербургская погода! — думала она, чувствуя, что сырость пробирает ее насквозь, и дрожа в своей теплой ротонде. — И какой мрак! Даже электричество какое-то тусклое”». Любому петербуржцу нетрудно догадаться, что речь здесь идет о середине декабря — холодном и несолнечном времени.
Однако большинство контекстов употребления «петербургской погоды» в русской словесности чаще всего связано с другой особенностью нашего приморского климата — частыми дождями. И хотя давно уже метеорологи научно доказали, что Петербург не самый дождливый город России (в Сочи, например, дождей гораздо больше), миф об этом продолжает существовать вот уже более трех веков.
Текст: Валерий Ефремов, доктор филологических наук, профессор РГПУ им. Герцена
#высокийслог
