После того что услышала от Безбородко, работать в этой школе, Аде совсем не хотелось. Каждое утро шла сюда словно на эшафот. Но она привыкла делать свою работу на совесть, поэтому, довела все начатые дела до конца как положено. Как только начались летние каникулы, сразу предупредила Тамару Владимировну что уходит.
— Можете написать мне какую угодно характеристику, но работать с вами я не буду.
— Да катись куда хочешь, с превеликим удовольствием от тебя избавлюсь, — услышала в ответ от Безбородко.
В этот же день, она забрала документы и получила расчёт. Прочитала выданную ей характеристику и удивилась. Ничего плохого в ней Безбородко не написала, были лишь общие дежурные фразы, хороший специалист, толковый работник и всё в таком роде. Вернувшись из школы в почтовом ящике она обнаружила письмо от Раисы. Подруга, как всегда, звала в гости и рассказывала деревенские новости. На этот раз в письме была упомянута Лера Погодина, Раиса рассказывала о том что она привезла к матери в деревню годовалую дочь и оставив её у Серафимы укатила обратно в город: “Серафима бабам у магазина рассказывала, что у девочки аллергия, жить в городе противопоказано, вот и будет пока у них. А ещё, Максим Татарников отчудил, связался с приезжей бухгалтершей. Софья его, даже драться к этой девице ходила. А ещё его стали частенько видеть подвыпившим. Говорят Елена даже к бабке в соседний район ездила, думает что на сыночка порчу навели. А мне кажется, в нём просто гены папаши кобеля проснулись, вот и чудит мужик”. Ада прочитав о бывшем муже, почувствовала укор совести, она по-прежнему считала себя виноватой в том что пошла замуж за Максима только потому что была обида на Виктора, за его предательство. Хотела чтобы до него тогда дошли слухи о её скором замужестве и он пожалел о своём поступке.
У неё от покойных бабушки и деда в пригороде осталась небольшая дача. После того как умерла Розалия Львовна, там никто не бывал, и Ада решила продать домик. На следующий день она на электричке поехала в дачный посёлок. Не без труда нашла свою дачу. Там всё было в плачевном состоянии, когда-то ухоженный участок весь зарос бурьяном и кустарниками. С трудом пробравшись через эти заросли, она вошла в дом. В двух небольших комнатах царил полумрак от разросшихся прямо под окнами кустов сирени, и чувствовался запах сырости, на мебели лежал толстый слой пыли. “Навряд ли смогу найти покупателя на такую рухлядь,— подумала Ада, — хоть бы за небольшую цену забрали, а то так всё и развалится”. Она вышла на крылечко и увидела как сквозь заросли бузины к ней пробирался мужчина.
— Добрый день, — поприветствовал он Аду, — а вы кто такая будете?
— Я хозяйка дачи, а вы кто?
— Я ваш сосед, — пояснил мужчина, — знаете, смотрю кто-то по участку шастает. Подумал, может воры забрались, вот и решил выяснить.
— Да нет, какие воры, — усмехнулась Ада, — тут и брать то нечего.
— Ну не скажите, есть такая определённая категория людей, которые не прочь поживится чужим добром, готовы хоть кусок шифера, но утащить. А вы значит решили свой участок заново обживать?
— Нет, что вы, продать надумала, вот и решила посмотреть, можно ли это ещё сделать, осталось здесь хоть что-нибудь.
— Продать? Послушайте, так у меня покупатель имеется, приятель хотел себе здесь домишко какой-нибудь приобрести.
— Да мне вас сам Бог послал,— обрадовалась Ада, — я с радостью продам и дом и участок, и цену возьму небольшую.
— Вот и отлично, тогда давайте познакомимся, мня Валентин Павлович зовут, а вас?
— Ада, Ариадна Всеволодовна.
— Очень приятно, Ариадна Всеволодовна. Тогда скажите как с вами связаться, я приятелю своему передам о вашем намерении продать участок.
Ада оставила соседу свой номер телефона, на следующий день ей позвонили. Она снова поехала на дачу, туда приехал приятель её соседа с женой, они всё осмотрели, дача им понравилась, и они ударили по рукам. Дня через два, ей отдали деньги, она отнесла их на сберегательную книжку, оставила как говориться на чёрный день. Однажды, гуляя в центральном парке, неожиданно столкнулась с Михаилом, он шёл по аллее с какой-то девушкой. Ада обрадовалась ему, хотела поздороваться, но он прошёл мимо, сделав вид, что они совсем незнакомы. Её такое поведение бывшего друга расстроило, но она успокоила себя. “Значит у него были причины так поступить, может его девушка очень ревнивая”, говорила себе Ада вечером, сидя перед телевизором. А через неделю, ночью в квартире раздался телефонный звонок, позвонил Павел, двоюродный брат, и сообщил, что умер его отец Василий.
— Ада, я понимаю, ты живёшь далеко, поэтому вряд ли сможешь приехать на похороны, но не сообщить тебе об этом не мог. Может на поминки сумеешь приехать?
— Ждите меня, не хороните, я обязательно постараюсь приехать, — попросила она брата.
Быстро собралась, вызвала такси и отправилась в аэропорт. Прямого рейса до Барнаула не было, она взяла билет до Новосибирска, а дальше добиралась уже на такси, но на похороны успела.
— Ада, какая ты молодец, — проговорил Павел, встретив её у калитки и проводив в дом. В комнате куда они вошли, был полумрак, и занавешенные белым полотном зеркала. На столе горели свечи. Она подошла к домовине в котором лежал дядя, опустилась перед ним на колени и заплакала.
— Ну хватит, успокойся, он своё пожил, болел последнее время сильно, — проговорила Василиса, жена Павла. Пойдём, отдохни хоть немного ведь столько времени в дороге провела. Но Ада отрицательно покачала головой.
— Нет, я тут , рядом с ним побуду, — у противоположной стены она увидела женщину, которая ей кого-то напомнила, — а это кто? — спросила она Василису указав в ту сторону газами.
— Людмила, сестра твоей матери, — услышала в ответ.
—Теперь понятно, почему она мне показалась знакомой, на маму похожа, у меня есть большой портрет на котором мама с отцом изображены, так вот Людмила очень на неё походит.
— Лицом да, но только не характером, мама твоя была золотой души человек, а эта, — Василиса кивнула головой в сторону Людмилы, — никого кроме себя любимой не уважает и не признаёт.
Между тем женщина поняла что разговор между Василисой и этой приезжей идёт о ней, встала и подошла к ним.
— Вась, а кто это приехал? — спросила она невестку племянника.
— Племянница твоя родная, — ответила Василиса, — Ада, дочь Ларисы.
— Надо же, из такой дали примчалась, ну здравствуй племяшка, дай хоть обниму тебя, — Людмила протянула руки.
— Здравствуйте тётя Лариса, — ответила Ада.
— Столько лет от тебя никаких известий, даже не думала что встречу тебя здесь.
— Я вам писала, но вы мне не ответили.
— Ничего не получала, никаких писем не было, — поспешила отговориться Людмила, — вот если бы хоть строчку получила, сразу бы ответила. Разве могла я единственно племяннице не ответить.
— Давайте потом об этом поговорим, — попросила Ада, — а сейчас я просто хочу побыть рядом с дядей Василием.
Людмила нехотя отошла. А потом после похорон, и поминок, когда все разошлись и в доме остались только свои, она подсела к Аде и стала расспрашивать.
— А ты значит в городе живёшь, в Харькове?
— Да там, — отвечала Ада, помогая Василисе перемывать посуду.
— В бабкиной квартире?
— Да, другого жилья у меня нет.
— Хорошая квартира, хорошая, большая, и мебель у вам там дорогая, добротная такая была. Я помню, приезжала один раз, когда с родителями твоими это несчастье случилось.
— Знаю, мне бабушка рассказывала.
Услышав это, Людмила напряглась.
— И что бабка тебе говорила?
— Ничего, просто сказала, что приезжала родная мамина сестра, и она отдала ей некоторые её вещи.
Услышав ответ, Людмила облегчённо вздохнула.
— А работаешь ты где?
— В школе, географию преподаю.
— Ада, послушай, у меня к тебе просьба небольшая будет.
— Какая?
— Дочка у меня, в этом году решила в институт поступать. И как раз в вашем городе учиться надумала. Может ты её к себе пожить возьмёшь, квартиру снимать слишком дорого.
— Общежитием твоя Лёлька обойдётся, — услышала она неожиданно от Галины, которая всё это время сидела в уголке и слушала разговор, — если конечно поступит, в чём я лично сильно сомневаюсь. Лентяйка ещё та выросла, вся в мамашу.
— А ты бы Галина не лезла туда куда тебя не просят, — попросила повернувшись к невестке, Людмила, — вот за что вы с Васькой своим меня так не любите. Братец покойный всю жизнь шпынял да палки в колёса ставил, и ты такая же.
— За жадность твою, да за дурость. Всю жизнь ты стараешься на чужом горбу в рай въехать. Забыла, как дом сюда делить приезжала, да с Василия деньги содрала. Теперь вот к племяннице родной решила примазаться. А сама хоть чем-то ей помогла? Девчонка сиротой росла, если бы не бабка с дедом, и в Детском доме могла оказаться. Вася мой конечно такого бы не допустил, но всё же. А ты что? Помчалась тогда к Розалии наследство делить, за племянницу даже не вспомнила. И потом не вспоминала, и не ври что писем от Ады не получала, просто решила что выгоды никакой не получишь, вот и молчала. А теперь квартира для дочурки вдруг понадобилась. Сами устроитесь, есть у тебя деньжата, так что Ада, — Галина отвернулась от Людмилы, — ничем ты этой пройдохе не обязана, и не вздумай на уговоры её повестись, а то потом горя с этими родственничками не оберёшься.
Людмила зло посмотрела в сторону невестки, и отошла от Ады.
— Ладно, засиделась я тут у вас, — произнесла она, — собираться пора. Галина, скажи Василисе, чтобы гостинцев для моих собрала, помянем братца, как в город вернусь.
— Давай, давай, поторапливайся, — а то автобус ждать не станет, пешком в город потопаешь, — усмехнулась Галина, — Вась, собери ей там пирогов, да мяса, пускай идёт с Богом.