Маленькая Принцесса из сломанного дворца
Почти не имела шанса не полюбить подлеца
С принцессами такое вообще часто случается.
Особенно если их очень старательно учат, как правильно быть принцессой (то есть как стыдно за нее королю с королевой), а вот как жить эту жизнь научить забывают.
И, может быть, даже препятствуют попыткам хоть в чем-то разобраться самой...
***
Это был странный дворец. Красивый, богатый. Вычурный, но витиеватая архитектура ему шла. Он украшал собой пейзаж королевства, цеплял восхищенные взгляды, собирал восторженные возгласы. Кажется, весьма искренние.
И лишь Принцесса, что жила в нем, никак не могла взять в толк, что не так с ее восприятием. С самых ранних лет ее терзало смутное, но неотступное ощущение — дворец сломан! Что-то с ним было не так. В самой глубине не так.
Даже в теплый день было принцессе во дворце зябко и тоскливо. Что-то происходило с солнечным светом, проливающимся в окна дворца. Он как будто оставался светлым, оставался теплым, но при этом не грел, а глаза утомлялись как будто не день был, а вечер при тощей лучинке.
Принцесса чувствовала эти и иные странности, вот только суть поломки от нее неизменно ускользала. А помочь ей преобразовать невнятные образы в ясные формы никто не собирался.
Король на подобные речи гневался. Он любил свой дворец, гордился им.
Стоило принцессе залепетать нечто, с его точки зрения осуждающее (а он считал таковым все, что отличалась от восхищения), как возвышался он над маленькой Принцессой, как огромная скала, и громко вопрошал:
- Разве не богат этот дворец?
И Принцессе ничего не оставалось, как согласиться, тем более что это было правдой.
- Богат, батюшка, но...
- Разве не велик он?
- Велик батюшка, но...
- Так что хочешь ты, неблагодарное дитя?
И Принцесса беспомощно замолкала. Тонкий язычок стремления разобраться и так был не смел, а уж порыва отцовского неудовольствия выдержать не мог никаким образом.
Королева была мягче, но тоже устало хмурила брови и просила маленькую Принцессу перестать выдумывать мерзости.
На самом деле королева делала устало практически все. Если дело касалось Принцессы, это часто были скорее наметки действий и полноценных слов. Принцессе обычно не составляло труда доразворачивать их внутри себя во что-то полноценное. А в случае когда Принцесса заикалась в очередной раз про замок, неизменно осуждающее.
При каждом вопросе на лице королевы появлялись легкие наброски усталости и неудовольствия.
- Дворец в порядке, маленькая принцесса. Дворец в полном порядке. Мерзнешь в нем исключительно ты. И исключительно от сквозняков собственной неблагодарности.
И Принцесса не менее беспомощно замолкала.
«Дворец в полном порядке» —повторяла она про себя.
«Дворец в порядке. Конечно, дворец в порядке. Это со мной что-то не так».
***
В какую-то из ночей Принцессе особенно дурно спалось. Тернистый путь к засыпанию и вереницы скверных, царапающих снов были привычной частью дворцового «что-то не так». Обычно девушка тихонько пережидала ночь в своих покоях, не желая никого тревожить. В том числе и себя ночными тенями неуютного и недружелюбного замка.
Но в этот раз ее неумолимо влекло в сад. Ей хотелось окунуться в молоко лунного света, в успокаивающую прохладу ночного воздуха, насыщенного легкими ароматами трав. Ей казалось, что свет может смыть с нее обрывки кошмаров, а пряный воздух заменить это давящее, тяжелое и густое нечто, что так привычно чувствовалось в груди.
Принцесса выскользнула за дверь и стала пробираться к выходу. Дворец спал. Но в мерное дыхание дремлющего здания вплетался еще какой-то шум. Шкряб щкряб шкряб. Девушка застыла на пару мгновений в нерешительности. Затем любопытство взяло верх. Лунный свет — это, конечно, хорошо, но здесь замаячила надежда приблизиться к пониманию, что творится с этим несчастным замком.
Шум привел Принцессу в отдаленное крыло, куда она редко забредала - сквозняки там мучили особенно сильно. Издавало же эти шкрябающие звуки не какое-то жуткое чудище и не сам замок, мерно пережевывающий каменными зубами невезучую жертву (чему Принцесса совершенно бы не удивилась).
Королева, непривычно взлохмаченная, но привычно уставшая, передвигалась по помещению с ведром, зачерпывала оттуда серую смесь и с этим самым ШКРЯБ накладывала ее на особенно выдающиеся трещины.
- Мама! Ты, наконец, увидела! Увидела, что не так? Ты все исправишь, да? Расскажи, откуда дует? - обрадованная Принцесса буквально накинулась на мать с расспросами.
Неужели, неужели наконец-то нашли поломку во дворце, все-таки во дворце, все-таки не в ней дело?!
Королева невозмутимо убрала ведро цемента за спину. Внимательно посмотрела на Принцессу и сказала своим обычным прохладным голосом, так хорошо создающим непреодолимую дистанцию:
- Сколько можно донимать нас этими глупостями? С дворцом все в порядке, маленькая принцесса.
- Но ты же.. Я же видела... Трещины... Ты заделываешь трещины!
- Что? В ночи? Своими руками? Что за вздор лезет в свою маленькую голову?
Принцесса растерялась. Она не поняла, что происходит, но уяснила, что обсуждать это неприлично. Она тихо удалилась в свои покои, настроения на прогулку больше не было. Отныне, услышав в ночи знакомое шкряб, Принцесса делала вид, что никакого такого шкряб вовсе не существует, чтобы не злить мать и не нервничать самой.
***
Принцесса становилась старше. Ощущение сломанности не проходило, но она научилась с ним жить и о нем молчать.
Почти каждую ночь ее можно было найти в саду, размышляющей в мягком лунном свете. Это было ее время. Ночь спокойнее дня. Она скрадывает, прикрывает. Луна ласковее солнца.
И в этих прогулках все сильнее укреплялась Принцесса в мыслях, что не ужиться ей, не уместиться, не угнездиться в замке. Произошла какая-то чудовищная ошибка при ее рождении, судьба забросила ее не туда.
Истощенная годами тихонько поглощающей ее неуместности, в фантазиях она забрасывала себя в другую крайность: «Раз нет мне места во дворце, быть может, найдется оно в мрачной пещере бандитов».
В первый раз возникла эта идея как дурная шутка в момент отчаяния. Шальная пришлая птица в саду ее мыслей. Но стала затем мелькать снова и снова и со временем перестала выпирать из общей аудиодорожки чем-то чужеродным.
Принцесса застыла где-то между реальностью дворца и все более очерченными и структурными фантазиями о совсем иной жизни. Фантазии же, сыто накормленные отчаянным, воющим вниманием и тоской, имеют свойства влиять на реальность.
Однажды случилось то, чего не должно было случиться. Встреча реальностей, которые не должны были пересечься.
***
Они столкнулись во время одной из ночных прогулок принцессы и удивительным образом провели несколько интереснейших часов за беседой. Затем столкнулись снова. И снова проговорили почти до утра. Встречи становились чаще. Принцесса рассказывала, как трудно ей во дворце, как с ним что-то непостижимо не так. И впервые в жизни ее внимательно слушали. Слушали и поддакивали, что с дворцом все не просто не так, а катастрофически, непоправимо плохо.
- О да, твой дворец — это сплошная унылость. Декорация для нищих духом. Что за жалкое существование в нем, искусственное, картонное. Вот у нас в пещерах — да, это жизнь, это настоящее существование!
Принцесса слушала и грелась в таком непривычном ей внимании, стараясь не замечать, сколько ядовитых иголочек в нем растворено.
А Бандиту было забавно. Грабить малолетку смысла никакого —ничего ценного она с собой не носила, а наказание за такое светило самое смертельное. А вот поговорить было забавно.
И эта странная игра слов все большее влияние оказывала на реальность Принцессы, заставляя элементы перемещаться, пока они окончательно не перевернулись с ног на голову. Миры окончательно встретились и пересеклись. И пошли вкривь и вкось.
Принцесса и не заметила, как обнаружила себя в пещере. Это был постепенный путь от случайных встреч близ дворца до все более долгих и дальних прогулок в сторону логова.
Пещера испугала ее и вызвала отвращение, которое она попыталась скрыть. Безуспешно, Бандит успел узнать ее достаточно хорошо.
Но, в отличие от батюшки, реакцию выдал не гневную, а понимающую. Посочувствовал прискорбному изъяну принцессовости, не дающему сразу принять настоящую жизнь. И успокоил: "Да, бедная моя девочка, ты так сильно отравлена. Ну ничего, мы сделаем из тебя человека".
И началась новая жизнь. Совсем другая внешне, но кое в чем очень похожая. Снова эти попытки уместиться в коробочку не по размеру.
Неуместная. Неподходящая. Лишняя. Исковерканная.
И стало Принцессе еще страшнее.
Если и сюда не помещаюсь, если и иная жизнь не подходит, значит, совсем нет мне места, значит, всегда буду лишней?
И, убегая от этих мыслей, Принцесса очень старалась все-таки поместиться. Но, вплетаясь в бандитскую жизнь в надежде унять свою сломанность, неизменно обнаруживала себя, завязанную еще более странным узлом.
А бандиту стало еще забавнее наблюдать, как ее реальность топорщится, переворачивается и искажается. Что за дивная игра, в самом деле.
Он снова и снова кидал в омут сомнений Принцессы подтверждения худших ее страхов. Подтверждения склизкие, гротескные, но завернутые в мягкий бархат.
Иногда отравленными иголочками между делом. Иногда вдохновенной лекцией. Иногда проникновенно наедине, иногда заручившись гогочущей поддержкой своей банды.
Ей говорили, что ее нежные мягкие руки —непригодное к жизни барахло. Что способность тонко чувствовать —недораскачанная мышца выносливости. Стремление к красоте —попытка заменить настоящую жизнь чем-то искусственным, нахваталась в своем дворце.
Она слушала, делая вид, что не ранится. Слушала и старательно мимикрировала. И на внешнем уровне получалось у нее неплохо. Принцесса вообще всегда ответственно подходила к делам.
Она куталась в нормы жизни бандитов, приглядывая, чтобы принцессовое не вылезало, не проглядывало своим блеском сквозь грязные шкуры с чужого плеча. Ей хотелось бы уничтожить принцессовое, чтобы стало легче. Но оно отказывалось уничтожаться. Приходилось прятать.
Ее стремление сделать красиво и гармонично разворачивалось стыдливо, исподволь, пока никто не видел. Немного прикоснуться к пространству, хоть на пару нот дать прозвучать гармонии, а затем отшатнуться и сделать вид, что ничего не делала, что так и было. Разрываемая стыдом и невозможностью не делать. Ощущая себя преступницей и неисправимо дефектной. Но и маленькую, тихую радость, что хоть немного, но смогла прозвучать чем-то настоящим и живым.
***
Возможно, у нее все-таки недостаточно хорошо получалось. Возможно, напротив, слишком хорошо, чтобы это продолжало быть уморительной забавой. Возможно, причина в чем-то ином, совершенно несвязанном с принцессой.
Но однажды они ушли. Покинули пещеру в поисках нового пристанища, а принцессу оставили в опустевшем логове, как самую дефектную.
Что ж... ужасно больно и обидно. Но если задуматься, принцесса — и правда дефектный бандит.
Она не знала, куда идти. Тропа к прошлой жизни недоступна, тропа к новой так и не сложилась. И она осталась там, в знакомой пещере, пропитанной ее тщетными попытками влезть в волчью шкуру и упрямством торчащих из-под нее заячьих ушей.
И не от кого больше было прятать ни то ни другое. Ни шкуру, которая так неприемлема во дворце, ни уши, над которыми так зло потешались бандиты.
Теперь осталась только она. Возможно, впервые в жизни действительно сама по себе.
Запасов в пещере хватало, утаскивать все бандиты поленились, забрали только самое ценное. Место было отдаленное, насколько возможно, безопасное. Жизнь давала все шансы побыть с собой и неспешно обдумать, по какому руслу направить себя дальше.
Занять ли руки хоть каким делом, уйти ли от боли всепокинутости, начать ли управлять хоть чем-то в этой жизни, но принцесса принялась наводить порядок в пещере. Драить, чистить, отмывать. Действовала дико, остервенело. Не замечая усталости, не отвлекаясь ни на что иное. И чувствовала странное наслаждение, так выматываясь, вкладывая все свои силы, и даже немного больше.
Выдохнув этот первый яростный запал, она остановилась и присмотрелась к пещере. Каково было ее удивление, когда она обнаружила, что это не просто пещера, а выдолбленный в скале, запущенный, все еще грязный, местами в очень плачевном состоянии, но настоящий замок!
И чем больше она отдавала сил его преображению, тем сильнее чувствовала —это ее замок. Поразительно более уютный, чем тот, в котором она провела детство.
Дальнейшая работа шла не менее упорно, но куда более аккуратно. Неистовый порыв сменился ровным потоком чуткой к себе и пространству работы. Иногда она проводила дни по локти в грязи и мыльной воде, но это была уже не грязь норы бандитов, а грязь трудов праведных по облагораживанию замка. Почти целебная.
***
Многие дни провела Принцесса, помогая замку прийти в свой естественный облик. И наконец стал он красив, уютен, чист и прекрасен как внутри, так и снаружи.
Нечасто человеческих существ заносило в те края, не зря выбрали бандиты его своим логовом. Но однажды проезжал мимо случайный рыцарь, сбившийся с дороги. И был он поражен вынырнувшим из-под слоя грязи и забвения замком, но еще более - красотой вышедшей из него Принцессы.
- Как волшебно светятся твои глаза, как прекрасен твой дом! Кто ты, дивное создание?
И не слушая ответ, приближался, продолжая рассматривать принцессу.
- Ах, не пропавшая ли ты королевская дочь?! Но что с тобой случилось? Что за странный, нелепый наряд? Что за не подходящее принцессе место?
Рыцарь глубоко вздохнул и преисполнился решительности.
- Ничего, дорогая. Все поправимо. Мы обязательно все-все исправим. Мы снова сделаем из тебя принцессу.
На этом моменте Принцесса вздрогнула. В глазах загорелось недоброе пламя, а от ее улыбки делалось неуютно. Попыток вылепить из нее человека ей хватило на несколько жизней вперед. Больше она такого не позволит.
- Со мной совершенно ничего не надо делать. Тем более из меня. Я в полном порядке.
- Но как? Это же ужасно неправильно, немедленно очистить, уничтожить, убрать этот налет бандитизма!
Да, мыльная вода смыла что-то с самой принцессы тоже. Нет больше шкуры, нет заячьих ушей. Нет блесток принцессы и нет вони бандитки. Есть человек, который так и не поместился полностью ни в одну из узких ролей. Но несущий в себе определенные следы прожитого. И она ценила приобретенный опыт и не хотела стесывать его с себя вместе с кожей.
Нет больше стыда за принцессовость, не дефект это, делающий ее негодной для нормальной жизни. Нет больше стыда за бандитизм, прежде пугающий тем, что испортил безнадежно ее принцессовость и никуда она теперь не годится. Есть и то, и другое, и третье, и сама она — точка сборки, гармонизирующая такое разное.
Итак, лоскут бандитизма на платье принцессы ей нравился. Интересный наряд вышел. Ладный, удобный, подходящий и многомерный. Именно принцессовость помогла изящно сформулировать зарвавшемуся рыцарю, что она прекрасно понимает, что говорит, убеждена в своей позиции, а он может следовать далее по своим делам. И именно лоскут бандитизма сделал формулировку невероятно доходчивой и убедительной.
Потому что когда просто живешь настоящим своим существом, тебе весь опыт на пользу, как будто так и было задумано.
Автор: Анастасия Браун
Психолог, Клинический психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru