Лин поехала к друзьям, а я развалился на диване, и сыграл в пару игр на своем ноутбуке.
Примерно в 21:00, я забрался в душ, и смывая мыло с головы, я снова почувствовал это отвратительное чувство, что за мной наблюдают. Я медленно открыл глаза, и меня чуть не хватил инфаркт.
Лин выглядывала из-за занавески в душе, вся ее голова была под водой, оставляя снаружи только тело. Ее длинные темные волосы свисали по душевой занавеске, с кончиков капала вода. Ее рот раскрылся в ужасающей улыбке, глаза расширились и покраснели, словно она не моргала долгое время. Я закричал и отпрыгнул назад, прижавшись к стене. Она не пошевелилась, как и ее улыбка. Ее тушь стекала по щекам двумя черными мазками. Она выглядела легкомысленной и совершенно невменяемой. Я был напуган до чертиков.
Так мы стояли несколько мгновений, не произнеся ни слова. Наконец, после того, что казалось вечностью, она медленно вытащила голову из-под душа, и я наблюдал за ее размытой фигурой через занавеску, когда она пятилась назад к двери ванной комнаты.
Секундой позже дверь ванной захлопнулась с такой силой, что задребезжало зеркало. Я снова вскрикнул и выскочил из душа, чтобы запереть дверь. Я пробыл в ванной больше часа. Возможно, с вашей точки зрения, я слишком резко отреагировал. Но была ли это шутка или нет, я больше не собирался мириться с этой безумной фигней. И это именно то, что я твердил себе, пока ходил кругами по ванной комнате, останавливаясь каждые две минуты у двери, чтобы прислушаться.
Внезапно я услышал приглушенный звук и прижал ухо к двери ванной, пытаясь прислушаться. Я ничего не слышал, но представлял себе Лин, стоящую по другую сторону двери и хихикающую над своей шуткой.
Я почувствовал прилив гнева. Я был вне себя от злости, от того, что меня заставляли бояться в собственном доме и на час спрятаться в ванной. И все ради чего? Ради какой-то шутки? Если это и была шутка, то достаточно фиговая.
“Какого …, Лин!” Меня переклинило. “Это начинает раздражать.” Я ожидал, что она начнет извиняться, или назовет меня ненормальным. Но вместо этого, я услышал слабый стон, настолько тихий, что я засомневался, был ли он вообще, после чего, полная тишина.
“Лин?” Я позвал ее, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе. Никакого ответа. Только собственное тяжелое дыхание.
“Клянусь Богом, просто, черт возьми, хватит!” - крикнул я, ударяя в дверь кулаком.
Я думал, что она на меня сорвется, ожидаемая реакция, когда с тобой так разговаривают. Я никогда не кричал на нее. Но ответа не последовало. Только периодические звуки капель с душа.
Не буду отрицать, я был напуган. Слишком напуган, чтобы открыть дверь и посмотреть в лицо собственной жене. Я подождал еще минут тридцать, что ощущалось как целая вечность, если ты боишься. Наконец, я решил, что не проведу всю ночь, прячась в ванной, так что я опустился на колени и посмотрел под дверь. Я почти что ожидал увидеть ее подглядывающую физиономию, но к счастью, ее там не было. Я мог видеть весь коридор и лестницу, но не Лин. И я не знал, радоваться этому, или нет. Я смотрел на протяжении нескольких минут, ожидая увидеть ее голову, высовывающуюся с верхней ступени, но она не появлялась.
Я встал, моя рука зависла над дверью, и мысленно я приготовился открыть ее. Я медленно, дрожащими пальцами открыл замок, и был готов уже открыть дверь, когда услышал звук, думая о котором и сейчас у меня появляется чувство тошноты.
Стон, громче чем тот, который был до этого, но на этот раз я точно мог сказать откуда он издается. Я повернул голову в сторону двери ванного шкафчика, словно в замедленной съемке, и пересекся взглядом со своей женой, которая подглядывала за мной через маленькую щелочку.
Ее глаза все еще были широко раскрыты, а ее рот широко разинутый расплывался в самой гротескной улыбке, которую я когда-либо видел. Я даже не вскрикнул. Я был напуган слишком сильно даже для этого. Ее руки были прижаты к груди, тело дрожало от восторга, словно она едва ли сдерживала свое волнение. Короткий, хриплый стон вырвался из ее горла, глубокий и резкий, вызывая дрожь по всему моему телу.
Откуда-то я нашел в себе силы открыть ванную дверь и на всех парах побежал вниз по лестнице, схватив ключи и телефон со стола в гостиной, прежде чем выбежать на улицу к машине. Я мог слышать, как она пронзительно смеялась позади меня, но не слышал ее приближения. Я не стал закрывать входную дверь. Я уехал из дома быстрее, чем было положено по правилам движения, все время дрожа, то ли от страха, то ли от холода. Может быть и то и другое. Я не взял ни куртку, ни даже обувь. Я все еще был в трусах и с сырыми волосами.
Я сразу поехал к дому своего брата Криса примерно в 40 минутах езды, игнорируя все звонки и сообщения, которые я получал. Я не проверял свой телефон, до тех пор, пока не припарковался на подъезде к дому брата. Лин звонила мне 4 раза и отправила кучу сообщений, спрашивая, куда я поехал и почему оставил ее “вот так”.
Я швырнул свой телефон в порыве ярости, злой из-за ее беспечного поведения. Мой брат и его жена были удивлены, увидев меня, особенно одетого только в боксеры, но разрешили остаться настолько, насколько это нужно. Крис одолжил мне одежду и спросил, что случилось. Не вдаваясь в подробности, я сказал, что поссорился с Лин. Я не хотел, чтобы он думал, что я слишком резко отреагировал, оставив свою жену из-за розыгрыша, даже настолько странного. Я всего лишь хотел, чтобы моя жена была менее строга к себе и более расслабленной, но это определенно не то, что я подразумевал.
Я попытался уснуть на диване, но мои мысли не позволяли мне уснуть. Каждый раз, закрывая глаза, я видел лицо Лин, смотрящую на меня из ванного шкафчика. От мысли, что она была там все это время, бежали мурашки по коже. Она не покинула ванную. Вместо этого, она проскользнула в шкаф, хлопнув дверью, чтобы меня обдурить.
Мысль о возвращении домой заставляла меня чувствовать тревогу. Я ворочался, пытаясь уснуть. В итоге Крис дал мне снотворное, чтобы я мог немного отдохнуть. Мой сон был полон кошмаров, каждый из них с улыбающимся лицом Лин.
Я проснулся с восходом солнца. Мое тело болело от дивана, я чувствовал себя опустошенным. Я знал, что когда-то, мне придется позвонить Лин, но я не был уверен, что скажу ей. Я не вернусь домой, если она не пообещает мне, что не будет делать ничего жуткого. Все, что я хотел, это получить свою жену обратно. Ее обычное серьезное лицо сейчас казалось мне таким хорошим.
Я подумывал позвонить ей и сказать это, когда меня охватило знакомое чувство. За мной следили. Я смотрел в потолок, сердце у меня замирало в горле. Мне не хотелось отводить взгляд, но чем дольше я игнорировал это чувство, тем сильнее оно становилось.
Мои взгляд еле оторвался от потолка, и я посмотрел в окно. Ее лицо было прижато к окну рядом с диваном и смотрело на меня с той же широкой улыбкой. Слюни потекли по ее губам, оставив две длинные полоски на стекле. Я не знал, как долго она была там, но что-то подсказывало мне, что она была там довольно давно, возможно, даже всю ночь.
Я не стал кричать, хотя боялся, что гнев превзойдет любой страх, который я чувствовал в тот момент. Я вскочил с дивана и ударил ладонью по стеклу.
“Лин! Ты с ума сошла? Что с тобой не так? Иди домой!” я прокричал. “Сейчас же!”
Она не пошевельнулась, ее ужасное выражение лица не менялось. А если и поменялось, то улыбка только расширилась, как будто она никогда не была в таком восторге.
Я слышал, как Крис и его жена ходили у лестницы. Словно Лин могла их слышать снаружи, ее голова слегка дернулась в их направлении, и она начала медленно закрывать рот.
Крис позвал меня, явно обеспокоенный. Я обернулся и увидел, как он и его жена Ребекка спешат вниз по ступенькам. Когда я повернулся к окну, Лин уже не было. Единственным признаком ее присутствия были две струйки слюны, все еще стекающие по стеклу.
Я пытался объяснить Крису и Ребекке, что, проснувшись, увидел, что Лин наблюдает за мной через окно. Они были настроены скептически, а кто бы на их месте поверил? Мы с Крисом вышли на улицу и подошли под окно комнаты, где я спал. На земле не было никаких следов, только небольшая вмятина. “Наверное, животное” Предположил Крис, и я не стал спорить. Он и Ребекка решили, что мне приснился весь этот эпизод, и они не поняли, о чем я, а я слишком устал, чтобы объяснять им это.