"Школа" и "Школьники"
Век живи - век учись! Это известное высказывание совершенно не объяснит вам, почему среди советских моряков было так много "школьников" и почему именно "школа" пользовалась такой всепоглащающей любовью на флоте. А я и объясню и расскажу, а виноват в этом будет один из моих друзей, недавно поинтересовавшийся, бывал ли я в Генуе?!
Бывал ли я в Генуе??? Да меня тошнило от этой Генуи, когда заходили в неё то ли в 30-ый, то ли в 50-ый раз.
А всё дело в том, что именно Генуя оказалась базовым портом советского круизного флота, а я первые годы своей журналистской биографии работал в редакции ТАСС, которая выпускала пропагандистские газеты на иностранных языках для импортных туристов советских круизных судов.
Сотрудники нашей редакции (и это в советское-то время) после цифры 50 за 2-3 года переставали считать страны, в которых побывали. Нечего и говорить об отмечании флажками на карте стран, где тебе повезло быть (была такая фишка в советское время, типа, как сейчас зачекиниться). Ну, а лично я, после 5 лет работы в этой редакции, на вопрос - бывал ли я в такой-то стране? - всегда небрежно переспрашивал: "А море там есть?". И сразу же, не дожидаясь ответа, "усталым" голосом добавлял: "Если есть - значит бывал".
В общем, Генуя тогда, если честно, страшно достала. Правда, как и всякий моряк, видел я эту Геную больше со стороны порта, а порт - он и в Африке порт. (Ну да, ну съездил на пару-тройку экскурсий, но восприятие всё-равно оставалось через порт).
А это значит, что самая главная достопримечательность Генуи была предопределена заранее - "Колбасный" переулок, маленькая улочка рядом с портом, которая извивалась, как колбаса (потому и Колбасный, и как на самом деле звали эту улицу, да Бог её знает). И именно там советские экипажи брали "школу" - то есть скупали дешёвый ширпотреб, который можно было дорого продать дома.
В Генуе, как сейчас помню, брали искусственные дублёнки по 60 тысяч лир или 60 марок. Дома "сдавали" эти дублёнки, даже если просто через комиссионку, то по 500-600 рублей. Отсюда вырисовался экономический инвалютный закон советского моряка: одна марочка = 100 песет = 1000 лир = 10 рублей. Это считалась "нормальная школа".
А само понятие "школа" (как в легендах передавали старожилы флота) появилось так:
Где-то ещё в конце 60-х - начале 70-х годов советские и партийные органы обратили внимание на то, что моряки торговых и рыболовецких флотов на свои мелкие валютные деньги, выдававшиеся для покупки сувениров и стакана минералки на берегу, перестали массово завозить в страну ракушки и морские звёзды, а тянут всё больше какое-то импортное барахло.
Примечательно, что закон при этом никак не нарушался - деньги были официальные, честно заработанные, а ширпотреб, заметим, совершенно не контрабанда - то рубашки нейлоновые, то чулки капроновые, то ещё какая-нибудь дефицитная в то время фигня.
Более того, в большинстве случаев, даже попытку спекуляции пришить нормальному морячку было невозможно: труженники моря законно сдавали привезённый товар в комиссионки, где он улетал, как фанера над славным городом Парижем. В общем, Одесса тогда жила прекрасно, в ней все были "при делах", и, как утверждал местный фольклор, каждый мужчина был при деле: либо сам ходил в рейс, либо спал с женой моряка.
Казалось, что бороться со "школой" невозможно и бессмысленно, она поступала в город на каждом судне и с каждым рейсом. Каким-то непостижимым способом (то бишь, для начальства непостижимым) мгновенно выяснялось, где и в какой точке земного шара есть порт, в котором что-то очень интересное продаётся по приемлемой для советского моремана цене. Причём не просто что-то, а что-то такое-эдакое, на чём в Союзе можно было здорово приподняться.
Ещё более непостижимым способом (ага, непостижимым, а инспекторА в отделе расписаний не люди что-ли, не хОчут кушать, не любят сувениров и подарочков, которыми их одаривал экипаж?) именно этот порт оказывался последним или предпоследним перед возвращением домой у всех советских судов в данном полушарии.
И вот, славный порт лАс-пальмАс (одесское произношение сохранено) быстро трансформировался в лОс-пальтОс - именно здесь массово брались пальто из кримплена (кто-то ещё помнит этот ужас?).
Фуншал, Мадейра и всё тот же Лас-Пальмас - люрекс, кнопочные телефонные трубки, свистки. (Свистки - для гаишников, почему-то считалось, что ни один гаишник не станет штрафовать, если ему подарить фирменный свисток. Может в Одессе это и так, но московские гайцы на свисток не покупались).
Генуя - дублёнки искусственные.
Лимассол - форменные морские рубашки, офицерские погоны на них и туфли-сабо с сеточкой (лучше описать не смогу, это надо видеть, и почему они пользовались такой популярностью осталось за гранью моего понимания).
Лима - серебряные цепочки, и вообще серебро всякое, включая наборы серебряных слоников разных размеров.
Панама - электроника, а особенно магнитофоны каких-то неслыханных марок (типа "Ниппон Америка"), но за копейки.
И, конечно, 3 хрустальных мечты моряка: Стамбул, Гонконг и бананово-лимонный Сингапур. Там было всё!
Но бдительные советские органы были бы не органы, если бы не выяснили, каким-таким именно образом морячки прекрасно научились превращать суровую романтику морских будней во вполне ощутимую прибыль сухопутных праздников. А поскольку денег было у моряка много, то и праздником для него и его семьи становился каждый день отца-кормильца на твёрдой земле. И так вплоть до следующего рейса. В общем, разница между морским и социалистическим образом жизни кое-кому слишком явно стала бросаться в глаза.
Вот и решено было бороться со "школой" путём ограничения объема ввозимого моряками товара.
Как сейчас помню, как в мой первый заход в Лас-Пальмас экипаж организованно закупался люрексом (ткань такая, из которой шили платья и даже купальники). На человека можно было провозить в Союз не более 30 метров. Я назойливо спрашивал тех, с кем оказался в увольнении (на берег членов экипажа выпускали только "тройками") : а на фига нужен этот люрекс, давайте лучше пойдём и в кафе на берегу выпьем по чашечке кофе, как приличные люди?!
Мне в ответ объяснили принципы конвертации моих 60 честно заработанных за месяц марок в люрекс с последующей переконвертацией люрекса в рубли. Откровенно скажу, молодой семье нужно было тогда платить за кооператив, и вместо чашки кофе с круассаном я таки приобрёл этот самый люрекс.
Но когда ограничения на ввоз "сувениров" ввели в самый первый раз, то, разумеется, заранее об этом морякам не сказали, а по приходу в порт родной Одессы их нAчала шмАнать тАможня (опять-таки, одесское произношение и ударения сохранены). А основным объектом провоза в тот рейс были наборы разноцветных детских фломастеров.
ТаможЕнники, не видевшие никогда до этого фломастеров, удивлённо спрашивали у морячков: "А это что за странные карандаши? А это куда? А это зачем?" Дело было перед 1 сентября, и морячки, даже не сговариваясь, бодро отвечали: "Это - детям, это - в школу!"
Так в морском жаргоне советских моряков и появились выражение "школа", "делать школу" и "школьник". По крайней мере, согласно легенде.
(Продолжение следует).