Дети заходящего солнца.
Года три назад папа и мама взяли билеты на поезд, чтобы съездить в деревню к бабашке с сыночком Андрюшей. Андрюше очень понравилось путешествовать на поезде, поэтому, когда семья вернулась домой, их одноэтажный дом с трубой каждую ночь путешествовал по миру туда, куда хотел Андрюша. Папа и мама могли проснуться где-то посреди океана, пока их дом бороздил солёные воды на удивление плывущим мимо танкерам и китам. Родители будили сына, дом останавливался, и они просили Андрюшу вернуться на родину. Но ночью история повторялась - у дома вырастали колеса, труба пыхтела, и семья отправлялась то в Аргентину, то в Буркина Фасо, то в Афганистан, то в Гренландию. Исколесив весь мир, папа и мама устали писать объяснительные на работе по поводу отсутствия на рабочем месте, а начальству давно надоело слушать про сына-индиго.
Родители, когда ребёнок начал говорить, стали объяснять ему, что они уже побывали в каждом уголке мира и пора остановиться. Но Андрюша плакал, и на улице шёл дождь, где-то поднималось наводнение, а где-то шло цунами. Компромисс был найден - за окном андрюшиной комнаты всегда менялся ландшафт, точно он снова едет на поезде к бабушке. Людям их города, конечно, это не сильно нравилось, но что поделать. Индиго.
Спустя время Андрюша менял окружающую картину не только в своём окне, считая это совсем небольшим баловством по сравнению с путешествиями на доме-поезде вокруг света, - когда папа утром выходил на работу, сын, спрятавшись за тумбочку и наблюдающий оттуда, менял мир за входной дверью, до того ведущей в подъезд. Теперь дверь вела то на международную космическую станцию, то к адронному коллайдеру, то на голову Сфинксу, то в Антарктиду к пингвинам. Папа слышал детский смех за спиной, всякий раз, когда отворял дверь, грозил пальцем, и Андрюша возвращал всё на свои места.
Чтобы привить сыну чувство ответственности, папа и мама решили переехать в многоэтажку, туда, где много людей.
Как-то раз у соседей сверху прорвало трубу, и квартиру стало заливать водой. Мама пришла из магазина первой, следом с работы пришёл папа - вода мощным потоком вмиг заполнила коридор и всё вокруг - дома плавали диковинные рыбы, виднелись затонувшие суда, на дне квартиры было полно сундуков с золотом, вдали раскинулись развалины Атлантиды - Андрюша плавал над ними верхом на спине дельфина. Дом затопило полностью, а жильцы написали жалобу в управляющую компанию.
- Я нашёл детский сад для одарённых, - сказал папа, поправляя плед на плечах мамы. Вода всё ещё убывала по улицам, а в ней множество рыб, акул и выпрыгивающих скатов. Золото Атлантиды уже воровали, а археологи изучали окаменелости подводно-квартирного города.
- Думаешь, это поможет? - устало спросила мама, глядя на уплывающий по центральной улице пиратский фрегат.
- Попробуем, - сказал уставший папа.
Маленький зелёный человечек выпрыгнул из светофора и встал на зебру с прохожими. Все удивились.
- Спасибо, - сказал человечек Андрюше и ушёл по своим делам.
- Сынок, ты освободил этого человечка, но кто-то должен указывать прохожим, когда им можно переходить дорогу.
- Хорошо, папа, - сказал Андрюша, и на светофоре забилось зелёное сердце. - Пусть моё сердце указывает им путь.
- Пусть так, сын.
Андрюшу вёл в детсад для одарённых под названием «Дети заходящего солнца» его папа, понурый человек с тенями под глазами, сегодня одетый по классическим канонам моды.
- Папа, ты устал, - сказал Андрюша, и тени из-под глаз отца соскользнули с его лица и слились с тенью дома.
- Вот так уже лучше, - сказал папа, почувствовав прилив энергии.
В коридорах приёмной детсада родители сидели с детьми.
- Что умеет ваш? - спросила женщина с синими волосами, держащая на руках девочку с длинными розовыми косами.
- Да что он только не умеет, - кротко отмахнулся папа Андрюши. - А ваша дочка что?
- Стелла, покажи нам, - улыбнулась женщина. Девочка закрыла глаза и глубоко вдохнула перед тем, как поднять разведённые руки вверх.
Время отбросило всех назад на пару минут. Папа Андрюши снова стоял на входе в детсад. Войдя, он сказал:
- Понял.
Женщина с синими волосами довольно улыбнулась.
- Андрейка, можешь время перемотать? - спросил папа, усадив Андрюшу на колени.
- Назад или вперёд? - спросил сын.
- Давай сначала назад, потом вперёд, а потом обратно сюда, - сказал папа. - Держитесь, - он бегло окинул любопытных родителей взглядом.
Солнце закрутилось обратно к востоку, тут же выпрыгнув из-под земли на западе, всё увеличивая скорость вращения, пока не слилось в одну гигантскую огненную дугу. Пространство выгибалось, искажая мир вокруг.
- Хватит, сынок.
- Хорошо, папа.
Родители с детьми сидели на стульях посреди мирно пасущихся огромных динозавров в древнем лесу. Из-за кустов к ним побежали велоцирапторы. Подняв головы вверх, на жуткий нарастающий гул, люди увидели стремительно приближающийся гигантский астероид. Папа аккуратно потеребил Андрюшу за плечо и сделал круговое движение пальцем, Андрюша кивнул в ответ. Солнце тут же слилось в дугу, но уже вращаясь на запад.
- Хорош, - сказал папа.
Дети и родители сидели среди зелени, поглотившей заброшенный, совершенно безлюдный город будущего. Кристально чистый воздух дурманил разум, звонкая тишина резала слух.
- Давай домой, сын.
Через секунду все снова сидели в коридоре детсада. Родители хлопали в ладоши, дети визжали от восторга.
Пришёл черед Андрюши и его папы войти в кабинет к заведующему.
- Здравствуйте, проходите, садитес, - сказал пожилой приятных наружности и манер мужчина с бородой (он говорил как люди в старых фильмах - не «садитесь», а «садитес», проглатывая мягкий знак). - Итак.
- Мы бы хотели начать обучение сына именно у вас, мы нашли массу хвалебных и даже восторженных отзывов о вас и вашем детище, - сказал папа.
- Что ж, в чём-то эти отзывы имеют под собой основание, а в чём-то едва ли. Видите ли, обучение детей-индиго в корне отличается от обучения других детей. К каждому нужен свой подход. Дети уникальны, и каждый отличается. Чего не скажешь о взрослых, - говорил профессор, за спиной которого стена не находила свободного места от широких дипломов и лучезарных грамот. - Нам нужно начать с простых вещей. Как зовут мальчика?
- Андрей, - сказал за Андрюшу папа.
- Хорошо. Итак, Эндрю, у меня есть книга, но я забыл, на какой странице я заложил закладку в виде пятитысячной купюры, если найдёшь её - деньги твои.
- Я не Эндрю, я Андрюша, - сказал мальчик и стал трясти книгу - из неё стали сыпаться замки, сокровища, приключения, персонажи и целые миры. Комната профессора расширялась пропорционально выпадавшей из книги вселенной. А купюра выскользнула и залетела куда-то под стол.
- Достаточно, Андрэ, - сказал заведующий.
- Я Андрюша, - сказал мальчик, захлопнув книгу. Кабинет профессора теперь представлял из себя широкою залу с колоннами, сводами и троном. Вокруг застыли в изумлении придворные и рыцари, за окнами летали драконы.
- А с телевизором у него так получается? - спросил профессор, почёсывая густую бороду.
- Нет, в телевизоре одни глупости, ему это не интересно. Но когда ходили в кино, то всем залом переместились по ту сторону экрана, - ответил папа.
- Мда... Нам предстоит много работы, - заключил заведующий, сложив пальцы рук в параллельные линии. Но Андрюша, безмятежно ходящий по стенам, увидел в этом жесте решётку.
Андрюша много месяцев посещал сад «Дети заходящего солнца», следом была школа «Юноши и девушки заходящего солнца», где преподавал всё тот же профессор. Он вёл курсы лекций «самопознание и контроль», «уровни индиго, спиновые уровни». Обучение в детсаду и в школе было направлено на снижение активности определённых зон мозга - ученные так их и называли - «зоны индиго». Методика предписывала переключать внимание на внешнее с внутреннего, ведь самопознание начинается с познания окружающего мира, изменив который по своей прихоти, нельзя в итоге познать себя.
Андрюша вырос в Андрюху. Андрюха, получив школьное образование и первый сексуальный опыт, стал Андреем. А Андрей был зачислен в университет «Студенты зашедшего солнца», в общежитии которого, он предавался познанию таинства любви.
- Мы, по сути, тоже «люди Икс», - сказала, куря в постели, обнажённая и прекрасная, точно Луна, Ия.
На ноутбуке, стоящем на стуле, проигрывался именно этот фильм.
- Ага, только этот лысый профессор учит быть собой, а наш Борода учит как раз противоположному, - Андрей пускал копья и стрелы дыма в дымовых солдатиков, выпускаемых и бегущих в атаку из лёгких Ии.
- Познай мир, познаешь себя, - так говорит наш профессор.
- Думаешь, он прав?
- Не знаю.
- Мы никогда не понимали истинной природы вещей, потому что никогда не открывали двери души полностью. Лишь робко приоткрывали их. Это как когда слушаешь какую-то красивую песню на английском, понимаешь лишь обрывки фраз и кажется, что там какой-то особый смысл. Но лучше никогда не переводить её до конца и не пытаться понять.
- То есть лучше не понимать до конца мир и себя самого? - удивилась Ия. - Хочу ещё вина, но лень вставать.
Андрей мыслями притянул к себе бутылку и пару фужеров и на весу, будто незримыми руками, наполнил их.
- Лучше ничего полностью не понимать до конца, чтобы была тайна.
- А ты можешь ещё вина раздобыть, не выходя из комнаты? - подмигнула Ия.
- Больше не могу. Разучился. Из моих книг больше не высыпаются миры. Только закладки-купюры.
- Грустно всё это. Мне кажется, мы потеряли себя в этих стенах. В детсадах, в школах, в университетах. Ты знаешь, я из семьи рыбака, когда я ещё не переехала сюда из Магадана, я помогала отцу в его деле - я пела, а рыба сама прыгала за борт нашей шхуны. Мы жили в достатке. Но другие рыбаки считали это нечестным, и убедили отца отдать меня в филиал «Детей заходящего солнца» там, у нас. А потом всё как у тебя. И теперь я пою, но звери и рыбы не понимают меня. И я сама перестаю понимать. Я становлюсь попсовым исполнителем, поющим не душой, а ради развлечения и денег. В моем голосе больше нет жизни, нет тайны. А я мечтала, когда вырасту, заниматься животными из красной книги, помогать и что-то объяснять амурским тиграми и леопардам.
- Мы сами из красной книги теперь. Медленно вымираем, чтобы оставить на этой планете лишь общество потребления, которое приспосабливается много лучше нас. А вообще, я имел в виду, оставить какую-то тайну, познав себя. А не оставить тайну, отказавшись от себя, заменив самого себя внутри этим миром.
- Давай лучше напьёмся, - сказала, улыбнувшись, Ия и отбросила подушку, которой закрывала грудь до того. - За тайну в нас и познание себя. А мир пусть познает сам себя.
- Да, давай, - они чокнулись и выпили.
- А может, так и должно быть. Кто знает, может, дар индиго даётся на время. Дикая орхидея станет с годами домашней ромашкой, какими словами любви её не поливай.
- Ты моя дикая орхидея, - сказал Андрей, страстно поцеловав Ию. - Я хочу спать на твоих коленях и летать на твоих оленях.
- Как на тот новый год? Хочешь повторить?
- Хочу. Зови оленей, а спать на коленях я буду сегодня ночью.
- Я попробую позвать их, но моя связь с ними слабеет год от года... Поцелуй меня.
Их тела снова переплелись в любовном горизонтальном танце.
Андрей, получив житейский опыт и продолжив род человеческий, стал Андреем Викторовичем. А Андрей Викторович отправился в Тибет.
- Жизнь просеивает нас сквозь сито. Мы мельчаем. Начинаем думать о времени. Искать смысл. Но при этом становимся мелочными, начинаем думать узко и сухо - что бы поесть, да где бы заработать. А раньше нам принадлежал весь мир, всё двери были открыты. Нас питало солнце, воздух, земля и вода. Мы были богаты без денег, а стали бедны душой, имея дома, машины и счета в банках. Рядом с нами такие же мелочные люди, которые только и умеют, что считать деньги, притом чужие.
Монах ничего не ответил, а продолжал всё так же, медитируя на лету, смотреть на Джомолунгму, как на любимую жену.
- Проблема в том, что нам так много наобещали в детстве, что хватит разочаровываться всю жизнь. «Вот, вырастишь, у тебя будет то да сё, будешь уметь это и то...» А единственное, что действительно стоит обещать детям, что ты останешься счастливым, когда вырастишь. Вот и всё. Ты и в детстве умел всё, что нужно. Взрослая жизнь лишь учит бесполезным бесхребетным вещам - запоминать цифры, чтобы потом считать деньги и подбирать умные слова, чтобы говорить глупости.
Монах по-прежнему парил в позе лотоса и смотрел на гору в ночи - казалось, что звёзды рассыпаны не на небе, а на её крутых склонах.
Андрей Викторович присмотрелся - монах даже не дышал.
- Вот скажи, зачем делать вид, что важны неважные вещи? Зачем?
Монах начал взлетать вверх, его оранжевое одеяние развивалось на ветру. Андрей Викторович стал взлетать следом, хотя не делал этого с первого класса школы - там ввели полный запрет на любые полёты.
Они поднимались всё выше и выше, а Андрей всё задавал и задавал вопросы. Достигнув вершины, монах открыл глаза и сказал:
- В твоих вопросах уже есть все ответы.
А где-то на специальном волновом диапазоне военный голос передал по рации:
- Профессор, приём, это аэродром, зафиксирован несанкционированный взлёт индиго. Жду указаний.
- Перехват, срочно! - кричал в ответ профессор в рацию.
- Есть, приступаем к выполнению.
По прошествии пяти минут военные вновь вышли на связь:
- Профессор, приём, гигантское стадо оленей кружит над взлётной полосой, ими командует гражданская, не имеем возможности выполнить приказ, ждём ПВОшников, но они передали, что их ракеты не наводятся на оленей. Приём.
- Ия... Я так и знал, я вылетаю к вам!
А монах взлетал всё выше, Андрей летел следом. Мимо летели лайнеры. Вскоре спутники. А после два человека и вовсе покинули нашу планету. И сердце на светофоре замерло, но не погасло.
