Здесь уже давно, очень давно никто не жил. Брошенные домишки покосившись, торчали черными пеньками тут и там. У некоторых зияли дыры в бревенчатых стенах, или не было дверей, и это выглядело так, будто само зло раззявило беззубую черную пасть. Но были и такие, у которых ещё сохранились и двери, и стекла в окнах, и забор, как в насмешку, окружающий голый двор. Вокруг мертвой деревни шумел вековой лес. Он тоже давно остался без жильцов - ни птиц, ни зверей, разве что только небольшое семейство полудохлых ежей да пара старых филинов, не имеющих уже сил куда-то улететь.
Люди стали уезжать отсюда ещё в те времена, когда неподалеку построили тюрьму для особо опасных преступников. Сначала сбежала в поисках лучшей жизни вполне самостоятельная молодежь, за ней потянулись семьи с малолетними детьми, опасаясь побегов и нападений неприятных соседей. Со временем остались одни лишь старики, которым некуда, да и незачем было бежать, но и они постепенно вымерли. И каждый сбежавший, каждый умерший здесь оставил после себя частичку своей души. Оставшись без хозяев, кусочки душ сначала ждали и тосковали, потом злились, а потом стали одним целым - свирепым, как зимняя вьюга, и беспощадным, как пожирающее пламя. Так родилось ОНО.
К побегу готовились долго и тщательно. Изучили буквально каждый кирпичик в высоком заборе, каждую веточку на деревьях за ним. Задабривали охрану, втираясь в доверие, подкармливали собак, отрывая куски от своих скудных паек и оставаясь голодными практически через день. Ну, зато не зря - псы, завидев издалека своих благодетелей, приветливо виляли хвостами и жались к земле, чем страшно бесили охрану. Из мастерской прихватили самое необходимое - кусачки, молоток, кусок цепи, ломик. За день до планируемого побега Седой напросился на кухню чистить картоху. Там у сонного поваренка натырил немного еды: буханку хлеба, несколько картофелин, пару банок тушёнки. Много брать не стал - так, чтобы хватило только на два-три дня, а там... Свобода-мать, прощай Сибирь! Эх, знать бы тогда, что по эту сторону забора... разве решились бы бежать? Но они не знали. Теперь Костян остался один. А было ведь пятеро...
Бежали они, как и сговаривались, сразу после полуночи, когда ленивая охрана после пересменки идёт резаться в карты. «Почему нас не насторожило то, как легко было сбежать? - недоумевал Костя. - Почему не удивились, когда заметили как овчарки переглянулись между собой и поджав хвосты, убежали за казармы? Ведь тогда было ещё время передумать, вернуться. Но нет, они были рады до усрачки, что их план сработал!»
- Живём, братва! - радовался Седой, - Потопчем ещё матушку землю!
Седой шел первым, поэтому топтать землю долго ему не пришлось. ОНО появилось ниоткуда. «Как так, твою ж душу?» - в сотый раз подумал Костян. Впереди, сразу за забором раскинулось широкое поле с черно-жухлой травой. Вдали темнел лес, а за ним...
- Вон за тем лесом - деревня, - весело сообщил Седой. - Сейчас чешем резво через поле, а там через лесок метров триста-четыреста, никуда не сворачивая, и мы в Чертяковке!
«Чертяковка и есть, - обречённо подумал Костян, осторожно выглядывая в окно, улыбающееся осколками стекла, - гиблое место, не только забытое богом, но и проклятое чертями! Что же делать? Хоть бы ещё кто-то дошел! А вдруг?..»
Они почти добрались до леса, когда появилось... Что? Что это такое было? Костян, трясясь как в лихорадке, зажмуривал глаза, пытался забыть стоящий перед глазами образ. Но память услужливо подсовывала то один кадр случившегося, то другой, не давая расслабиться ни на секунду. Где-то на улице, за пределами убогого убежища тихонько звякнуло. Костян насторожился. Воспалённый мозг тут же шепнул:
- Это Седой, должок спросить пришёл.
Костян истерично захихикал, по-детски зажимая себе рот грязными ладонями.
- Седого больше нет! - ехидно пропищал голос в голове. - Прикинь, нету Седого, ни волосочка, ни кусочка!
- Как раз таки кусочки и остались! - шепотом возразил Костян голосу и снова захихикал. В разбитое окно потянуло холодом и гнилью. Костян всхлипнул и отпрыгнул в угол, в темноту, больно ударившись обо что-то коленкой. На глаза развернулись слезы. «Может, кто-то из наших? - с надеждой подумал Костян. - Хоть кто-то должен же был остаться?!» Он долго сидел в углу, вслушиваясь в тишину, и сам не заметил, как заснул.
Проснулся Костян, когда солнце стояло высоко над черными домами. При свете все выглядело ещё хуже. Костян аккуратно выглянул в окно. Никого. Вокруг тишина.
- Надо бежать, пока светло, - подумал Костян.
- Ага, - тут же проснулся ехидный голос в голове. - И куда же мы побежим? Налево? Или направо? А может быть, у нас есть карта?
- Заткнись! - процедил Костян и больно ударил себя по голове, пытаясь прогнать чужой голос. В какую сторону бежать он не знал. Их должен был вывести Седой, который не раз говорил, что знает эти места, как свои пять пальцев.
- Которых у него теперь тоже нет! – ликующе завизжал противный голос, заливаясь взрывающим мозг смехом.
Костяну хотелось есть, но ещё больше его мучила жажда. «Колодец! В каждой деревне есть колодец! – мелькнула мысль. - Надо только выйти и посмотреть. Ну же, - уговаривал себя Костян, - сейчас день, чего бояться? Давай, мужик!»
Он решился. Осторожно выглянув за дверь, прислушался. Сделал шаг, другой.
- Ну вот, совсем не страшно! - подумал Костян и усмехнулся. - Взрослый мужик, а обделался как младенец!
- Ещё бы! - отозвался голос. - Ты еще помнишь, как ОНО выглядело?
Память немедленно подсунула яркую картинку: ОНО хватает Седого и втягивает его в себя по кусочкам - руки, потом туловище, ноги и напоследок голову с вывернутыми от ужаса и боли сумасшедшими глазами. Что произошло дальше, Костян не помнил. Он рванул так, как не бегал никогда. Даже когда за ним гнались легавые с собаками, Костян не бежал так быстро. Он слышал вопли за спиной, хлюпанье, чавканье, топот ног... Он бежал и бежал и очнулся уже здесь, в этой гребаной избушке. Костян потряс головой, отгоняя видение, и пробормотал: «Да пошли вы все! Я выберусь! Слышишь ты? Уродище лесное? Я выберусь!» Он вышел во двор и огляделся. Здесь колодца не было. Возможно в соседних дворах? «Если найду воду, то обязательно выберусь», - пообещал себе Костян. Он шагнул в сторону соседнего дома, добрался до него, бегло осмотрел двор - нет колодца. Следующий дом - снова нет. А вон там, ещё через две избушки - есть! «Ну, точно, колодец!» - Костян ликовал. «Живём, братуха!» - хохотнул он и, уже не таясь, бросился вперёд. Только приблизившись вплотную к колодцу, Костян почувствовал смрад. Такая же вонь витала в воздухе, когда из леса появилось ОНО. Ноги Костяна подкосились, и он ухватился за осклизлые края сруба. А из колодца уже поднималось Оно. Теперь Костян, оцепеневший от ужаса, смог как следует ЕГО разглядеть. «Что это?» - недоумевал он, лихорадочно вспоминая, что ОНО ему напоминает. А когда понял, то голова его взорвалась от осознания того, что он видит. Это нечто выглядело так, как если бы сотни человек разнесло взрывом на тысячи кусочков, а потом какой-то сумасшедший мастер собрал их воедино, слепив, как попало в одно целое. Сотни кусочков лиц, рук, ног, и глаза... Тысяча незрячих глаз пялились на обезумевшего Костяна. А потом ОНО двинулось к Костяну, перетекая, как желе через край колодца. «Надо бежать!» - панически пронеслось в голове Костяна. Но бежать было уже нечем... В затухающем сознании мелькнуло напоследок ярким светом: «Не успел!»
ОНО довольно чавкнуло и, обдавая мутный горячий воздух зловоньем, уползло в лес…