Дело было в мае далекого 1963 - его. Приближались долгожданные летние каникулы. Поэтому у меня на душе было легко и радостно. Одним из любимых наших мальчишеских развлечений было лазать по крыше. Того самого большущего дома на Самарской площади, по карнизу которого огромными буквами шла надпись "НАША ЦЕЛЬ - КОММУНИЗМ". В административной части здания располагались могущественные в ту пору организации: Гидропроект и Оргэнергострой. А боковые корпуса дома были жилыми. Там мы и обитали.
Помню, вылезли мы как-то утром на крышу: Юрка, Олег, Женька и я. Каждый прихватил с собой тряпочку - подстилочку и еще кое - что по мелочи. Я - геометрию за седьмой класс, Юрка - словарик английского, Женька - пачку сигарет "Джебел" и тетрадку, заляпанную чернильными кляксами, а Олег - толстенную книжку какого-то Ги де Мопассана. Стрёмное такое имя у писателя, похожее на название леденцов - монпасье. Со смеху помереть можно.
Так вот, постелили мы тряпочки, удобно расположились, закурили и принялись болтать, попыхивая сигаретками. Книжки и тетрадки нам на фиг были не нужны. Просто так, для отмазки, если слесарь домоуправления Николаич застукает. Вообще, он не особенно злой был, но шугануть и поджопник дать мог с превеликим удовольствием. Да и родителям настучать при случае. А у нас отмазка для него готова: уроки, мол, на воздухе делаем. Легче усваиваются. Николаич, хоть и простой мужик был, а нутром понимал, что хорошо учиться - это правильно, а если плохо учиться, то только и останется в жизни, что пацанов по крышам гонять и канализацию чистить, когда забьется.
Ну, в общем, сидели мы на крыше, чесали языками ни о чем. Олег, правда, всё больше молчал. Обычно - то он любил потрепаться.
- Олег, ты чо сегодня серьезный такой? - спросил Женька.
- Думаю, - спокойно ответил Олег.
- Ну, ты стремак! Вон Славка и Юрка ни о чем не думают, хоть и с учебниками, - не унимался Женька.
Меня женькино замечание, естественно, задело.
- Мелешь всякую ерунду. Сейчас задам тебе вопрос, - я открыл учебник геометрии. - Чтобы и ты начал хоть над чем-нибудь задумываться.
- Ну-ка, ну-ка! - Женька глубоко затянулся сигаретой и улегся на спину.
- Две параллельные прямые никогда не пересекутся, - зачитал я геометрическую аксиому. - Вопрос: почему?
Женька вмиг выдал ответ:
- Видно же, что не пересекутся! Козе понятно!
Крыть было нечем. Стало обидно, что даже козе понятно. А мне, постоянному участнику олимпиад по математике, такое и в голову не приходило.
- Пересекутся, не пересекутся - какая разница. В школе нас всякой ерунде учат! А вот об этом никогда не рассказывают, - Олег похлопал по своей толстой книжке.
- И чо там такое необыкновенное? - усмехнулся Женька.
- Про женщин, - загадочно сказал Олег.
- Да ну! - удивился Юрка. - Интересно!
- Про них уже всё давно известно и без книжек, - авторитетно заявил Женька.
- Тебе что ли? - хихикнул Юрка.
- А хоть бы и мне! - задиристо сказал Женька.
Мне очень хотелось отомстить Женьке за "козе понятно", и я подколол его:
- С тобой ни одна девчонка не будет ходить*. Потому что рожа в прыщах.
_____________________________________________________________
* Ходить (жаргон 1960-х годов) - иметь приятельские отношения и встречаться с девочкой (мальчиком).
- У людей лицо, а не рожа, - поправил меня Женька. - И прыщи здесь ни при чем.
- Просвети - ка! - Юрка подсел поближе к Женьке.
- Для особенно тупых рассказываю, - Женька начал заводиться. - Верку Агафонову из соседнего дома знаете?
Мы кивнули головами. Верка жила напротив, в доме Нефтяников. Частенько крутилась в нашем дворе.
- Я её целовал, - Женька самодовольно улыбнулся.
- В лобик, как покойника? - Юрка подмигнул мне и Олегу.
- Ниже, - сказал Женька.
- А что у Верки ниже лба? - задал я дурацкий вопрос специально, чтобы позлить Женьку.
- Думаю нос, - предположил Юрка.
- Еще ниже, - простодушно уточнил Женька.
- Ноздря! - воскликнул Юрка. - Женька целовал Верку в ноздрю!
- Фу! - я поморщился. - Верка еще совсем сопливая. Она же в шестом классе!
- Дураки! - обиделся Женька. - В губы я её поцеловал.
Мы с Юркой примолкли. Внезапно в разговор включился Олег. До этого он молчал.
- И как это она согласилась? - спросил Олег.
- Очень даже спокойно, - Женька пожал плечами. - За мороженое!
- Продажная девчонка, - подытожил Олег. - Нехорошо это. К тому же, как бы не забеременела.
- Скажешь, ещё! - испугался Женька. - Да я всего-то один раз чмокнул. Верка сразу же сплюнула. Так что ничего не будет.
- Смотри, а то получится, как у Мопассана, - предостерег Олег.
- А у него чо было? - насторожился Женька.
- Рассказ такой есть "Мать уродов". Там тоже девка одна забеременела, - пояснил Олег.
- От поцелуя? - ужаснулся Женька.
- Там не сказано от чего. Может и от поцелуя, - Олег строго посмотрел на Женьку. - У французов всё бывает. Они даже лягушек едят.
- От лягушки вот точно не забеременеешь! - пошутил я.
- А вот лягушка может забеременеть от человека! - заметил Юрка.
- Юр, ты чо гонишь? - Женька покрутил пальцем у виска.
- Чо - чо! Сказку про Царевну - лягушку помнишь? Она, ведь, замуж вышла за царевича. И нарожала ему ведро головастиков! - Юрка с ходу придумал новый конец сказки.
Мы покатились со смеху. Если не ограждение крыши, точно попадали бы вниз.
- Ладно, парни, хорош трепаться, - Олег прервал наш стёб. - Слушайте, что умные люди пишут.
Олег покопался в своей книжке и страшным голосом зачитал:
"Каждый год эта тварь умышленно рожает уродливых детей, отвратительных, страшных чудовищ, и продает их содержателям паноптикумов. Эти низкие дельцы время от времени наведываются к ней узнать, не произвела ли она на свет нового выродка, и, если экземпляр им подходит, забирают его, а матери выплачивают ренту".
- Гадость какая! - Женьку передернуло.
- А как она делала уродов? - поинтересовался Юрка.
- Сейчас найду, - Олег принялся листать книжку. - Во!
Медленно и зловеще Олег продолжил пугать нас доселе неслыханными ужасами:
"Вскоре она почувствовала, что беременна; стыд и страх терзали ее. Во что бы то ни стало надо было скрыть беду, и она туго стягивала себе живот изобретенным ею жестким корсетом из дощечек и веревок. Чем больше вздувался живот под напором растущего ребенка, тем сильнее затягивала она свое орудие пытки, терпя жестокие муки, но стойко выдерживая боль, всегда улыбаясь, двигаясь проворно, не подавая виду, что страдает".
Мы обалдели. Такое и в страшном сне не могло нам присниться! На душе стало гадко. Мы даже оцепенели на некоторое время. Первым очнулся Женька и заявил:
- Думаю, Верка не забеременеет.
С чего он сделал такой вывод, было непонятно. Но, мы решили его поддержать.
- В этот раз, - Юрка похлопал Женьку по плечу.
- В последний, - добавил я.
Долго заморачиваться Мопассаном мы не стали. Хотелось побыстрее забыть то, что зачитал нам Олег. К тому же солнце поднялось высоко, и крыша начала накаляться. Да так, что и сидеть стало невозможно. Мы взмокли, во рту пересохло.
- Кто-нибудь водички не прихватил случайно? - спросил я.
- Водички нема, - сказал Женька. - Все помрем от жажды.
- Сейчас бы стаканчик газировочки с вишневым сиропчиком, - мечтательно произнес Олег.
- Стаканчик? Я бы сейчас десять стаканов выпил без сиропа, - Женька вытер потное лицо рукавом рубашки.
- Да ладно загибать - то! Не выпьешь, - усомнился Олег.
- Я? Давай на спор! - Женька загорелся. - Если выпью, вы мне должны будете каждый по пломбиру за девятнадцать копеек.
- А если не выпьешь? - Олег хитровато прищурился.
- Тогда я вам каждому по пломбиру, - пообещал Женька.
Олег и Женька уже хотели было ударить по рукам, как послышались чьи-то осторожные шаги по крыше. Крадущийся старался не шуметь, чтобы не вспугнуть нас.
- Тикаем! Николаич! - испуганно прошептал Юрка.
Мы метнулись в ближайшее слуховое окно, пронеслись по пыльному чердаку и оказались в подъезде у лифтовой. Облегченно вздохнули. Было слышно, как на чердаке беззлобно матерится Николаич. Спустились на лифте и, хохоча, выбежали во двор.
Откуда ни возьмись, около нас оказалась Верка Агафонова. Мы оторопели от неожиданности и уставились на неё, как будто видели впервые. В Верке появилось что-то новое и загадочное, вызывающее интерес. Особенно после женькиных откровений.
- Ты как здесь оказалась? - смущенно спросил Женька.
- Хотела тебя увидеть, - Верка несколько раз попрыгала на одной ноге, как будто играла в невидимые классики.
- Зачем? - удивился Женька.
- Скучно стало, - Верка притворно зевнула.
Женька покраснел, как вареный рак. А меня что - то долбануло ляпнуть:
- Целоваться наверно захотелось? Или мороженого?
- Чиво?! - Верка замахнулась на меня кулачком.
- Ой, как страшно! - я поднял руки вверх. - Ладно, молчу.
Это самое лучшее, что я мог сделать. В глазах Женьки я прочитал немую благодарность.
- Нам нужно десять копеек по однушке, - сказал Олег.
- Зачем? - спросила Верка.
- Твой дру..., - Олег вовремя притормозил. - Наш друг Женька поспорил, что выпьет десять стаканов газировки без сиропа.
- У меня есть, могу дать, - предложила Верка.
- Считай, что взяли взаймы. Отдадим, - сказал Олег.
Мне такой расклад понравился. Пару своих монет по двадцать копеек, которые спокойненько лежали в кармане брюк, отдавать на общее дело не хотелось. Мало ли когда еще пригодятся!
- Идем к ближайшему автомату, - сказал Олег.
Мы отправились на угол Садовой и Ярмарочной, где стоял автомат с газировкой. Нам повезло. Народа не было.
- Готов? - спросил Олег Женьку.
- Всегда готов! - по-пионерски задорно ответил Женька.
Верка высыпала в ладошку Женьке десять копеечек.
- Ну, с богом! - сказал Женька и опустил первую монетку в автомат.
Автомат заскрипел, зашипел и налил стакан пузырящейся ледяной воды. Женька взял стакан, медленно выпил газировку, вытер рукавом губы и крякнул.
- Хорошо пошла! - сказал он. - Завидуете?
Мы не проронили ни слова. Просто смотрели на Женьку.
В это время за нами пристроился какой-то жилистый мужичок в майке - алкоголичке и широченных брюках. В руках он держал авоську, в которой лежала буханка ржаного хлеба. Ему явно было интересно, чем мы там занимаемся.
Женька опустил в щелку автомата вторую копеечку. Автомат снова издал утробные звуки и налил второй стакан. Женька легко выпил и его.
- Ништяк! - Женька поднял большой палец вверх.
Третий стакан Женька влил в себя уже с трудом. Потом поморщился и громко рыгнул.
- У тебя чо, пацан, трубы горят с похмелья? - спросил мужичок с авоськой. - Уже третий стакан.
- Какое похмелье! Просто наш друг меньше десяти стаканов зараз не пьет, - пояснил Юрка.
- Ну-ну! - мужичок почесал макушку. - Ждем, когда мальчонка лопнет.
Тут подоспел четвертый стакан. Женька медленно достал его из автомата и принялся насильно вливать в себя. Не допив и половины, тяжело задышал.
- Что - то мне нехорошо, - заныл Женька.
- Закусывать надо! Хочешь черненького, - мужичок полез в авоську, достал буханку хлеба и отломил от неё ломоть. - Извиняюсь, лучка и соли нема.
- Сейчас лопну, - Женька согнулся пополам.
Мы не знали, что делать дальше. Было ясно, что Женька спор проиграет. Десять стаканов ему было не осилить.
- Может скорую Женьке вызвать? - предложила Верка - Уж больно сильно его скрутило.
- Ментов надо вызывать! - зло сказал мужичок. - Они мозги и кишки быстро на место ставят.
Не успел мужичок упомянуть про милицию, как кто-то громыхнул за нашими спинами:
- Участковый инспектор, младший лейтенант Кузьменко. Что здесь происходит?
От неожиданности я даже присел. Юрка попытался дернуть в сторону, но его удержал Олег. С перепугу визгливо заверещала Верка:
- Дяденька милиционер, ничего мы такого не делали! Стоим, пьем воду.
- А этот чего такой дурной? - участковый указал на Женьку. - Травки обкурился что ли?
Женька даже не заметил милиционера. Он безнадежно домучивал четвертый стакан. И вдруг закашлялся, схватился за живот, и из него зафонтанировала газировка. Прямо на белую рубашку участкового! Лицо младшего лейтенанта Кузьменко от негодования пошло красными пятнами. Было видно, что ему захотелось дать Женьке увесистую затрещину. Но он сдержался и только крепко схватил Женьку за шиворот.
- Ты где живешь? - спросил участковый.
Женька промычал в ответ что-то невразумительное.
- Учишься где? - продолжал допытываться участковый.
Женька в ответ только икнул, выпустил из себя струйку шипящей воды и громко пукнул.
- Ты чей, пердун? - участковый стал заводиться.
Мы поняли, что дело просто так не закончится. И Женьку отведут в участок, потом сообщат в школу. И тогда пошло - поехало!
Внезапно кто-то знакомым голосом спокойно произнес:
- Мой!
Мы обернулись. Это был Николаич.
- Командир, давай я его заберу и дома всыплю, - предложил Николаич.
- Ладно, - согласился участковый. - Только следить надо, товарищ, за ребенком, - строго сказал он. - А эти чьи будут?
- Мальчишки с нашего двора. Они тихони вообще - то, - заступился за нас Николаич. - Это мой подбивает их на дурачества.
- Забирай свою банду, - участковый махнул рукой. - Еще раз поймаю, прямиком в ментовку отправлю.
Участковый погрозил нам напоследок пальчиком и удалился, отряхивая свою рубашку от женькиных излияний.
Мужичок с авоськой подошел к Николаичу и как бы между прочим заметил:
- А, ведь, у тебя нет детей, Николаич.
- Ну ты же смолчал? И правильно сделал. Парня выручил, - похвалил Николаич мужичка.
- Своих не сдаем! - мужичок сжал кулак и потряс им, грозя кому - то невидимому.
- Никогда, - сказал Николаич. - А вы все быстро по домам. И сидите тихо, - обратился он к нам.
В общем, собрались мы идти домой, а Верка взяла Женьку за руку и проводила до подъезда. У самых дверей положила что-то в его руку. Потом бросила на нас задорный взгляд.
- Вер, ты что дала Женьке? - крикнул я.
- Деньги на мороженое. Он же вам должен три пломбира, - Верка смешно подпрыгнула и побежала вдоль улицы, пыля сандалями.
- А вдруг Верка забеременеет от Женьки? - предположил Олег.
- Потом поженятся. Вот шороху в школе будет! - сказал Юрка.
- И родители сойдут с ума, - я содрогнулся от ужаса, представив себя на месте Женьки.
Мы разбрелись по домам и стали ждать проигранное Женькой мороженое. Потом узнали, что Женька в тот же день купил три пломбира и, недолго думая, сам и спорол. И заболел сильнейшей ангиной. Мы его не навещали, чтобы не заразиться. Верка же каждый день ходила к нему и таскала разные вкусняшки. Однажды, когда Женька еще болел, к нему домой заглянул Николаич. Под предлогом, что проверяет батареи: не текут ли. Николаич долго болтал с женькиной матерью в коридоре. А Женька подслушивал из своей комнаты и дрожал от страха. Боялся, что Николаич расскажет о его художествах. Потом Николаич заглянул к Женьке в комнату и быстро сунул ему под подушку плитку шоколада "Гвардейский". Похлопал рукой по батарее и ушел.
Эпилог
В некотором смысле Юрка оказался прав. Женька через десять лет женился на Верке. Я был на их свадьбе. Олега и Юрки не было. После института они затерялись на необъятных просторах нашей страны.
Выпили на свадьбе не слабо, танцевали и угорали до потери пульса. Я выиграл бутылку шампанского в каком - то дурацком песенном конкурсе. И решил выпендриться. Сказал, что прямо сейчас выпью всю бутылку из горла. Под бурные аплодисменты прильнул к ледяной бутылке, сделал пару глотков, поперхнулся и весь залился липучим шампанским. Все засмеялись, принялись надо мной подшучивать. Подошел Женька. Он почему-то был серьезным. В руках держал два пустых фужера.
- Слав, пойдем, отойдем, - сказал Женька.
Мы вышли в холл ресторана. Я разлил шампанское по фужерам.
- Помнишь тот случай с газировкой? - спросил Женька.
Я кивнул головой.
- Давай выпьем за то время. Только не чокаясь, - голос у Женьки чуть дрогнул.
- Почему не чокаясь? - удивился я.
- Потому, что ушло то время навсегда. Умерло, - с грустью сказал Женька.
Мы выпили. Немного помолчали. Закурили.
В холл вбежала разрумянившаяся Верка.
- Мальчишки, вы чего секретничаете тут? - Верка схватила нас под локотки. - Там девчонки скучают!
И мы помчались куролесить дальше. Время еще было благосклонно к нам и дарило призрачное ощущение бесконечности праздника жизни.