—Ольга, звони скорей, у Панкратовых пожар! — крикнул Фёдор, хватая на бегу ведро с водой, что стояло в сенях на скамейке.
Катя, которая выскочила на крыльцо, испуганно наблюдала за тем, как огромные языки ярко-оранжевого пламени пожирают маленький домик, где жил её одноклассник Петька Панкратов со своей мамой.
Петька, живой и невредимый, стоял там же, возле горящего дома, и яростно тёр глаза кулаками.
Катя увидела, как из дома на носилках вынесли тётю Марину и зашлась в рыданиях. Её худенькие плечики затряслись.
— Не реви! – сзади подошла её сестра Кристя — видишь, живы все!
Кристина была старше Кати всего на год. Она была какой-то слишком жёсткой и безразличной к чужой беде, но сестру свою любила и никогда её не обижала.
— Ну как же, Кристя, тётю Марину на носилках вынесли…она добрая, конфетами всегда угощает, и Петьку жалко, как он без мамки-то? — сквозь всхлипывания прорывались Катины слова.
Кристя обняла сестру: — Не реви, Кать. Поправится эта твоя тётя Марина, а Петьку так вообще нечего жалеть, он тебя, между прочим, вчера «курицей« обозвал и камнем в тебя кинул. И вообще, это, наверное, он дом и поджёг. Я видела, как он спички из кармана доставал…
Так, видимо, подумали и пожарные, один из которых, видимо, самый главный, долго беседовал с мальчишкой. Высокий дяденька в форме задавал Петьке вопросы и что-то записывал в блокнот. Но мальчишка лишь упрямо тряс вихрастой, с выцветшими волосами, головой повторяя одно и то же: «я не поджигал».
Когда всё закончилось и от дома Панкратовых остались только дымящиеся головешки, отец Кати подошёл к одному из пожарных и протянул сигарету.
— Что случилось? — спросил он — Старая проводка?
Пожарный устало помотал головой
—Поджог, похоже. Причём очень неумелый. Пацанёнка вон, опрашивают. Будет расследование. Ох уж эти дети! Как только спички им в руки попадают, то всё… жди беды.
Отец долго ещё потом обсуждал это из ряда вон выходящее событие с мамой на кухне.
— Ты представляешь, думают, что это Петька поджог устроил, так пошалил со спичками...
— А где же он сам-то теперь? — ахнула Галина Ивановна, мать девочек — Неужто в кутузку забрали?
— Нет, Галюнь, он же маленький ещё, отдали под присмотр тётке, пока Марина не поправится…
— Вот уж беда на них свалилась! От дома-то, считай, ничего не осталось! Как жить-то теперь…— искренне сочувствуя соседской беде, сокрушалась женщина.
Катя была в шоке, она всю ночь ворочалась и не могла уснуть. Жалко было и Петьку, и его маму. Она уже давно забыла ту перепалку возле калитки, когда она обозвала мальчишку «лопоухим бараном», а он её «тупой курицей».
Пожар Катя видела впервые в жизни. И он показался ей необычайно страшным и непредсказуемым, тем, от чего нет спасения, как ни старайся. Как только девочка закрывала глаза, силясь уснуть, тут же вспоминались яркие языки пламени, с жадностью пожирающие маленький домик Потаповых. Охваченную пламенем крышу, жуткий треск и искры, летящие на людей с вёдрами.
А Кристина, похоже, совсем не испугалась и восприняла пожар скорее как бесплатное развлечение. Девочки были погодками, но учились в одном классе. Обе красавицы, умницы. Катя — озорная, шустрая, впечатлительная и острая на язык. А вот Кристина – тихая, замкнутая, вся в себе, какая-то отстранённая, что ли. Когда Кристине исполнилось 6 лет, она чем-то заболела. Её долго лечили в городе, так что в школу девочка пошла на год позднее, вместе с младшей сестрой.
— У вас очень дружные девочки, и это приятно! — всегда отмечала классный руководитель сестёр — Но всё-таки поговорите с ними, объясните, что нельзя бросаться на одноклассников с кулаками по поводу и без.
Оно и правда: Кристина могла долго молчать, терпеть, а потом накинуться на обидчиков с видом бойцовского петуха. И тогда уже её было не остановить. Причём за Катю она вступалась с не меньшим рвением, чем за себя.
Однажды она накинулась на старшеклассницу Вику Ремезову, которая была на три года старше сестёр. Уж что там не поделили Катя с Викторией, история умалчивает. Только старшеклассница буквально не давала девочке проходу. Дразнила её «страхолюдиной», что никак не соответствовало истине, громко со своими подругами обсуждала одежду девочки.
Однажды Катя не выдержала и ответила обидчидчице… Когда все слова у обеих школьниц закончились, Вика толкнула соперницу.
Кристина, которая наблюдала за развивающимся конфликтом с видом охотящейся волчицы, в любой момент готовая к прыжку, тут же с диким визгом вцепилась старшекласснице в волосы. Вика, несмотря на то что была выше и сильнее Кристины, под таким напором оказалась на коленях и громко рыдала, пытаясь отмахнуться от разъярённой «фурии».
А Кристя, воинственно размахивая вырванным у поверженной соперницы клоком волос, с каким-то остервенением повторяла: «будешь мою сестру трогать? Я тебя спрашиваю, цапля недоделанная…”
Наверное, она бы добилась своего, и Вика поклялась бы всем, чем угодно, что близко не подойдёт ни к одной из сестёр, но…
Но по школьному коридору ей на помощь уже мчались учителя с директором во главе. Кое-как, подоспевшим взрослым удалось отцепить Кристинкины пальцы от волос несчастной жертвы и растащить подравшихся девочек в разные стороны.
— Попляшешь ты у меня ещё, ведьма косолапая — злобно прошипела напоследок Кристя.
Почему «ведьма», тем более «косолапая» — осталось загадкой. Но дома, когда родители отчитывали дочерей в обычной манере: «вы же девочки», «как так можно себя вести», «вы же из приличной семьи, а не из дикого племени тумба-юмба», притихшие сёстры сидели, скромно, опустив глаза в пол, с полным раскаянием на лице.
Ночью всех всполошил вой пожарных сирен, жуткий визг свиней и яркие всполохи огня в клубах чёрного дыма на соседней улице. Всё семейство Мироновых в полном составе высыпало на крыльцо.
— Никак у Ремезовых пожар — удивлённо присвистнул Фёдор Миронов, — отец семейства — Пойду, может помочь чем надо!
— Не ходи, пап, так им и надо! Не будет их Вика Катю обижать! — вдруг крикнула Кристя.
— Да ты что, дочь! Вы сегодня поссорились, завтра помиритесь, а люди должны помогать друг другу.— попыталась вразумить дочь Галина Ивановна.
Но Кристя только злобно хмыкнула и отправилась в свою комнату спать.
Фёдор пришёл под утро. Расстроенный, весь в саже, от него сильно пахло гарью.
— Ну, что там? — тихо поинтересовалась Галина Ивановна.
— Сгорело всё хозяйство: свиньи, корова, куры. Николая увезли на скорой. Наверное, инвалидом останется. Балка на него упала, когда пытался телят из горящего сарая спасти. Слышал, как фельдшерица говорила, что перелом позвоночника у него. Дом наполовину сгорел. Короче, ужас! Такого насмотрелся, успокоиться не могу.
— Так, а что случилось? Может, Николай выпил, да с сигаретой заснул? — осторожно спросила Галина.
— Нет, говорят, что это поджог! У нас в посёлке завёлся сумасшедший поджигатель. Так что нужно держать ухо востро. Кто знает, кто станет следующей жертвой.
И ведь Фёдор оказался прав. Пламя к их дому подбиралось всё ближе. Недели через две пожар вспыхнул в непосредственной к ним близости. Через две недели загорелся дом их ближайшей соседки, тётки Тамары. Небольшой деревянный дом вспыхнул как спичка. Самое ужасное, что не удалось спасти соседку.
— Господи! Так и сгинула в пламени, сердешная! — часто крестясь, повторяла Галина, вытирая слёзы, катившиеся по щекам.
А после четвёртого пожара в дом Мироновых пришли из полиции. Галина, удивлённая появлением людей в форме, пустила их в дом и обессиленно опустилась на табурет в кухне.
— Что-то случилось? — спросила она онемевшими от нехорошего предчувствия губами.
— Да! — кротко ответил следователь —скажите, где ваши дочери?
— Катя на дополнительных занятиях по английскому. А Кристина отпросилась погулять немного. Так что случилось?! — окончательно разнервничавшаяся Галина уже кричала.
— Сегодня ваша дочь, Миронова Кристина Фёдоровна, обманом заманила двух своих одноклассниц на крышу заброшенного консервного завода. Угрожая девочкам металлическим прутом, она заставила их спрыгнуть. В результате девочки оказались в больнице с множественными переломами.
— Как? За что? Нет! Кристя не могла, она спокойная девочка. — растерянно переводя взгляд с одного полицейского на другого, повторяла Галина Ивановна.
— Я вам больше скажу: после того, как ваша дочь заставила одноклассниц спрыгнуть, она подожгла дом одной из них.
— Нет! Это какой-то кошмар! Кристина, конечно, себе на уме, но она не могла устроить поджог! Я мать, мне лучше знать.
— Вот это мы сейчас и проверим. Ознакомьтесь, это ордер на обыск.
***
Во время обыска в сарае были найдены смеси для быстрого розжига и другие следы, указывающие на то, что поджоги устраивала именно ваша дочь.
— Посмотрите сюда! — крикнул из комнаты другой полицейский, который изучал ноутбук Кристины.
В истории браузера уйма запросов: «как поджечь дом, чтобы на тебя не подумали»...
Всё встало на свои места. Галина горько плакала, вызванный с работы Фёдор молча обнимал жену за плечи, пытаясь хоть как-то успокоить её. Хотя у самого́ руки дрожали от напряжения.
В это время, наконец, привели Кристину. Она была похожа на попавшего в капкан зверёныша. Такой же затравленный взгляд зверька, готового кинуться на свою защиту.
—Кристя, доченька, это ты поджигала дома?
— Да, я! — вдруг неожиданно громко и ясно заявила девочка, гордо подняв голову.
— Зачем, доченька? Что тебе сделали все эти люди?
— Как это что сделали?! — закричала девочка — Они обижали меня, Катю, тебя!
— Что ты выдумываешь? Кто меня обидел?
— Соседка наша!
Галина с больши́м трудом вспомнила, что действительно из-за какой-то ерунды поссорилась с погибшей в огне Тамарой и горько зарыдала.
А Кристина всё не могла остановиться. Она кричала, обвиняя всех вокруг: — Кто они такие? Как они смеют обижать нас.
Девочка смотрела на близких ей людей в надежде получить поддержку. Но мать, отец и сестра смотрели на неё с ужасом и непониманием.
— Что вы смотрите на меня как на монстра? Я же для вас старалась! Я вас защищала! — кричала она, давясь слезами…
Кристину увезли на скорой помощи в психиатрическое отделение. Выяснилось, что у девочки врождённая психопатия. Оказалось, что мать знала о заболевании дочери, и в шестилетнем возрасте Кристина проходила лечение именно по этому поводу. Однако потом Галина решила, что с девочкой всё хорошо.
«Разве психически больной ребёнок может хорошо учиться? Опасность миновала, и Кристина вполне адекватная.” — думала женщина, не понимая, что вредит и дочери окружающим, и само́й себе.
***
Кристину лечили по нескольку месяцев, отпускали домой во время ремиссии. Но девушка каждый раз возвращалась обратно в больницу. Её злоба становилась неудержимой, помогали только пр*пар*ты. Люди на улицах посёлка шарахались от неё как от прокажённой.
Фёдор и Галина Мироновы однажды собрались и уехали вместе с дочерьми из посёлка в неизвестном направлении. Никто долгое время не знал, где они и что с ними.
Только недавно до местных жителей дошли слухи, что жизнь Кристины закончилась трагически, когда ей было 24 года. Девушка в*пр*гнула в окно.
Что касается Кати, то внешне у неё всё хорошо. Она, пока живёт нормальной жизнью, получила образование, вышла замуж и родила дочь. Девочку она назвала Кристиной в память о п*г*бшей сестре. Только вот беда: похоже, что ребёнок унаследовал от тётки не только имя, но и агрессию по отношению к окружающим.
Катя очень переживает и думает, что малышку надо срочно обследовать, чтобы не случилось повторения того, что пришлось пережить не только всей семье, но и окружающим людям: соседям, знакомым, друзьям…