48 подписчиков

Мемуары Арамиса, Глава 326

8 июня 20248 июн 2024

12 мин

Глава 326

Почти до самого рассвета Атос не ложился спать, а лишь долго стоял, сначала в полной темноте, затем в предрассветных сумерках и так до самой утренней зари. Он непрерывно смотрел в окно в сторону противника, туда, откуда с рассветом снова начнут стрелять турецкие батареи. Там находились его враги, отнявшие у него сына, но теперь он смотрел на них как на будущих избавителей от невыносимой отныне жизни. Он твёрдо решил завтра пойти на вылазку и погибнуть, поставив точку в этой жизни, которая отныне была для него лишь обузой. Ему даже не пришлось принимать решение, оно пришло само собой без малейших раздумий, так, будто бы до этого он годами размышлял о том, что станет делать, если лишится сына.

Я думаю теперь, что, быть может, ему было жаль расставаться с нами, своими друзьями – с д’Артаньяном, Портосом и мной. Быть может, о расставании со мной он жалел меньше всего. Я не был ничьим особым любимцем в нашей четвёрке друзей, вероятно, потому, что сам виноват в этом. Друзьям приходилось относиться ко мне с настороженностью, поскольку они никогда не знали в точности, чего от меня можно ожидать.

Или же я только думаю о том, что прав? Кажется, за многие годы д’Артаньян научился читать меня, словно книгу. Он не мог предугадать моих чувств, реакций и замыслов лишь тогда, когда не видел меня, да и в этом я уже не убеждён.

Я удивляюсь, за что меня любили мои друзья? Мне было за что их любить, а им меня за что? Возможно, иногда я скрашивал их будни своей ироничной шуткой-другой? Я, конечно, всегда понимал и признавал долго дружбы, но в чём это проявилось для них? В том ли, что я без разговоров отправился со всеми в Англию? Для этой поездки у меня были и свои причины. В том ли, что я помогал д’Артаньяну разыскать Констанцию, а затем после случившегося несчастья положить конец козням Миледи? Наши жизни во многом переплелись, и не столько в событиях, сколько в наших мыслях друг о друге, в незаметных услугах и заботах, и прочем, чего не опишешь словами. Льщу себя надеждой, что я был им хорошим другом. Вернусь к Атосу и его отчаянии от известия о гибели сына.

Эта мысль сжимала его сердце такими жестокими тисками, что даже радость общения с боевыми товарищами не могла бы притупить эту боль.

«К чему влачить эту жалкую жизнь старика, когда сына больше нет и никто мне его не вернёт? — думал он. — Лучшего случая покончить с жизнью у меня не будет. Тянуть с этим нет никакого смысла. Сегодня же я пойду в атаку под пули. Если Судьба позволит мне прежде этого прихватить с собой на тот свет одного-двух врагов, это послужит лучшим утешением мне, хотя месть – дело недостойное, но кто же сможет запретить отцу отомстить за смерть сына? Нет под небесами такого закона, который бы помешал этому!»

Теперь, когда факел отцовской любви был погашен коварной Судьбой, Атос ощущал себя бесплодным сухим деревом, которое понапрасну занимает место и заслоняет свет молодым побегам. В этом дереве уже не осталось жизненных соков, оно не стремилось к выживанию, и ни одной зеленой почки, не единого листочка не приходилось ожидать на его сухом и морщинистом стволе. Взглянув с презрением на бутыль с вином, которую ему принес слуга, он подумал: «Как далеки те времена, когда я радовался доброму вину! С появлением в моей жизни Рауля я совсем перестал пить. Для чего берёг я своё здоровье? И кому теперь я мог бы подать пример своей трезвостью? Ночь такая длинная, эта последняя ночь в моей жизни. Почему бы не сократить её парой глотков этого старого доброго вина?»

После этих мыслей Атос решительно наполнил кубок, стоявший тут же и залпом выпил его содержимое. Вкус вина показался ему необычным, он почувствовал слабый привкус мускатной горечи и ещё каких-то неведомых трав.

«Неужели вино отравлено? — подумал он. — В лагере герцога были шпионы? А, впрочем, какая разница? Так даже лучше и проще! Ведь я не самоубийца и не трус, я всего лишь отдаюсь течению, которым увлекает меня Судьба!». После этого Атос вылил остатки вина из бутылки в кубок и осушил его ещё более решительно, чем в первый раз.

Голова его закружилась, темные силуэты обстановки в комнате поплыли и закачались.

«Как всё просто и легко! — подумал граф. — Скоро мы встретимся, Рауль! Я иду к тебе!»

С этой мыслью граф рухнул на постель и погрузился в томительный сон.

В это время в комнату вошёл исполнитель моей воли де Ла Валь вместе с графом де Рошфором, которого он уже успел убедить в правильности своего плана. С ними были двое слуг, которых они позаимствовали у Атоса.

— Осторожно берите его, — распорядился де Ла Валь. — Если будете нести его аккуратно, он не проснётся. Я подмешал к вину безвредное, но крепкое снотворное, однако, двери здесь узкие, проносите его так, чтобы не задеть за стены.

А теперь я должен объяснить, что же, собственно, произошло.

Я подстроил так, что мой человек, бывший мушкетёр и наш товарищ по оружию де Ла Валь поселился в доме Атоса в качестве друга и напарника для занятий фехтованием с той самой поры, как Рауль отбыл на военную службу. Атосу такой товарищ был очень кстати. Былое знакомство и товарищество послужило ему лучшей рекомендацией, а сообщение о том, что он разорён и лишился средств к существованию было по моему указанию несколько преувеличенным, но послужило тому, что решение Атоса представить старому товарищу кров и стол в своём доме было принято без раздумий.

Хотя поведение де Ла Валя можно формально расценить как шпионство, оно не имело ничего общего с какой-либо подлостью. Напротив, я велел де Ла Валю присматривать за тем, чтобы с Атосом не случилось какой-нибудь беды.

Рассудите сами. Наш дорогой друг, которого все мы называли не иначе как «Благородный Атос», при всём своём «благородстве», имел некоторые черты, которые никак не подходили к этому определению. В нём не было той выдержки и терпимости, которую большинство «благородных» царедворцев проявляет в присутствии более высокопоставленных персон. Он частично, хотя и не всецело, мог усмотреть благородство не столько в знатности или рождении, сколько в характере, поведении, достоинстве человека, с которым имел дело. И напротив если человек в его присутствии демонстрировал недостойное поведение, никакая знатность и чистота дворянских кровей не могла в глазах Атоса затушевать вину этого человека за подобное поведение. Напротив, благородство крови, по мнению Атоса, накладывало на человека обязательства вести себя достойно во всех обстоятельствах. Поэтому встретив недостойное поведение, Атос готов был дать отпор человеку, проявляющему черты характера, не соответствующие высокому званию дворянина. Это не означает, что с недостойными он вёл себя недостойно, но всё же ему не доставало хладнокровия, чтобы быть безмолвным и безмятежным свидетелем недостойного поведения дворянина или совершаемой на его глазах несправедливости.

По этой причине Атос постоянно подвергался опасности опалы, так как ни один вельможа не терпит даже осуждающего взгляда, даже отсутствия похвалы в том случае, когда считает её уместной, тогда как Атос, который из скромности, будучи маркизом, предпочёл именоваться графом, всё же порой вёл себя в присутствии даже самых знатных грандов так, будто сам был Принцем или герцогом. Впрочем, таковым он почти и был, если принять во внимание значение его имения Ла Фер. Если бы он служил обоим Королям при их дворе, как все те шаркуны, которые только и ищут подарков и поощрений от своего монарха и всячески стремятся заслужить или выпросить должности, звания, ленные владения и орденские ленточки, если бы он демонстрировал хотя бы малую толику покладистости и лизоблюдства, он, вероятно, достиг бы известных степеней. Но Атос – это Атос. Одним разговором с монархом он мог навсегда испортить карьеру и даже самоё жизнь и себе, и своей родне, поскольку не без основания считал себя вправе говорить почти со всяким грандом на равных, и даже Королю указывать на ошибки и несправедливость.

При этом Атос ничуть не задумывался и о том, что бывают настолько болезненные темы, что ни один, пусть даже бы самый лояльный гранд не позволит вмешиваться в эти вопросы и не станет выслушивать нравоучений. Я пытался как-то объяснить это Атосу, но потерпел поражение. Заявить Королю Людовику XIV о том, что он должен отказаться от мадемуазель де Ла Вальер только потому, что на супружество с ней имел виды его сын Рауль – это величайшая дерзость с его стороны. И хотя сердцем я понимаю его негодование, так как Рауль искренне желал составить счастье этой девице, тогда как Король и не помышлял о женитьбе на ней, так как был уже женат, но всё это не столь просто. Ведь Король был осведомлён и о поведении своих предков, среди которых Генрих II, открыто живший с Дианой де Пуатье как с супругой на глазах у законной жены, и Генрих IV, наплодивший наследников от своих любовниц целую плеяду потомков, в числе которых узаконенные дети от Габриэль д’Эстре — Цезаря де Вандома, Екатерину Генриетту и Александра де Вандома, не считая мертворождённого младенца в 1599 году, а также двоих детей от Генриетты д’Антраг, ещё пятерых известных потомков от разных любовниц, и Бог весть сколько неизвестных никому не узаконенных потомков обоего пола. При таком примере от августейших предков Людовик XIVне мог бы при всём желании усмотреть хоть что-то противоестественное, противозаконное или просто неэтичное в своём поведении в отношении Луизы де Ла Вальер. Он искренне полагал, что его расположение к любой даме его государства – это милость, даровать ей возможность зачать от него – это ещё более высокая милость, а признать её официально своей любовницей – это такое благодеяние, которое надлежит лишь восхвалять, и уж, во всяком случае, понимать, принимать и не осуждать. Ведь всего лишь простой танец на очередном балу, которых Людовик устраивал великое множество, с какой-нибудь очередной дамой, возвышал её в глазах всех придворных. Стоило Королю обратиться с милостивой речью к какой-нибудь даме во время обеда, или предложить, чтобы ей налили вина или подали какого-то блюда по его особому выбору, или же проявить иной знак внимания, как у этой дамы появлялось множество восторженных поклонников, не меньшее множество тайных завистников, а чаще и то и другое в едином лице. Положение официальной фаворитки Короля было, по мнению Людовика, для мадемуазель де Ла Вальер намного более привлекательным, чем положение супруги какого-то там Рауля, виконта де Бражелон. Даже если бы по смерти Атоса Рауль стал называться маркизом де Ла Фер, то и этакое замужество в глазах Короля было бы смехотворно малым в сравнении с долей королевской фаворитки.

Для Атоса же законный брак женщины с любым дворянином был намного выше положения незаконной любовницы кого бы то ни было, хоть бы даже и самого наихристианнейшего Короля.

В глазах Атоса требование, чтобы Король отказался от Ла Вальер, было благодеянием для неё, в глазах Короля это было не только дерзостью, но и покушением на её высочайшие права с попыткой загнать её в ничтожество.

Вот почему Людовик немедленно принял решение арестовать Атоса, и лишь такой умелый ритор, как д’Артаньян, смог уговорить Короля отказаться от своего решения. Сами видите, что Атос нуждался чуть ли не в няньке, которая присматривала бы за ним и оберегала его от него же самого! В особенности же я опасался не столько опалы Атоса, которая практически уже состоялась, сколько его безрассудного риска для жизни, граничащего с самоубийством в случае, если такое же случится с Раулем, или даже если Рауль волею Судьбы погибнет на полях сражений. Этого нельзя было исключать, Рауль был молод, храбр, решителен. Хотя среди мушкетёров бытует мнение, что Смерть избегает храбрых, и судьба нашей четвёрки, казалось бы, подтверждает истинность этого утверждения, всё же храбрость Рауля была несколько иной. Он не столько стремился завоевать славу своими отважными подвигами, сколько искал успокоения и почти даже смерти в бою, разочаровавшись в любви Луизы де Ла Вальер. Итак, любовная история одной амбициозной дворянки могла стоить жизни сыну моего лучшего друга, после чего и ему самому! Я не мог этого допустить. Я не мог кому-то поручить охранять Рауля в его военных действиях, это невозможно, не принято, это было бы не по правилам чести. Я рассчитывал на разумную осмотрительность графа де Гиша, друга и командира Рауля, а также герцога де Бофора, военачальника обоих. Я понимал, что такие люди не станут понапрасну рисковать жизнью любого храброго и достойного всяческих похвал офицера, но также и понимал, что никто не может бать гарантии сохранения жизни офицера, участвующего в сражениях, даже если он служит при штабе. А Рауль был не таков, чтобы долго оставаться штабным офицером, когда идут бои, не таким его воспитывал Атос.

Мы вынуждены Судьбой и временем, в котором живём, быть готовыми к собственной смерти и к смерти тех, кого любим, но разве нам не следует попытаться избежать подобной судьбы для них, близких нам людей, хотя бы в тех случаях, когда смерть избирает для своих целей наиболее подлые и не самые благородные пути, такие, как отчаяние? Итак, задачей де Ла Валя было постараться не допускать того, чтобы Атос имел причины для отчаяния, а если таковые появятся, то не дать отчаянию полностью завладеть им. Он получил полномочия вплоть до того, чтобы воспользоваться сонными порошками и увести Атоса в бессознательном состоянии из тех мест, где ему угрожает беспричинная, не обязательная и далеко не самая славная гибель. Если бы Атос решил с двумя-тремя смельчаками захватить главу турецкого войска, я не стал бы препятствовать ему. Но если Атос решил попросту подставиться под вражеские пули, чтобы погибнуть при первой же вылазке, я желал бы, по меньшей мере, чтобы это произошло по зрелому размышлению, а не под влиянием минутных чувств немедленно по получении рокового известия.

Де Ла Валь тогда не знал ещё, что они ошиблись, приняв труп офицера, раздавленного пушкой, за Рауля только по той причине, что рядом с ним была обнаружена шпага Рауля. Де Ла Валь поверил в смерть виконта де Бражелон точно так же, как поверили в неё Атос и Рошфор.

Оба они решили, что гибель одного члена этой великой фамилии – более чем много для одних суток, в особенности по причине инструкций, ранее полученных от меня де Ла Валем. Поэтому они изъяли Атоса и вывезли его с Кандии.

Что же на самом деле случилось с Раулем де Бражелоном, а также с герцогом де Бофором, об этом я расскажу далее.

(Продолжение следует)

Данная статья - "Юбилейная", у меня сегодня юбилей. Так что если сочтёте возможным оставить комментарий, буду признателен.

Всем удач!

Полностью «Мемуары Арамиса» вы можете найти тут

https://litsovet.ru/books/979343-memuary-aramisa-kniga-1

https://litsovet.ru/books/979376-memuary-aramisa-kniga-2

https://litsovet.ru/books/980135-memuary-aramisa-kniga-3

https://litsovet.ru/books/981152-memuary-aramisa-kniga-4

https://litsovet.ru/books/981631-memuary-aramisa-kniga-5

https://litsovet.ru/books/983912-memuary-aramisa-kniga-6

https://litsovet.ru/books/985284-memuary-aramisa-kniga-7