По мотивам дорамы "Бесконечная тоска в разлуке с тобой ".
✍️️От автора: смысловое продолжение предыдущей публикации о много настрадавшемся Цзине, которого подобрали и принялись активно лечить. Позитивно, мило, дОбро, нежно😇✍️ Смотреть первую часть тут:
♥️Кто же он, мой спаситель?♥️
Сквозь боль, уже привычную старую подругу, прорезался, всё нарастая громкий звук, ощутимо ударив по ушам. Невольно поморщившись, Цзин попытался открыть глаза, но всё, что ему удалось сделать - это слегка приподнять набрякшее кровью веко правого глаза, тогда как левый глаз окончательно заплыл огромным синяком и не желал явить себя миру.
Картинка, представшая перед его взором, сначала была мутная, но постепенно обрела чёткость, и он увидел круглое, немного детское на вид, озабоченное лицо склонившегося над ним миловидного мужчины, одетого в простую крестьянскую одежду.
Волосы незнакомца были стянуты в мягкий пучок на макушке, обмотанный темно-синей лентой.
-Э-э-э, страдалец, слышишь меня? - донеслось до Цзиня глухо, словно в уши набили ваты. - Ты пришёл в себя или как?
Тушань понял, что обращаются к нему, и попытался ответить, но горло по-прежнему только отозвалось саднящей болью, не издав ни звука, и тогда он попытался как можно чётче моргнуть. К счастью, внимательно наблюдавший за ним мужчина уловил это движение и радостно воскликнул:
- Ну вот, другое дело! Молодец, теперь жить будешь - не помрёшь! Тебе парень повезло, ты попал в лечебницу к самому лучшему лекарю в Циньшу, к Сяо Лю.
- Сяо Лю - это он! - вмешался хриплый басок и перед взором спасённого замаячило ещё одно лицо, совсем молодого, но весьма упитанного и очевидно жизнерадостного парня. — А я Мао Цзы. Мы тебя вытащили из кустов и будем лечить. Не забудь поблагодарить лаоши как следует, когда окончательно очухаешься!
Цзин обвёл взглядом комнату с невысоким деревянным потолком, залитую тёплым солнечным светом, проистекавшим потоком из широкого окна с низким подоконником. Он явно лежал на кровати и, что странно, боль, обычно терзавшая его многочисленные раны, словно притупилась, утратила свою резкость и уже не напоминала о себе ежесекундно с назойливостью молодой мухи, липнущей к сливовому варенью.
Юноша слегка повёл плечами и понял, что они стянуты повязками, да и обзор у единственного видящего глаза был несколько ограничен наложенной на лицо тканью, видимо, пропитанной лекарством.
- Особо не ёрзай, - подтвердил его догадки лекарь, тебе сейчас нужно лежать спокойно, да тихо. У меня отличные мази, подлатаем тебя быстро, не сомневайся. Это ж как тебя угораздило так разукраситься?!
Вопрос Сяо Лю явно не подразумевал получения ответа, скорее был похож на сетование, да и спасенный им человек не смог бы сейчас дать ответа при всём желании.
Последующие дни протекали достаточно однообразно: Цзин много спал, восполняя ресурс жизненных сил, исчерпанный почти до донышка. В краткие периоды бодрствования лекарь поил его разнообразными, но всегда горькими и противными на вкус травяными отварами, и Цзин послушно пытался их проглотить, хотя постоянно давился и даже несколько раз не смог удержать лекарство, исторгнув его обратно.
Также лекарь менял повязки, нанося на постепенно затягивающиеся раны, всё новые порции вонючей мази из лекарственных трав и порошков. Oн ловко протирал мокрой тряпицей немногочисленные участки неповрежденной кожи своего пациента.
По-первости, лекарь поручил ухаживать за найдёнышем своим ученикам: добродушному толстяку и второму, тощему и длинному, словно жердь из плетня. Но оба тут же с ужасом отказались от этой участи. Они не то что лечить, даже подойти боялись к страшным ранам. Кроме того, спасённый страшно вонял и был покрыт грязью с ног до головы. И только сам Сяо Лю не побрезговал и собственноручно омыл свою находку, прежде чем приняться за лечение.
Всё существо бывшего наследника клана Тушань со всем отчаянием почти угасшей души устремилось навстречу его спасителю. Этот человек оказался крайне занимателен и необычен, как личность, и умному и великолепно образованному Цзиню, которому нечего было больше делать, кроме как лежать и наблюдать, делая выводы, стало очень интересно разобраться и понять, кто же такой, его загадочный спаситель!
На первый взгляд, он казался обычным деревенщиной - неотесанным, грубоватым мужичком с полным отсутствием манер и горячим нежеланием лишний раз потрудиться. Больше всего он не любил мыть посуду после еды и всячески избегал этого обременительного и нудного задания.
А вот лечить Сяо Лю любил: его руки касались страшных ран Цзиня без малейшего отвращения и делали это мягко и едва ощутимо, словно крылышки бабочки. В первые пару дней лекарь терпеливо, тонкой струйкой с ложки вливал в рот пациента лекарство, которое зачастую тут же выплескивалось наружу вместе с рвотой - настолько сильно пострадало горло и внутренние органы найдёныша. Но вскоре тому стало чуть лучше, и хоть и по капле, но снадобье попадало внутрь, заживляя и исцеляя.
Лекарь ли отлично знал своё дело, или это было чудо, но Цзин отшагнул назад от пропасти, и его жизнь уже спустя неделю после того, как его подобрали и притащили в клинику, оказалась вне опасности. Но лечение предстояло долгое - в первый же день спасителю пришлось вновь заставить своего пациента страдать, по новой сломав ему ногу, так как прежний перелом сросся неправильно и привёл к невозможности ходить.
Тушань мужественно вытерпел адскую боль от трёх ударов молотка, нанесённых твёрдой рукой Сяо Лю, и не издал ни звука, лишь молча потерял сознание после последнего удара.
Но больше всего поражало Цзиня то, что Сяо Лю сам и с нескрываемым удовольствием мыл и расчесывал волосы больного. Первое мытье головы Цзин не запомнил, так как пребывал в беспамятстве и лихорадке, но в последующем ждал этой процедуры с детским нетерпением. Лекарь укладывал голову пациента себе на колени, сидя над лоханью с тёплой водой, и не спеша, прядка да прядкой промывал длинные, оказавшиеся в чистом виде роскошными, длиной до самой талии, волосы Цзиня, величественно покоившиеся в воде, словно чёрная вуаль из драгоценного шёлка. Затем он также неспешно промакивал их чистой тряпицей и долго расчесывал, просушивая, а тем временем рассказывая молчаливому, но очень внимательному слушателю что-то совсем простое из обыденной жизни их мирного дома.
Цзин боялся признаться в том самому себе, но эти моменты стали едва ли не самыми счастливыми в его жизни. Он чувствовал, что этот милосердный человек не испытывает к нему ни малейшей неприязни, несмотря на страшный, искаженный увечьями облик, синюшную, опухшую кожу и жуткую худобу с то тут, то там выпирающими костями.
Бывший наследник богатого и знаменитого клана, перенесший жестокое падение в бездну с заоблачных высот своей беззаботной и благоденной жизни, испытал полное разочарование в людях и думал, что уже никогда больше не сможет никому поверить. Но Сяо Лю своей мягкой и неустанной заботой, не требующей никакой отдачи, даже не подозревающий, какого важного господина он спас и теперь оберегает, незаметно, день за днём разбивал корку из недоверия и отчаяния, покрывшую сердце духа девятихвостого лиса.
Если бы Сяо Лю был женщиной, была бы понятна его порой чрезмерная, почти материнская забота, проявляемая по отношению к Цзиню. Даже его ученик, Мао Цзы, подшучивал на эту тему над мастером, невзирая на щедро отсыпаемые ему в ответ тумаки.
Но в других делах лекарь был достаточно напорист, деловит и даже нахален – через приоткрытую из спальни в общую комнату дверь Цзин наблюдал, как тот ведёт дела и постепенно проникался к своему спасителю нешуточным уважением.
Духовные силы лиса были почти полностью истощены, но в процессе лечения стали постепенно возвращаться. Цзин, ощущая как струйки силы пополняют его резерв, в какой-то миг увидел, что его спаситель относится к расе божеств, несмотря на свой простоватый вид. Затем его наблюдения подтвердились в разговорах домочадцев лекаря: старого солдата-дезертира и двух юношей-учеников. Так Тушань узнал, что Сяо Лю спас обоих молодчиков, ещё в детстве ставших сиротами: приютил, вырастил и выкормил, а теперь и женитьбу их обустраивает. Сердце Лю было вместительным и полным любви, и Цзин полюбил его за это в ответ.
Сначала он испугался нагрянувшего нежданно чувства, пытался убедить сам себя, что это просто благодарность за спасение. Но чем больше он узнавал о лекаре, чем больше наблюдал его поступки собственными глазами, тем сильнее росло восхищение даже некоторое благоговение перед ним зародилось в сердце бедного страдальца. В конце концов, какая разница, что Сяо Лю мужчина? Какое это имеет значение, если любят душу, а не бренную телесную оболочку!
Но эти метания Цзиня продлились недолго. Сила всё прибывала, он постепенно обретал своё былое могущество. Клан волшебных лис Тушаней был самым способным в Дахуане в плане искусства маскировки и перевоплощений. Они одни знали все секреты на эту тему и владели самыми потайными способами трансформации и редкими знаниями. И однажды он явственно почуял, ощутил своим наполовину звериным нутром, что энергия, излучаемая деловито-беспечным Лю, никак не может быть мужской, и что облик его спасителя не является истинным. Юноша боялся поверить сам себе, но в глубине души уже невероятно обрадовался и уверовал в собственную догадку!
Его смутные подозрения вскоре нашли подтверждение. По прошествии пары месяцев с момента попадания в лечебницу доктор счёл, что больного уже можно попробовать целиком искупать в большой лохани. Но когда он принялся разматывать бинты с пациента и торс его оголился, Лю внезапно сильно смутился и, пряча глаза и не глядя на обнажённое тело, пробормотав себе под нос что-то вроде: «Сам справишься!» ретировался.
В этот момент Цзин окончательно уверился в своей правоте - Сяо Лю точно являлся женщиной, прячущейся под личиной самоуверенного и развязного сельского докторишки.
Это открытие наполнило его столь безграничным счастьем, что душа запела, а сердце забилось с новой силой, наполняя всю его натуру силами, даря желание жить и надежду на то, что эта жизнь не просто возможна, но и может быть наполнена счастьем.
«Мне ничего не надо. Только быть рядом с ней. Я готов остаться навсегда безымянным бродягой, найдёнышем, лишь бы не гнала, а позволила находиться поблизости», - так проговаривал про себя Цзин, чувствуя, как восторженно замирает от этих мыслей вновь ожившее сердце.
Впервые за сотни лет оно наполнилось нежностью и любовью к женщине - до сих пор ни одна красавица и умница из множества стяжавших его внимания, не смогла затронуть струны слишком цельной и самодостаточной натуры. И только теперь, претерпев невзгоды и страдания, его душа открылась навстречу самой возможности любви.
Окрылённый мечтами и надеждами юноша стал выздоравливать ускоренными темпами, радуя своих новых друзей и, в первую очередь, спасительницу.
Так прошли осень и зима, и пришла весна, неся с собой запах задорной в своей юности травы и свежей зелёной листвы. Сяо Лю назначил пациенту очередное полное купание, велев окончательно снять все бинты. До сих пор лицо Цзиня было постоянно одето в каркас из поддерживающих дощечек, туго обтянутых бинтами, для того, чтобы благополучно срослись переломанные кости скул и носа. Лекарь лишь изредка осторожно сменял эти повязки, стараясь не беспокоить только сросшиеся и ещё хрупкие покровы.
Поэтому, можно сказать, что сегодня им предстояла первая встреча лицом к лицу. Стоя перед бадьей, парящей горячей водой для купания, лис задумчиво сматывал один бинт за другим, переживая о том, как же отнесётся к нему Сяо Лю после того, как впервые увидит воочию.
Подспудно оттягивая момент страшившей его встречи, Цзин неспешно вымылся и надел на себя приготовленную для него скромную, но опрятную одежду. Волосы он тщательно расчесал и лишь пару прядей отвёл от лица, стянув в небольшой узелок на макушке, скрепленный деревянной шпилькой.
- Я готов... - собственный голос прозвучал непривычно и пугающе в тишине пустой комнаты, так что Цзин даже вздрогнул.
Это было лишь жалкое подобие его прежнего уверенного и глубокого тембра. Сейчас же звучал шелестящий шёпот, но и это уже было достижением. Втайне от Сяо Лю его тихий пациент тренировался снова говорить, и в последние недели это стало получаться у него всё лучше и лучше. Но пока что он ни разу не заговорил со своей спасительницей.
Глубоко вдохнув, а затем невольно затаив дыхание, Цзин шагнул за порог хижины и попал в уютный дворик, воздух которого звенел от птичьего щебета и был щедро напоен ароматом цветов. Там его ожидали все обитатели дома, занятые обычными домашними делами.
Он несмело сделал пару шагов, привыкая к вновь обретенной способности ходить, и замер, уставившись в упор на лекаря, сидевшего прямо напротив и жевавшего до его появления какой-то целебный корешок. При виде Цзиня рты всех находившихся на улице приоткрылись, а лица удивлённо вытянулись. Му, державший в руке кувшин с водой, не заметил, как накренил его и пролил всю воду на землю.
Все присутствовавшие впали в ступор от неземной красоты, явившейся к ним в дом в лице спасённого ими некогда грязного и оборванного бродяжки.
Цзин даже не догадывался, насколько прекрасен он был в тот момент! Озарённый солнечными лучами, сопровождаемый пением птиц, он явился перед своей новой семьёй - скромный, но полный благородного очарования, он словно сиял изнутри! Казалось, весь его изысканный нежный облик источал умиротворение и свет. Простоватый народ, живший в этом доме, никогда прежде не видел настолько благородных и прекрасных господ и теперь им казалось, что настоящий небожитель, божество посетил с визитом их скромное обиталище.
Но сам юноша не замечал никого вокруг. Всё его внимание было сосредоточено на одном единственном человеке, который стал для него за прошедшие месяцы самым близким из всех живущих в этом бренном мире на Сяо Лю. Не отводя испытующего взора от круглого лица лекаря, на котором в этот момент, последовательно сменяя друг друга, промелькнула целая гамма эмоций: удивление, восхищение, благоговение и тут же всё это оказалось прикрыто маской спокойного равнодушия. Но Цзиня уже было не обмануть: он успел увидеть всё, что хотел.
Интуиция его не подвела - Сяо Лю восхитился его красотой и тут же смутился от испытанных чувств, постаравшись как любая благовоспитанная барышня пред лицом симпатичного ей благородного мужа скрыть свои эмоции под маской благопристойности.
Духовный лис внутри Тушаня возликовал и завилял всеми своими девятью великолепно-пушистыми белоснежными хвостами:
-Я! Нет. Мы! Мы ей нравимся!
А Цзин только светло улыбнулся в ответ на восторг своей духовной ипостаси и, уже увереннее, шагнул навстречу неминуемо ожидающему его счастью.
Конец
Дорогие читатели, если вам понравилось, подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые фанфики и статьи о полюбившихся персонажах дорамы "Бесконечная тоска в разлуке с тобой".
Скоро выходит второй сезон дорамы, буду писать отзывы на просмотренные серии в ежедневном режиме. Давайте смотреть и обсуждать дорамы вместе!
#ДэнВэй #китайские_актеры #китайские_дорамы #Бесконечная_тоска_в_разлуке_с_тобой #фанфик_дорамы #DengWei