Пригородная электричка, несколько раз дёрнувшись, тронулась и начала быстро набирать скорость. За пыльным окошком замелькали дома, которые сменились затем деревьями в молодых зелёных листочках. Катя смотрела на меняющиеся картинки за окном с грустью и горечью. Как же она любила раньше ехать куда-то вот так в электричке или поезде, смотреть на проносящиеся мимо деревья, кусты, поля, дома и целые города. Сейчас же всё вокруг казалось серым и унылым, весенние пейзажи за окном не радовали, и даже то, что она едет на любимую дачу, Катю не вдохновляло. Она хотела просто скрыться, спрятаться от посторонних глаз, чтобы никого не видеть и не слышать…
Женщина прикрыла глаза и задумалась. Несколько дней назад прошли сильные майские ливни. Наверное, весь участок зарос травой по колено. Раньше она так любила ухаживать за огородом, хоть и давно уже ничего на нём не выращивала – просто не было на это времени последние несколько лет. Но участок всегда был аккуратным, ухоженным, чтобы можно было спокойно и приятно отдохнуть там в редкие свободные минуты. Сейчас же Кате было всё равно на бардак и сорняки. Ей хотелось одного – побыть одной, и что бы её никто не трогал.
Несколько лет назад сильно заболела мать мужа, Катина свекровь. Катя, молодая, здоровая, активная, с готовностью взялась ухаживать за ставшей в одночасье беспомощной родственницей. А как иначе? Всё-таки семья, и неизвестно, что их с мужем самих ждёт в старости, а у них подрастает сын, у которого перед глазами будет пример заботливого отношения к близким. Да и вообще, свекровь свою Катя очень любила, уважала, у них были тёплые отношения, и ей даже в голову не пришло бы отказываться ухаживать за больной женщиной или высказывать какое-то недовольство по этому поводу.
Было довольно трудно. Кате разрывалась между работой, бытом в квартире, где нужно было теперь постоянно заботиться о Марии Васильевне, и воспитанием сына-подростка. Виктор, Катин муж, просто поселился на работе, чтобы обеспечивать своей матери должный уход – пенсия по инвалидности едва ли на четверть перекрывала все эти бесконечные расходы на пелёнки, подгузники, средства гигиены и немыслимо дорогие лекарства. Но в конце концов, даже к такой суетливой жизни в вечном движении в конце концов привыкаешь. Кате удавалось балансировать между всеми этими хлопотами и оставаться на плаву.
И вот, когда все трудности и проблемы стали настолько привычными, что, казалось, это просто обычная жизнь и так было всегда, Катерину настиг новый удар. Тёплым летним вечером она, вернувшись с работы и закончив все свои бытовые дела и процедуры со свекровью, присела на диван с книжкой, чтобы скоротать время, пока ждёт сына с прогулки, а мужа – с работы. Женщина успела прочитать лишь половину странички, когда раздался телефонный звонок:
-Да, Максим, - ответила она в трубку, увидев, что на экране высветился номер сына.
-Тётя Кать, это Денис, - дрожащий голос одноклассника Максима испугал Катю не на шутку.
-Денис? Что случилось? Где Максим?
-Максима только что «скорая» увезла.
-Как? Что произошло, Денис?
-Он со скейта упал… Мы в парке были, он трюк хотел сделать…
-Денис, когда его увезли? В какую больницу?
-На Свердлова. Только вот уехали, минуты две назад…
Катя вскочила с дивана, ринулась в прихожую, сунула ноги в кеды и быстро выбежала из квартиры, набирая номер мужа.
Максим во время трюка упал на спину, он повредил ногу и позвоночник. Лечащий врач, успокаивая плачущую мать, сказал:
-Парень в рубашке родился. Время пройдёт – не только ходить, но и бегать будет. Прогнозы более чем благоприятные, просто нужно набраться терпения, ну и усилий немало приложить, естественно. Всё будет хорошо, главное – что это поправимо.
Катя молча кивала. До слёз было жаль сына, который испытал такую боль, и которому предстоит теперь долго реабилитироваться, носить корсет, расхаживаться, разрабатывать ногу. Ему шестнадцать лет, это такой возраст, когда хочется встречаться с друзьями, познавать новое, жить активно, а Максиму придётся учиться ходить заново вместо всего этого. А ещё до слёз жаль себя, потому что разорваться между двумя больными людьми, работой, домом и мужем будет не то, чтобы прямо невозможно, но очень тяжело…
Как прошли два года после этого события, Катя не очень хорошо помнила. Она чувствовала себя практически роботом, который молча выполняет определённые действия на автомате. Каждый день невыносимо хотелось спать, потому что вставать приходилось очень рано, чтобы всё успеть. Но, каким-то парадоксальным образом, ночью она всё чаще то подолгу ворочалась, никак не могла уснуть, то быстро забывалась тревожным сном, но просыпалась среди ночи и до рассвета не могла сомкнуть, выключаясь за полчаса до будильника. Подниматься и начинать снова день сурка в такие моменты было особенно тяжко. Катерине даже пришлось попросить доктора выписать снотворное, она просто боялась сойти с ума от усталости и недосыпа.
Конечно, были за эти два года и моменты проблесков, счастливые мгновения, которые придавали сил и позволяли держаться. Когда сын первый раз самостоятельно пошёл, без поддержки, без ходунков, на своих, пусть и слегка дрожащих пока, ногах. Когда Марии Васильевне ненадолго стало лучше, она начала узнавать сына и невестку и не так часто вскрикивать по ночам. Когда Максим, пропустивший довольно много учебного времени, смог успешно сдать ЕГЭ… Потихоньку жизнь налаживалась, только сил и здоровья становилось всё меньше.
Летом сын поступил в университет. Травма двухлетней давности почти не беспокоила, и он уехал учиться в другой город, поселился в общежитии. В конце осени после пяти лет тяжёлой болезни скончалась свекровь. Событие печальное, но в последнее время свекрови было совсем плохо, и её уход только облегчил страдания. Самое время Кате было заняться своим здоровьем, она в последние месяцы чувствовала себя неважно. По-прежнему мучила бессонница, начали беспокоить головные боли, поднималось давление – сказывалась сильная нагрузка и бесконечные ночи без сна. В спальне на тумбочке прочно обосновался тонометр, там же поселились препараты от гипертонии. А вот муж, наоборот, отселился. Правда, спать на диванчик на кухне он перебрался уже давно, чтобы ночные вскрики матери за тонкой стенкой его не беспокоили. Когда сын уехал в общежитие, он перебрался спать в его комнату, там было ещё удобнее и совсем ничего не слышно. Но вот мамы не стало, а обратно в супружескую спальню Виктор возвращаться не спешил…
Тот морозный зимний день Катя много раз потом прокручивала в голове. Она в этот день отпросилась с работы пораньше, и вообще хотела с завтрашнего дня взять больничный - чувствовала, что заболевает чем-то вирусным и очень противным, да и давление снова беспокоило. Женщина вернулась домой, сделала себе тёплый чай с лимоном, выпила лекарство и прилегла отдохнуть. Она хотела почитать, но через несколько минут её сморило, и Катя забылась тревожным сном, как бывает тогда, когда организм даёт сбой. Снилось ей что-то неприятное – вроде и не страшный сон, но какой-то непонятный, нереальный. Во сне Катя быстро шла по улице своего города, но дома были незнакомые. Женщина почти бежала, крепко держа что-то в руках, как будто боялась потерять или уронить. Вдруг за спиной послышался резкий громкий звук, как будто что-то с грохотом упало. Катя вздрогнула, открыла глаза и услышала голос мужа, который чертыхнулся вполголоса. Оказывается, это просто сон, она дома, и это Виктор что-то уронил на пол.
-Ты уже пришёл? – сонно спросила Катя.
-Конечно, седьмой час как-никак.
-Ничего себе… Я думала, на полчасика прилягу.
-Почему ты не на работе?
-Я отпросилась. Плохо себя чувствую, заболеваю, наверное.
-Понятно, - буркнул Виктор, и женщина услышала в голосе мужа плохо скрытые нотки раздражения. Муж подхватил большую дорожную сумку и вышел из гостиной.
Катя медленно поднялась с дивана. Голова была тяжёлая и немного кружилась. Надо померить температуру, что-то сон совсем не принёс облегчения. Но сначала умыться. Женщина зашла в ванную. Виктор, который складывал в сумку свой дезодорант, зубную щётку и прочие принадлежности, повернул голову и недовольно произнёс:
-Чего ты? Подождать не можешь? Я выйду сейчас.
-А что ты делаешь? Ты собираешься куда-то?
-Да, - коротко ответил муж. Катя проводила его удивлённым взглядом и открыла воду. Наверное, в командировку отправляют вместо кого-то опять, не предупредив заранее, вот он и злится…
Женщина вышла из ванной и отправилась на кухню. Виктор, который допил к тому времени чай, тщательно вымыл кружку и положил её в сумку, которая стояла рядом на стуле.
-Ты надолго уезжаешь?
-Да. Катя, я не в командировку. Я… я ухожу.
-Куда уходишь?
-От тебя. Я хочу развестись.
-Как? В смысле? – Катя растерянно смотрела на мужа, как будто не понимая, что он говорит.
-Ну как, вот так! Ты что, не знаешь, что люди иногда разводятся? – закипел мужчина.
-Вить, подожди… А что случилось-то? Почему?
-Ну, вот так бывает, Катя. Я больше не вижу смысла нам с тобой жить вместе, мы стали чужими.
-И давно ты это понял? – тихо спросила женщина.
-Ну… да какая разница, когда я это понял? – снова начал злиться Виктор, которому совсем не хотелось сейчас объясняться. Он вообще планировал уйти, пока жена спит, а потом сообщить о своём решении по телефону, - ты вообще, дорогая, когда на себя в зеркало внимательно смотрела?
Катя молча опустила глаза. Да, она со всеми заботами совсем забыла, что такое косметика и краска для волос. Да и самочувствие в последнее время не очень.
-Вить, ну мне не до себя было, - зачем-то начала оправдываться женщина, - ты же сам прекрасно знаешь, когда мама болела, я не спала толком, да и Максим понервничать заставил.
-Слушай, это всё отговорки, - поморщился Виктор, - как будто у одной тебя проблемы. Другие-то умудряются и проблемы решать, и выглядеть прилично. А ты во что себя превратила?
-Так значит, у тебя была возможность сравнить с другими? Ты поэтому уходишь? Уже есть, к кому?
-Да неважно это, Катя! Но с тобой оставаться я не могу больше. Квартиру делить не буду, пусть вам с Максимом остаётся. Я в маминой буду жить. Всё, пока.
Виктор встал из-за стола, резким движением подхватил сумку и отправился в прихожую. Катя запустила руку под халатик и достала градусник. Тридцать девять и три… Хлопнула входная дверь. Хотелось заплакать, но сил просто не было. Катерина проглотила жаропонижающую таблетку, запила её водой, медленно дошла до гостиной и рухнула на диван.
…Воздух в дачном посёлке был какой-то особенный, не такой, как в городе. Вроде и свежий, но такой густой и насыщенный, что мог опьянить с непривычки. Потрясающие ароматы цветущих плодовых деревьев висели в воздухе. Небольшой дачный домик Катиных покойных родителей находился почти на самом краю посёлка. Вокруг были совсем заброшенные дома, которые давно никто не навещал. Катерине это было только на руку – никого ей видеть не хотелось, и отсутствие соседей только радовало. Женщина оглядела участок. Он зарос сорняками и выглядел очень уныло. То же самое было и в Катиной душе – неуютно, мрачно и темно. Раньше она бы тут же взялась за уборку и за два часа превратила свой маленький огородик в произведение искусства, но сейчас женщина, бросив печальный взгляд на заросшую территорию, открыла ключами дверь и вошла внутрь.
Ночью снова было невозможно уснуть. Не помогли ни побег, ни смена обстановки, ни одуряющий дачный воздух. Как ни хотела Катя обойтись здесь без таблеток для сна, но не получается. Достав из сумочки блистер с лекарством и налив воды, женщина на секунду задумалась о том, что можно махом избавиться от тяжёлого и гнетущего состояния – просто растворить в стакане целую упаковку, выпить, и всё… Катя тут же замотала головой, как бы выкидывая из неё страшные мысли. Это совсем не выход, хоть и очень тяжело сейчас. Кажется, что жизни больше нет. Ей сорок пять, она не совсем здорова и уже не так красива, как раньше. Муж ушёл, сын почти вырос… Но всё-таки есть причина жить. Пока она не знала, какая, но есть.
Утро выдалось прохладное и туманное. После принятой таблетки спится, конечно, хорошо и крепко, но голова наутро как будто набита ватой, и совсем не хочется подниматься, хоть и уснуть больше нет никакой возможности. Катя с трудом встала и вышла на веранду. По узкому подоконнику мотались комья пыли, с потолка свисала паутина. Это всё навевало ещё больше тоски, но наводить порядок не было никаких сил. Женщина вышла на крыльцо и всмотрелась куда-то вдаль. Ей показалось, что шевельнулась высокая трава у забора. Примерно с полминуты было тихо, а затем послышался жалобный звук, похожий то ли на писк, то ли на тихий стон, и из-за смородинового куста показалась серая кошка.
Кошка была очень худая. Шерсть у неё была какая-то блеклая и вся свалявшаяся. Одно ухо слегка разодрано, видимо, в драке с себе подобными. На маленькой измождённой мордочке зелёные глаза казались просто огромными и какими-то безумными. Катя присела на корточки и протянула руку. Кошка, помедлив, начала осторожным мягким шагом пробираться к ней сквозь траву. Она шла медленно, то ли от слабости и голода, то ли размышляя, можно ли доверять человеку, сидящему напротив. В метре от крылечка кошка остановилась, смотря Кате прямо в глаза и не двигаясь больше ни на сантиметр.
-Боишься? Ну погоди, я сейчас вернусь.
Женщина медленно поднялась и зашла обратно в дом. Она открыла шкафчик, достала маленькое белое блюдечко. Потом отрезала уголок от картонной пачки молока, налила в блюдце почти до края и аккуратно вынесла на крылечко. Кошка стояла всё на том же месте, не шелохнувшись. Катя поставила блюдечко рядом с крыльцом, а сама отошла поближе к двери и стала наблюдать. Кошка, как бы сомневаясь, медленно передвигалась вперёд, с каждым шагом занося лапку над землёй и раздумывая, стоит ли делать следующий шажок, или лучше скрыться в кустах. Наконец, она дошла до блюдца, осторожно поводила носом над молоком, потом подняла глаза на Катю, как бы ища поддержки и одобрения и, наконец, начала медленно лакать. Когда показалось донышко блюдца, кошка снова посмотрела на женщину. Это был долгий и благодарный взгляд, но в нём читалась такая боль, что у Катерины защемило сердце. Она спустилась с крылечка и аккуратно присела рядом, чтобы не спугнуть. Кошка, слегка пошатнувшись, сначала села, а через секунду легла у её ног. Она смотрела куда-то перед собой и, немного подрагивая всем телом, слегка приоткрывала и снова закрывала рот. Катя не была кошатницей и не разбиралась в том, как животные проявляют эмоции, но каким-то шестым чувством поняла, что кошка плачет.
-Ну что ты, Дымка? Не плачь. Всё будет хорошо. Теперь точно всё будет хорошо…
Начало июня было жарким, как никогда. Катерина, доделывая в домике генеральную уборку, мыла окно на веранде. Решив немного передохнуть, она взяла телефон, вышла на крылечко и, щурясь от слишком яркого солнца, набрала номер сына:
-Максим, сынок, привет! Ну как ты, готов к завтрашнему экзамену?
-Почти, мам. Повторить только всё осталось. Ты всё на даче?
-Да, на даче. Слушай, а давай-ка ты после экзамена сюда приедешь? Здесь хорошо так, сынок! На свежем воздухе лучше конспекты учить, чем в городе. Ну что в этой общаге душной сидеть, в четырёх стенах? Когда у тебя следующий экзамен?
-Через неделю.
-Ну вот, подготовишься здесь спокойно. Заодно и мне между делом поможешь немножко на огороде, пока у меня отпуск не закончился?
-С каким огородом, мам? Ты же говорила, ничего и никогда больше не будешь сажать, ты дачу вообще продавать собиралась. И когда ты огород посадить успела, уже июнь на дворе?
-Ой, Максимка, ты не представляешь, какие здесь, оказывается, соседи хорошие появились, пока мы сюда так редко ездили. Вот Маша, которая через два дома, мне столько рассады помидоров лишней отдала! А баба Настя капусту. В общем, продажа дачи отменяется! Приезжай, сынок, я тебя тут ещё кое-с-кем познакомлю!
В этот момент к Кате сзади подошла Дымка и, коротко мяукнув, стала тереться о её ногу. Катя попрощалась с сыном и, присев, погладила кошку. Она была ещё худая, но шерсть уже становилась блестящей и пушистой, а в глазах вместо боли и страдания появились спокойная уверенность и безмерная благодарность…
…Виктор стоял у здания ЗАГСа и заметно нервничал. На сегодня назначен развод, через пять минут уже нужно заходить, а Кати всё нет. Мужчина с раздражением достал из кармана телефон и набрал номер почти бывшей жены. Откуда-то сбоку он услышал знакомую мелодию, и тут же женщина, которая стояла в десяти метрах спиной к нему, сказала «Алло», а в трубке он услышал тот же глубокий бархатный голос.
Виктор только и смог произнести удивлённое «Катя?» и застыл, оглядывая, как ему казалось, незнакомку. Женщина обернулась и, улыбнувшись, подошла к нему. Он стоял в изумлении, не в силах поверить, что перед ним стоит его жена. Ведь он только что любовался со спины стройной девушкой с гривой роскошных волос с медным отливом. А Катерину Витя помнил серой, невзрачной мышкой в мешковатой одежде и с пробивающейся сединой в волосах.
-Привет, Вить, - пропела Катя, - ну что, пойдём? У меня ещё столько дел сегодня.
Развернувшись на каблуках, она лёгкой, почти летящей походкой пошла в сторону дверей в здание. Виктор, на секунду замешкавшись, посеменил рядом, чтобы открыть перед без пяти минут бывшей женой дверь.
Август был тёплым и приятным. Не было изнуряющей жары, но ещё не наступали холодные деньки, предвестники близкой осени. Катя медленно шла по улице, наслаждаясь тёплым солнышком. Сегодня она развелась с мужем после двадцати лет совместной жизни. Зря женщина боялась этого дня, думая, что встреча с Виктором будет для неё тяжёлой. Да и повод для встречи не очень радостный. Но Катя шла, прислушиваясь к своим ощущениям, и понимала, что ничего страшного не произошло. Да, есть какая-то лёгкая грусть, есть воспоминания, ну шутка ли, двадцать лет вместе за плечами?! Но ведь жизнь-то продолжается! У неё есть любимый сын Максим, уже второкурсник и отличник, мамина гордость. У неё есть любимый дом, где всё такое родное и где она может отдохнуть душой и телом. Есть дача – это просто отдушина, Катя проводила там много времени в детстве, и каждый уголок отзывается в её сердце теплом и любовью. А ещё есть роскошная, холёная кошка Дымка, которая совсем ещё недавно, похоже, тоже пережила предательство и много боли, поэтому между ними была невидимая, но такая прочная связь. А значит, есть причина жить, и по-другому быть не может!
Автор: Квакина Г.