Если юнкерами и кадетами в Российской империи называли дворянских отроков, готовящихся стать офицерами, то кантонистами именовали солдатских сыновей, проходящих обучение различным военным специальностям. В 1805-1856 годах при гарнизонах работали специальные школы, где подростков готовили к службе. В стране существовало особое солдатское сословие. С момента призыва на службу не только сам рекрут, но и его будущие дети принадлежали военному ведомству.
На учете с рождения
Как известно, русская армия часто перенимала западноевропейский опыт, копируя организацию, структуру подразделений и даже названия воинских частей. Вот и само слово «кантонисты» было позаимствовано в Пруссии, где в XVIII веке так именовали несовершеннолетних рекрутов, призывавшихся из кантонов (округов). В России это название закрепилось за солдатскими сыновьями, которые с самого рождения находились на учете в военном ведомстве.
Доктор исторических наук Павел Щербинин посвятил этой теме свою статью «Социально-правовой и повседневно-бытовой статус солдатских детей в XVIII-XIX вв.», которая была опубликована в журнале «Вестник Тамбовского университета», серия «Гуманитарные науки» (No 7 за 2014 год). Ученый отметил, что Российская империя постоянно нуждалась в пополнении своих войск. И эта проблема решалась не только с помощью рекрутского набора, но и за счет призыва в армию солдатских сыновей, считавшихся военнообязанными в силу своего происхождения.
«Очевидна была заинтересованность государства в самообновляющемся военном сословии. И не случайно особенно тщательно правительство следило за «потомством» солдатских семейств, рассчитывая на непременное пополнение им российской армии», – написал П.П. Щербинин.
По мнению исследователя, главной особенностью крепостнической России являлось закабаление всех податных сословий населения. Эти люди обязательно должны были кому-то принадлежать: помещикам, государству или армии. Простой человек был лишен возможности самостоятельно выбирать свою судьбу.
Впрочем, солдатские жены часто старались скрыть от военного ведомства факт рождения мальчиков, надеясь уберечь их от необходимости тянуть солдатскую лямку вслед за отцами, хотя женщин пугали денежными штрафами и телесными наказаниями, предусмотренными за укрывательство детей от военной учебы и последующей службы.
Их обучали грамоте
В школах кантонистов, работавших при гарнизонах, ребят обучали грамоте, различным дисциплинам или ремеслам, в зависимости от потребностей военного ведомства в тех или иных специалистах. Об этом известный литератор и публицист Борис Алмазов написал в своей книге «Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые действия. Выдающиеся личности», которая вышла в свет в 2015 году.
Еще в 1721 году при каждом полку русской армии, по указанию Петра I, были созданы первые школы для солдатских детей. А в 1758 году всех мальчиков, рожденных в семьях служивых людей, обязали учиться в таких заведениях.
«Все они сначала обучались грамоте, а затем более способные – артиллерии и фортификации, или пению и музыке, или письмоводству, или слесарному мастерству; менее способные – столярному, кузнечному, сапожному и другим ремеслам», – отметил Б.А. Алмазов.
Собственно кантонистами солдатских сыновей стали называть с 1805 года, когда в военном ведомстве произошла очередная реорганизация.
Уровень образования, который получали воспитанники гарнизонных школ, был существенно ниже, чем в уездных ремесленных училищах, например. Это неудивительно, ведь ребят готовили к службе в армии на должностях, не предполагавших офицерского звания. Хотя у наиболее способных из них был шанс сделать военную карьеру, отличившись во время сражений.
В царствование Николая I существенно расширилось количество изучаемых дисциплин, появились специализированные школы, где готовили фельдшеров, топографов, строителей, артиллеристов, музыкантов для полковых оркестров, штабных писарей и т.п. С каждым годом возрастала и численность кантонистов. Так, в начале XIX века в гарнизонных школах училось примерно 15 тысяч человек, а к 1856 году их общее количество по стране достигло 378 тысяч.
Царствование Александра II началось с коронационного манифеста от 26 августа (7 сентября – по новому стилю) 1856 года, который среди прочего отменил институт военных кантонистов. Солдатские дети получили возможность не поступать в обязательном порядке на обучение в гарнизонные школы, которые с тех пор стали пополняться на добровольных началах.
Отрывали от семьи
Когда институт кантонистов был только создан, представители военного ведомства стали отрывать от семьи детей, начиная с семилетнего возраста. Но в 1824 году граф А.А. Аракчеев, курировавший работу гарнизонных школ, заметил высокую смертность среди мальчиков, которые в столь юные годы еще не были способны стойко переносить тяготы военной учебы. Поэтому в кантонисты стали забирать детей, достигших 10-летнего возраста.
В последующие годы возраст приема в гарнизонные школы последовательно повышали. Но, как правило, солдатские сыновья поступали на учебу еще до своего 14-летия. Причем, они не имели права получать образование в каких-либо гражданских училищах или школах.
Иногда в рекруты забирали отца нескольких подростков, в таких случаях прием в кантонисты становился для его детей единственной возможностью выжить: хотя бы за счет казенного питания. По этой же причине солдатские сироты часто добровольно поступали на обучение в гарнизонные школы, а дочери погибших на фронте солдат становились воспитанницами благотворительных учреждений. Повзрослев и выйдя замуж, они больше уже не принадлежали «заботам» военного ведомства, конечно, если мужем девушки не становился служивый человек.
По словам П.П. Щербинина, Николай I разрешил военным инвалидам, вдовам солдат и отставникам, отличившимся на службе, оставлять при себе одного из сыновей. Этот ребенок, освобожденный от поступления в кантонисты и последующей военной службы, должен был заботиться о родителях в старости.
Среди них – инородцы
«Кроме солдатских детей в школы кантонистов, на основании постепенно издающихся постановлений, направлялись сыновья бедных жителей Финляндии и цыган, там кочевавших; польских мятежников; шляхтичей, не доказавших свое дворянство; раскольников; беспризорных детей и малолетних евреев-рекрутов», – написал Б.А. Алмазов.
Институт кантонистов использовался властями Российской империи как способ наказания неугодных, ведь нет ничего хуже для родителей, чем разлука с ребенком, вынужденным терпеть тяготы и лишения военной учебы и последующей службы. Другой целью насильственного приема в кантонисты представителей не титульной нации была попытка постепенной ассимиляции инородцев, которых буквально отрывали от их корней.
Писатель и публицист Феликс Кандель в книге «Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи» (Москва, 2014 г.) отметил, что царское правительство проводило политику христианизации последователей иудаизма. Для этого Николай I подписал указ «О обращении евреев к отправлению воинской повинности в натуре» от 26 августа 1827 года.
«Если у христиан брали в армию по 7 рекрутов с 1000 человек раз в два года‚ то у евреев стали брать ежегодно – по 10 рекрутов с 1000 человек. В отличие от других‚ позволили сдавать евреев в рекруты не с восемнадцати‚ а с двенадцати лет», – посетовал на явную несправедливость Ф.С. Кандель.
Детей-инородцев отправляли в школы кантонистов, где они больше не могли соблюдать обряды и обычаи предков, приобщались к новой среде, усваивали привычки, несвойственные для их народа.
Примечательно, что дети богатых и влиятельных родителей счастливо избегали армии, эта участь, по решению руководства еврейских общин, выпадала сиротам, сыновьям бедняков или людей, неугодных местным властям. Часто от семей отрывали семилетних мальчиков, выдавая их за двенадцатилетних на основании липовых документов или, вообще, со слов знакомых. Подкупленные армейские чины смотрели на такие нарушения сквозь пальцы.
А другой указ Николая I «О наказании участников польского восстания 1831 г.» от 22 марта 1831 года предписывал забирать в кантонисты детей мятежников и тех шляхтичей, которые не могли доказать свое дворянское происхождение.
Они получали пособие
Желая контролировать солдатские семьи и вести точный учет их детей, военное ведомство оказывало небольшую материальную помощь служивым людям и предоставляло им жилплощадь. В XVIII и первой половине XIX века войсковые части обычно располагались на постое у городских и сельских жителей. Женатым солдатам полагались дополнительные комнаты для их жен и детей.
Помимо жилплощади семьи нижних чинов русской армии получали:
средства на аренду квартиры, если в воинской части на всех не хватило казенного жилья;
пособие на продукты питания;
продовольственный паек, в который обязательно входили мука и крупы.
Во время очередной войны, когда солдаты уходили в поход, их семьи оставались жить в выделенных помещениях.
Впрочем, вышеперечисленные пособия и льготы были мизерными, они не могли компенсировать всех армейских тягот и лишений, поэтому далеко не все супруги женатых рекрутов отправлялись вслед за ними в расположение частей.
«Очень часто сложности для семейной жизни солдата и тяжелые условия для совместного проживания, отсутствие средств приводили к тому, что большинство женщин-солдаток оставалось на прежнем месте жительства», – отметил П.П. Щербинин.