Осень в этом году выдалась на редкость дождливой. Ветер сердито гнал по небу рваные клочья низких сизых облаков – за неполные сутки небеса вылили на Иркутск почти полумесячную норму осадков, и ливень, наконец, закончился.
На крохотной полянке в пустом осеннем парке уже около двух часов топталась невысокая, тоненькая девушка в синих джинсах и лёгкой вишнёвой ветровке. Её тёмно-русые волосы были собраны на затылке в аккуратный, строгий пучок, а внимательные, цепкие зелёные глаза бегали по этой маленькой, окруженной старыми липами лужайке, пытаясь запомнить каждую мелочь.
Тело убитого уже увезли на вскрытие в морг, и младший лейтенант Софья Вирницкая, едва ли не на коленях исползав место преступления, тоже уже хотела уезжать в отдел, как вдруг чуть в стороне, в насквозь пропитавшейся водой пожухлой траве, блеснула яркая голубая искра. Следователь присела на корточки и аккуратно выудила из хитросплетения мокрых ломких стеблей небольшой серебряный перстень, украшенный круглым голубым камешком. Тщательно рассмотрев украшение, девушка опустила его в прозрачный целлофановый пакет…
***
– Соня, что там с расследованием? – через несколько дней, после короткой «летучки», спросил Вирницкую подполковник Уманов.
Высокий, неуклюжий, массивный, он подошёл вплотную к девушке и, как скала, навис над ней. Широкое, загорелое лицо подполковника было бы, пожалуй, красиво, если бы его не портили выцветшие, вечно усталые серые глаза под тяжёлыми, нависшими веками.
– Я работаю, Фёдор Андреевич. Дело сложное…
– Софья, ты прекрасно знаешь, кем был Вадим Ядринцев… Он – единственный племянник мэра… Мне уже звонили… Мэр требует найти убийцу. У нас нет времени.
– Я его найду, – пообещала Вирницкая. – Обязательно найду.
– Я надеюсь на это, – буркнул Уманов. – Иди работать.
Закрывшись в крохотном кабинете, младший лейтенант Софья Вирницкая выпила крепкого кофе и, отставив в сторону пустую чашку, сжала руками виски. Она не знала, с какой стороны подступиться к этому делу. Четыре дня назад – семнадцатого сентября – двадцативосьмилетнего Вадима Ядринцева, директора небольшой, но известной иркутской строительной фирмы «Агир», поздно вечером застрелили в парке, почти в самом центре города.
Баллистическая экспертиза установила, что Ядринцев был застрелен в упор из спортивного пистолета, который пока не нашли. Полный денег и карточек кошелёк убийца не тронул, не позарился он и на дорогой мобильник. С уликами было негусто – по сути, их просто не было, если не считать серебряный перстень, неизвестно кем оброненный и непонятно сколько дней или недель провалявшийся в траве.
Опрос родственников, друзей и знакомых убитого ничего не дал. Ядринцев, как удалось разузнать Софье, несколько раз привлекал к себе внимание полиции, но всегда его «отмазывали»…
Резкий звонок телефона оторвал Вирницкую от раздумий:
– Софья Алексеевна, здравствуйте! Загляните ко мне, если свободны, – раздался в трубке сиплый, простуженный голос криминалиста Ивана Ланцева.
– Здравствуйте. Уже иду.
Через несколько минут она читала короткий, сухой отчёт: на серебряном перстне, найденном ею на месте убийства, не обнаружено никаких биологических следов.
– Это всё? – разочарованно спросила Вирницкая, поднимая глаза от бумаги.
– Да, – странным тоном ответил Ланцев.
Улик не было, но нужно было что-то делать, и на следующее утро Софья Вирницкая поехала в первую иркутскую гимназию, где когда-то учился Ядринцев.
– Вадим всегда был общепризнанным лидером класса, – нервно вертя в руках острый синий карандаш, говорила бывшая классная Ядринцева, пожилая учительница истории Лидия Львовна Веселова. – Любимый, единственный ребёнок из обеспеченной семьи, он многое себе позволял, и ему всё всегда сходило с рук. Учился он плохо…
– Каким человеком был Ядринцев?
– Высокомерным. Он был на особом счету и всегда этим пользовался.
– Спасибо, Лидия Львовна.
Вечером того же дня Софья съездила на консультацию к известному иркутскому геммологу* Александру Решицкому, но и он ничем не смог ей помочь:
– Это абсолютно обычный, недорогой серебряный перстень с голубым топазом, – пожилой, тучный седобородый геммолог, блестя толстыми стёклами старомодных очков, внимательно рассматривал украшение под лупой. – Художественной ценности он не представляет. Таких тысячи.
– Ещё что-нибудь вы можете сказать про это колечко?
– Его часто носили – весь перстень покрыт крохотными царапинами. Едва заметные царапинки есть и на камне. Хозяйка, очевидно, его любила и носила, почти не снимая.
– Спасибо, Александр Семёнович.
Результаты судмедэкспертизы тоже ничем не порадовали: как следовало из отчёта судмедэксперта, Вадим Ядринцев был убит двумя выстрелами в упор, обе пули попали прямо в сердце, биологических следов на теле не обнаружено.
Всю следующую неделю Вирницкая тщательно отрабатывала ближний круг убитого – его друзей и бизнес-партнёров, однако, у всех восьмерых человек, тесно общавшихся с Вадимом Ядринцевым, было железное алиби: четверо из них в день убийства были за границей, ещё трое – в Москве и один в Ярославле.
«Убийство Ядринцева меньше всего похоже на заказное, – думала Соня. – Ни один уважающий себя профессиональный киллер не пойдёт на «дело» со спортивным пистолетом. Но что же тогда? Личные счёты? Месть?»
Это убийство без улик казалось девушке странной, неразрешимой головоломкой.
***
В пятницу, в конце рабочего дня, Вирницкую неожиданно перехватил в коридоре криминалист Иван Ланцев:
– Софья Алексеевна, зайдите ко мне. Нужно поговорить.
Закрыв на замок кабинет, криминалист подошёл к сидящей за столом Вирницкой. Девушка едва не задохнулась от сильного, терпкого аромата его дорогой туалетной воды.
– Софья Алексеевна, вы помните нашумевшее дело девятимесячной давности об изнасиловании и убийстве восемнадцатилетней Ксении Воробьёвой? – негромко спросил Ланцев. – Это дело так и не раскрыли, помните?
Вирницкая кивнула и вопросительно посмотрела на собеседника.
– Насильник и убийца Воробьёвой – Вадим Ядринцев. На платье жертвы остались следы крови Ядринцева – девушка отчаянно защищалась, в ладони – прядь его волос… Я нашёл копию экспертизы по этому делу и на днях ещё раз внимательно всё перепроверил…
– Спасибо, Иван Сергеевич! До свидания!
Софья выскочила из-за стола и почти выбежала из кабинета Ланцева – ей нужно было срочно разыскать коллегу, младшего лейтенанта Кирилла Юрьева, который расследовал убийство Ксении Воробьёвой. У неё было к нему много вопросов.
Раньше она кое-что слышала об этом жестоком нераскрытом убийстве, но в подробности не вникала.
***
– Соня, ну что ты хочешь услышать? – нервно и недовольно спросил младший лейтенант Кирилл Юрьев – невысокий, крепко сбитый брюнет в стильных строгих очках. – Убийство Ксении Воробьёвой осталось нераскрытым – обычный «висяк»…
– Может, ты не особо рвался его раскрыть?
– Соня, не нарывайся! – Юрьев перешёл на едва слышный шёпот. – Мне посоветовали… не проявлять излишнего рвения в этом расследовании…
– Кто посоветовал? – зелёные глаза Вирницкой стали большими-большими, красивые чёрные брови взлетели вверх. – Уманов?
Девушка затаила дыхание. Подполковник Фёдор Уманов был её крёстным (конечно, в отделе об этом и не догадывались), и ей не хотелось узнать такое о человеке, которого она уважала.
– Бери повыше. Сам Филимонов… Уманов не в курсе…
Софья выдохнула с облегчением:
– Могу я узнать детали этого дела?
– Нет.
– Ладно, Кирилл, раз ты не хочешь со мной откровенничать, я выясню всё в архиве…
– Соня, мой тебе совет – не лезь в это дело. Не нарывайся – проблем меньше будет, – младший лейтенант Юрьев криво усмехнулся и бросил многозначительный взгляд на глубоко задумавшуюся девушку. – Я иду за кофе. Тебе взять?
– Спасибо, не надо.
***
«Начальник иркутского уголовного розыска «настоятельно советует» остановить расследование… Просто нет слов, – откинувшись на спинку стула, думала Вирницкая. – И Юрьев молчит, как партизан. Ну, ничего: загляну в архив, пороюсь в документах, посмотрю, что к чему».
«Вылазка» в архив, куда она попала довольно легко, не порадовала девушку: все улики по делу Ксении Воробьёвой бесследно исчезли.
Единственной «добычей» Софьи стала хорошая цветная фотография убитой. Следователь вгляделась в обаятельное, юное личико: выразительные тёмно-карие глаза с красивым миндалевидным разрезом в обрамлении тёмных пушистых ресниц, чётко очерченные пухлые губы, густые, длинные медно-рыжие волосы…
«Красивая. И совсем молоденькая. Жить бы и жить», – мелькнула грустная мысль.
Вирницкая отложила фото и задумалась.
«Похоже, убийство Ядринцева – обычная месть. У красавицы Ксюши явно были поклонники. Кто-то узнал, что за смертью Воробьёвой стоит Ядринцев, и отомстил, – летели быстрые мысли. – Надо бы встретиться с бывшим классным руководителем юной красавицы – возможно, потянется какая-то ниточка»…
***
– Ну, Ксения всегда знала, что она – красавица, – тихим, надтреснутым голосом говорила низенькая, очень полная, пожилая учительница математики. – Она была весёлой, общительной, но абсолютно не хотела учиться. Вот старшая сестра Ксюши – Мирослава – другое дело: она активистка, на «4» и «5» училась. А у Ксении лишь хахали в голове были…
– Ксения хорошо общалась с одноклассниками?
– На одноклассниц Ксюша всегда смотрела свысока, а одноклассников вообще не замечала – они были пустое место для неё. Ксению интересовали мужчины при деньгах и постарше.
– Юлия Фёдоровна, может быть, вы знаете, с кем из мужчин общалась Воробьёва?
– Однажды я видела, как Ксению прямо от порога школы забрала роскошная синяя иномарка.
– А близкие подруги в школе у Ксюши были?
– Ксения слегка общалась с Машей Изотовой, но дружбой там и не пахло, вы уж мне поверьте…
Была ли дружба между девушками или её не было, но имя владельца синей «Тойоты» Мария Изотова назвала Софье с ходу. Вот только Вирницкая никак не могла отделаться от мерзкого ощущения, что юная девушка ничуть не опечалена смертью бывшей одноклассницы.
Олега Нецветова, владельца синей «Тойоты», Вирницкая вызвала «на разговор» повесткой. Как только молодой человек вошёл в её кабинет, следователь отметила про себя, что он держится очень спокойно.
– Олег Валерьевич, здравствуйте. Расскажите подробно о ваших отношениях с Ксенией Александровной Воробьёвой.
Парень криво усмехнулся:
– Да что про них рассказывать? Пару раз сходили в кино, отметились в ночном клубе… Мы очень быстро разбежались с Ксюшей – где-то через два месяца…
– И по какой причине?
– Понимаете, Ксюша – красивая говорящая кукла, не более. Она быстро мне надоела…
– Когда вы узнали о смерти Ксении?
– Где-то через пару недель после убийства.
– От кого?
– От Маши Изотовой.
– Олег Валерьевич, где вы были семнадцатого сентября?
– На семинаре в Санкт-Петербурге. Там проводился пятидневный семинар по йоге. А что случилось в этот день?
– Семнадцатого сентября был застрелен Вадим Ядринцев, который задолго до этого изнасиловал и убил восемнадцатилетнюю Ксению Воробьёву… Спасибо, Олег Валерьевич, до свидания.
Вирницкая проверила алиби Нецветова, и оно подтвердилось, но следователь и так чувствовала, что Олег – не тот человек, который способен на такую импульсивную месть.
Не имея ни единой зацепки и оказавшись в тупике, следователь снова вернулась к изучению своих немногочисленных улик. Рассматривая пули, которыми был убит Ядринцев, Софья обнаружила, что обе они были украшены небольшой гравировкой – сдвоенным «Т». Вирницкая тут же набрала номер баллиста:
– Евгений Григорьевич, здравствуйте! Это Софья Вирницкая. Я по поводу гравировки на пулях. Не думаю, что это массовое, серийное клеймо…
– Софья Алексеевна, вы правы. Гравировка эта не серийная, я думаю, это инициалы владельца пистолета...
– Спасибо! Вы подтвердили мою догадку. До свидания.
***
На следующее утро Вирницкая поехала в иркутскую спортшколу. Старый, седой, высокий тренер по стрельбе долго вертел в длинных, чутких пальцах принесённые Вирницкой пули, и, наконец, поднял на девушку внимательные тёмные глаза.
– Знакомые пульки. У моей лучшей ученицы, Томы Тарликовской, были такие… Да, Томка могла бы быть чемпионкой, но пренебрежение дисциплиной, дурной характер и жуткая наследственность загубили её. У неё родители пили, оба, и она пошла по той же кривой дорожке. Тамара не смогла добиться высоких результатов в спорте, «завязала» с соревнованиями и стала тренером по стрельбе. Надо сказать, она была неплохим тренером, пока не начала спиваться. Случалось, приходила «под мухой» на тренировки. Не пьяной в стельку, но подзаправленной. Ну, воспитанницы от неё и ушли, а потом Томку попёрли с работы. Теперь она пьёт, почти не просыхая, – старый тренер тяжело вздохнул и протянул следователю пули.
– Анатолий Андреевич, а перстень этот вам не знаком? – Вирницкая протянула мужчине украшение, найденное на месте убийства Ядринцева.
Тренер долго вертел в руках перстень:
– Это точно не Томино, – наконец сказал он. – У Тамары сейчас неделями денег на хлеб с молоком нет – всё на водку уходит. А вы говорите – перстень…
– Где можно найти Тамару?
– Томка живёт на улице Багратиона, в старой квартире, доставшейся ей от бабушки. Это Тамаре ещё повезло – ведь её родители из-за водки жильё потеряли… Сейчас я черкну вам точный адрес…
***
Старый девятиэтажный дом встретил Софью оглушительной музыкой: «меломаны» с последнего этажа насильственно «приобщали» всех жильцов дома, а также тех, кто гулял во дворе, к тяжёлому року.
Устав ждать лифт, Вирницкая взбежала по ступенькам на четвёртый этаж и с силой надавила на кнопку звонка. Минуты шли, но никто и не думал открывать. Раздосадованная следователь несколько раз ударила в дверь кулаком.
– Уже иду! – послышался из-за двери пропитый, сиплый голос.
Дверь со скрипом отворилась, и перед Софьей возникла невысокая, коренастая тётка неопределённого возраста с всклокоченными, грязными волосами и заплывшими, мутными глазами. Запахнув заношенный до дыр старинный халат, накинутый прямо на голое тело, тётка воззрилась на Вирницкую:
– Чего надо?
– Добрый вечер! Я из полиции.
Следователь вошла в маленькую, тускло освещённую прихожую, и за ней с грохотом захлопнулась входная дверь.
– Эти вещи вам знакомы? – Вирницкая подошла вплотную к Тарликовской и протянула ей две пули.
Тамара аккуратно положила на ладонь два небольших кусочка металла, прищурилась, внимательно присмотрелась к ним и вдруг улыбнулась, как улыбаются старому знакомому:
– А как же! Мои пульки!… Моя «фирменная» гравировка…
– Вот этими «вашими пульками» недавно был убит человек.
– Как?.. Что?.. Где?.. – в мутных, пропитых глазах Тарликовской мелькнули шок, страх и удивление. Она, побледнев, попятилась и налетела спиной на стену, пули выскользнули из её ладони и с громким звяканьем упали на грязный, давно не мытый пол.
«Она не убийца. Невозможно всё это сыграть», – подумала Вирницкая. Следователь опустилась на корточки и подняла пули с пола.
– Где ваш спортивный пистолет?
– Пистолет?.. Так я продала его. За четыре бутылки водки. Ещё летом продала. В августе…
– Кому?
– Так Мирке… Воспитаннице моей бывшей, Мирославе Воробьёвой.
Услыхав фамилию, Софья вздрогнула, и её глаза стали большими-большими. Взяв Тарликовскую под руку, девушка провела её в полупустую, унылую комнату, посадила в старое, скрипучее кресло, а сама села рядом на колченогий, качающийся и всё время норовящий завалиться стул.
– Теперь рассказывайте всё, что вам известно о Мирославе Воробьёвой!
– Мирка стрельбой из пистолета у меня занималась. Почти четыре года. Упёртая она была, никогда тренировки не пропускала – приходила даже с температурой, простуженная. Мне бы её упёртость! Мирка неплохо стреляла. А потом… потом я с бутылкой «подружилась», вот Мирка и ушла... И остальные тоже ушли…
– Чем Мирослава сейчас занимается?
– Вроде работает медсестрой в больнице. Взрослая такая стала, красивая… Когда Мирка пришла ко мне в августе, я её едва узнала…
– Посмотрите на это кольцо, – Вирницкая протянула Тарликовской перстень с голубым топазом, найденный ею на месте убийства.
– Это Миркино! – едва взглянув на украшение, кивнула головой Тамара. – Она годами его носила. У неё и серёжки такие были.
***
…Софья шагнула из пыльного сумрака подъезда прямо под моросящий осенний дождь. Следователь шлёпала по лужам, не замечая этого: слишком много невесёлых мыслей роилось в её гудящей от усталости голове. Следователь знала, кто убил племянника мэра, но… Как же много этих самых «но»!..
«Девушка отомстила за убитую сестру – и что теперь? Мэр будет педалировать это дело. Срок будет большим... Хороший адвокат? Соня, не дури! У Мирославы Воробьёвой не будет денег на хорошего адвоката», – беспокойные мысли, словно растревоженные пчёлы, роились в её уставшей голове…
Выяснить адрес Мирославы Воробьёвой было делом нескольких минут.
Девушка приехала к дому Мирославы в лёгких сумерках. Дождь кончился, но редкие тяжёлые капли ещё срывались с ветвей и звонко шлёпались на мостовую. Софья не стала вызывать лифт и медленно поднялась на седьмой этаж по лестнице – она подспудно пыталась оттянуть неизбежное.
Следователь долго жала на кнопку звонка, но дверь 72 квартиры никто не спешил открывать. Тогда, разозлившись, Софья несколько раз ударила по двери кулаком.
Из-за дверей соседней квартиры донёсся громкий собачий лай.
– Чего хулиганишь? Чего в дверь колотишь? – из соседней квартиры на площадку вышла низенькая, очень полная пожилая женщина с короткими ярко-рыжими волосами, одетая в сизо-серый спортивный костюм в облипку. На её ногах красовались стоптанные фиолетовые шлёпанцы. – Сейчас вызову полицию! Или собаку натравлю!
– Полиция уже здесь! – негромко парировала Вирницкая.
– Так чего надо? – после внимательного изучения «корочки» женщина вопросительно воззрилась на Софью поверх модных очков и, повернувшись к двери своей квартиры, рявкнула:
– Лора, молчать!
Лай тут же стих.
– Как вас зовут?
– Александра. Александра Ивановна.
– Александра Ивановна, вы давно видели свою соседку из 72 квартиры?
– Мирославу? А что она натворила?
– Неважно. Так вы давно её видели?
– Она, кажись, уехала…
– Куда? Когда?
– Куда – не знаю, а когда… Сейчас, – женщина нахмурилась, потёрла рукой лоб. – Да, точно, утром 18 сентября. Я рано утром Лору выгуливала, овчарку мою, и столкнулась с Миркой у подъезда. Она была с большой дорожной сумкой. Да вы расспросите сестру Мирославы – она лучше моего всё знает…
– Сестру?!
– Двоюродную. Алевтиной её зовут. Она с детства дружила с Миркой и Ксенией. Они не разлей вода были…
– Вот этот перстень вы раньше не видели?
Собеседница покрутила в руках кольцо и вскинула глаза на следователя:
– Видела. Это Миркин перстень. Она никогда с ним не расставалась.
***
…До дома Алевтины Грибовской Вирницкая добралась уже впотьмах. Женщина открыла сразу, как только Софья позвонила в дверь, будто ждала гостей.
Смуглое, узкое лицо с резко очерченными высокими скулами, коротко остриженные тёмные волосы, большие, настороженные светло-карие глаза, высокая, нескладная, чуть сутулая фигура, и ни грамма той невероятной женственности и обаяния, которыми дышал облик погибшей Ксении Воробьёвой.
Алевтина всунула руки в карманы длинного малинового халата и вопросительно воззрилась на Вирницкую.
– Алевтина Фёдоровна, здравствуйте! – следователь переступила порог, и дверь почти беззвучно закрылась за её спиной. – Я – лейтенант полиции Софья Вирницкая.
Следователь спрятала в карман удостоверение, окинула взглядом крохотную прихожую, оклеенную дешёвыми бежевыми обоями, и, наконец, посмотрела в упор на хозяйку:
– Я разыскиваю вашу двоюродную сестру Мирославу Александровну Воробьёву…
– А, докопались-таки! – Грибовская окинула Софью быстрым взглядом, в котором явственно читалась неприязнь. – Ну, что у дверей стоять – идёмте на кухню, поговорим.
Они сели за покрытый свежей голубой скатертью стол в маленькой, светлой кухне.
– Опоздали вы! – хозяйка скользнула быстрым, насмешливым взглядом по лицу Вирницкой. – Мирослава уехала за границу. Она отомстила за сестру, написала на меня доверенность на продажу своей квартиры – и уехала…
Грибовская отхлебнула минералки из стоявшей в гордом одиночестве на столе почти пустой бутылки и, зло усмехнувшись, продолжала:
– Мирка же хотела добиться справедливости по закону! Она ходила к следователю, который расследовал убийство Ксении… как его… Юрьев, кажется… и говорила, что знает, кто убил её сестру. А её даже слушать не стали!
– Откуда Мирослава знала, кто убил Ксению?
Алевтина медленно допила минералку, и, не вставая из-за стола, швырнула пустую бутылку в стоящее в углу мусорное ведро. Она промахнулась – бутылка ударилась о край ведра и со стуком упала на пол:
– Ксюша успела позвонить Мирке в ночь убийства. Она была страшно напугана. Сказала, что она с Ядринцевым, что тот вдрызг пьян – и связь оборвалась.
Взволнованная и испуганная Мирослава раз сто набирала сестру в ту ночь, но телефон Ксюши был отключён. Тогда Мирка позвонила в полицию, но там ей ничем не смогли помочь… А Ксению нашли утром на окраине Иркутска – изнасилованной и убитой…
В кухне повисла глухая, недобрая тишина, которую разрывало лишь громкое, мерное тиканье старых настенных часов.
– Когда через пять месяцев дело закрыли, – продолжала Грибовская, – Ксюшина мама не пережила: у неё случился инфаркт. Вслед за Ксенией, Мирка потеряла и маму… Через несколько месяцев Мирослава пошла к своей бывшей тренерше, и за несколько бутылок водки купила у неё пистолет…
– Может, вы знаете, где сейчас этот пистолет? – тихо спросила следователь.
– На дне Ангары.
Алевтина замолчала. Она сидела, сгорбившись, положив на стол сцепленные в замок руки с яркими алыми ногтями. А Вирницкой вдруг стало нечем дышать от адской смеси, кипящей у неё в душе - смеси сострадания, возмущения и стыда за коллегу, младшего лейтенанта Юрьева.
Софья вскочила, и, пробормотав что-то нечленораздельное, выбежала из квартиры…
***
– Если бы Ядринцева посадили, он был бы жив, – тихо сказала Вирницкая. – Он сидел бы в тюрьме, но он был бы жив. А, поскольку полиция бездействовала, Мирослава Воробьёва решила творить справедливость своими руками… И, знаете, я её даже не осуждаю – зелёные глаза Софьи потемнели и сузились, взгляд стал тяжёлым, холодным. – У меня есть младшая сестричка. Если бы с моей Юлькой случилось то же, что с Ксенией Воробьёвой, а в полиции цинично записали это дело в «висяк»… я за себя не ручаюсь… Знаете, я даже рада, что Мирослава за границей, и нам не удастся её оттуда «выцарапать»…
– Соня, завтра я жду от тебя подробный рапорт, – подполковник Уманов оборвал этот тяжёлый и неприятный разговор. – Можешь идти.
Когда за Вирницкой закрылась дверь, Фёдор Андреевич задумчиво забарабанил пальцами по столу.
«Молодая ещё, горячая. Двадцать семь лет – считай, ещё девчонка. Ещё жаждет справедливости! – с теплом и гордостью думал он о крестнице. – Пусть бы подольше такой оставалась».
Подполковник Уманов достал мобильник и решительно набрал номер мэра.
---
Автор: Наталия Матейчик
*Геммоллог - занимается определением, оценкой и сертификацией драгоценных камней.