Есть немало русских писателей с двойной фамилией: Новиков-Прибой, Сергеев-Ценский, Мамин-Сибиряк, Соколов-Микитов. Все они будто бы проходят по особому читательскому "ведомству": писателей малочитаемых, классиков второго, а то и третьего "разряда".
В школьную программу их произведения почти не входят. Разве что единичные тексты, которые прочитываются, в основном, наспех, в начальных классах. Например, "Серая шейка" Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка или "Листопадничек" Ивана Сергеевича Соколова-Микитова.
Читающие молодые люди вообще больше в юности интересуются иностранной литературой, а в зрелости когда уже читать? Читать уже некогда. И, как полагают подавляющее большинство, незачем. Вот и остаются эти замечательные авторы непрочитанными. И даже нельзя сказать, что их сочинения в тени великих классиков, это, скорее общая тень коллективного невежества, которая накрывает отечественную литературу.
Невежей автор считает, в первую очередь, себя самого.
Об Иване Сергеевиче Соколове-Микитове (ударение во второй фамилии на "о") я узнал благодаря Юрию Иосифовичу Ковалю. Когда-то, давно уже я прочитал его замечательный рассказ "На барсучьих правах". Рассказ этот, как раз, о Соколове-Микитове. Вот с каким благоговением пишет о нём Коваль:
"Иван Сергеевич был человек особенный. Однако объяснить эту особенность, рассказать, в чем ее смысл, представляется очень трудным. Высокая нравственная чистота, абсолютная цельность и правдивость — все эти черты, конечно, свойственны были Соколову-Микитову, но все это лишь дополнение к тому главному, чем обладал он. Попросту сказать, Иван Сергеевич был из тех людей, которых раньше на Руси называли святыми.
Человек, обладавший не слишком чистой совестью, не мог явиться перед ним.
И в те дна, когда я встречался с ним, и сейчас, в памяти, Иван Сергеевич был для меня всегда ориентир души, к его светлому образу прибегаю я, когда одолевают сомнения и утраты.
Таким был Иван Сергеевич для всех окружавших его людей — святым, благословения которого жаждут. Мысли его бывали порой чрезвычайно просты, но всегда заключалась в них абсолютная истина."
Итак, я прочитал рассказ Коваля о Соколове-Микитове и подумал: "Надо бы почитать этого славного писателя". Подумал я так, а потом и думать забыл, как это почти всегда и бывает.
И вот спустя много лет попалась мне в руки книжка прозы Ивана Сергеевича. Не случайно попалась. Я увидел её на библиотечных полках и решил: "Пора бы уж, пора..."
Книжка эта называется "Дальние берега". В ней собраны повести и рассказы этого замечательного, без преувеличения, великого русского писателя.
И чтобы не быть голословным, я хочу сразу процитировать начало самой первой повести из этого сборника. Она называется "Детство".
"Я не могу определить, сон это или явь это: на коленях матери я сижу у открытого окна, теплого от высокого летнего солнца. И мать, и окно, и теплота нагретого солнцем, еще не выкрашенного подоконника сливаются в один синий, звучащий, ослепительный мир. Я еще плохо различаю в этом сверкающем просторном мире отдельные черты — пыльную за окном дорогу, красные стволы сосен, высокое небо с белыми недвижными облаками. Мать, подоконник с прозрачными капельками смолы, синее небо сливаются в блаженное ощущение тепла, света и удовольствия. Я тянусь к свету, прутом изгибаюсь на руках, бью мягкими кулачками и смеюсь, смеюсь."
Какая музыкальная проза! Насколько она мелодична и свежа. Будто звучит свирель и далеко-далеко ветер уносит звуки драгоценной мелодии. Утешает ветер этой мелодией всех страждущих, неспокойных, обидчивых, тех, кто сам себе казался безутешным.
Я погрузился в мир Соколова-Микитова. Этот мир состоит из огромного количества честных, потрясающе описанных деталей, и каждая раскрывается перед вами в многообразии чудесных свойств и каждая связана со всеми. Каждую вы можете увидеть, прикоснуться к ней, ощутить запах и услышать звук многих больших и малых вещей. Один из сборников рассказов писателя называется "На тёплой земле". И точно, проза Ивана Сергеевича — редчайшее сочетание реалистичного видения, проникновенного взгляда на жизнь и светлой лирической задумчивости, глубинного драматизма, корни которого в печали по родной, тёплой земле.
"— Я никогда не считал себя сочинителем и действительно никогда не выдумывал того, о чем писал. Аксаков когда-то сказал, что он не умел выдумывать, а когда пытался, у него не получалось. Что-то есть такое и во мне. Большинство моих рассказов — это все то, что я пережил и видел, и даже имена моих героев почти все подлинные. Я писал о тех людях, которых встречал, с которыми знакомился и которых любил… Я ведь не принадлежу к писателям, которые составляют себе план, потом размышляют… Большинство из того, что я написал, получалось как-то само собой, и я не могу сказать, как это происходило. Возникала мысль или воспоминание, тянуло меня к бумаге — и я писал, не вымышляя ничего. Про многие рассказы я не знал, что напишу. И часто, когда начинал писать, не знал, чем кончу." (из рассказа "На барсучьих правах").
Иван Сергеевич родился 30 мая 1892 года на калужской земле. Отец работал управляющим, мама была из крестьянской семьи.
«Поездки с отцом, прогулки в лес, рыбная ловля в заросшем кувшинками тихом пруду, каждый заветный уголок которого мне и теперь памятен, рассказы и сказки отца оставили неизгладимое впечатление. Вместе с мечтами о путешествиях отец пробудил во мне страсть к охоте.»
В десять лет Ванечка начал учиться в реальном училище в Смоленске. Учёбу эту он считал каторгой, не принимал из-за казёнщины, системы, которую считал бездушной. Учился он кое-как, но заинтересовался революционных движением, посещал подпольные кружки. В итоге был исключён из пятого класса и вернулся в родную деревню Кислово. В 1910 году поступил на сельскохозяйственные курсы в Санкт-Петербурге, но вскоре бросил и это дело, увлёкшись литературой. В Питере он уже посещал литературные кружки и написал своё первое произведение, сказку "Соль земли".
В двадцать лет Соколов-Микитов недолго работал секретарём газеты в Ревеле. Но сидячая работа была не для него. Иван Сергеевич хотел странствовать, мечтал увидеть мир и решился: поступил на торговое судно. Так он побывал многих портовых городах Европы и Африки, а ещё копил впечатления для своих несравненных рассказов.
"Помню синее-синее море, над морем синее — чуть зеленее — небо, в синем стоят — чуть чертят — тонкие мачты «Ольги», теплый полуденный ветер сбивает с трубы седые плотные кудри дыма. И живо помнятся мне тогдашние береговые стоянки: яркое над морем и знойными берегами солнце; великое множество человеческих голосов, тел, лиц, рук, глаз; синеющая прохлада стамбульских мечетей и кипарисовая тихость Босфора; ослепительный Атос, знойная Александретта, Мерсин, Триполи, Смирна, Пирей, Бейрут, Яффа; шумные вечерние переулки Александрии и Галаты.
Помню ночные долгие вахты: полное играющих звезд небо, ослепительно прекрасный над древним греческим морем восход солнца, легкое дуновение предутреннего бриза. Помню себя молодым, легким, жадно вглядывающимся в светлый просторный мир".
Во время Первой мировой войны Соколов-Микитов вместе с лётчиком Глебом Алехновичем совершал боевые вылеты на четырёхмотороном биплане "Илья Муромец".
Февральскую революцию он встретил на фронте, а октябрьскую уже в Питере.
«Революция стала четвёртым и окончательным переломом в моей жизни: я стал писателем».
Затем Иван Сергеевич работает учителем в трудовой школе, но всё манит его тяга к приключениям, всегда непредсказуемым и подчас опасным.
«По предложению приятеля и однокашника, смоленского земляка Гриши Иванова, в качестве уполномоченных „предпроделзапсевфронта“ мы двинулись на юг, в хлебные края, в теплушке, предоставленной в полное наше распоряжение. Трудно описать необычайное, почти фантастическое наше путешествие... Побывали в ещё дымившемся Крыму, под Мелитополем чудом вырвались из лап захвативших город махновцев, под Киевом попали в плен к петлюровцам, сидели в контрразведке деникинского генерала Бредова, где пьяный офицер в английской шинели, стуча наганом по столу, грозился меня расстрелять».
В 1919 году опять записывается матросом на торговое судно, затем некоторое время живёт за границей и, благодаря помощи Максима Горького, возвращается на родину. А потом следует уже северная экспедиционная "эпопея": Иван Сергеевич участвует в арктических экспедициях на "Георгии Седове" и, как корреспондент "Известий" участвует в спасении ледокола "Малыгин". Мне посчастливилось прочитать документальную повесть об этом.
Во время Великой Отечественной войны Иван Сергеевич продолжает работать спецкором "Известий".
С шестидесяти примерно лет он живёт в доме, который построил собственноручно в селе Карачарово Калининской области. Именно здесь он и написал большую часть своих замечательных произведений.
Ещё об одном мне важно написать. Иван Сергеевич Соколов-Микитов был страстным охотником. Я категорически не принимал охоту в юности своей, но старался не осуждать заядлых охотников, тем более, что в числе этих людей были мои одноклассники, которых я любил и продолжаю любить.
И всё же, в виртуальных разговорах об охоте я, как правило, всегда принимал суровую позицию, которая, как я понимаю сейчас, могла выглядеть нетерпимой.
В нескольких своих рассказах Иван Сергеевич рассказывает об охоте. Не скрою, что иногда мне было трудно и даже неприятно об этом читать. Но в том и дело, что в эти мгновения я смотрел на происходящее словно бы глазами автора. Не допуская ни тени назидательности, интонационно, он пытается показать читателям границу, по одну сторону которой ещё охота, по другую — уже убийство. И это его личный взгляд, взгляд Соколов-Микитов, человека, который написал однажды: "«Как многие старые и настоящие охотники, я уже давно не беру в руки ружья, но, разумеется, в душе остался прежним страстным охотником. Так же волнуют меня весенние радостные зори, запахи земли, далёкое бормотанье тетеревов. Я без ружья хожу в лес, слушаю знакомые звуки земли, печальное и радостное возникает во мне чувство. Всё, что совершается в природе, неотделимо от моей человеческой жизни».
В этом и дело, друзья. Как мне кажется, именно эта последняя фраза даёт ключ к тайникам прекрасной, искренней прозы Ивана Сергеевича: всё совершающееся в природе совершалось и в его душе, в его жизни.
Могу только пожелать всем, друзья, взять томик сочинений Соколов-Микитова и, отложив все дела, погрузиться в чтение.
Путеводитель по сайту
Смысл жизни от Бориса Пастернака