Шейх Икани стал в своё время приближенным сибирского хана, и народ знал его как чистого душой святого человека. Написанные им стихотворения не забылись, а продолжали служить новым поколениям в течение столетий.
Фарит Яхин
В истории литературы о творчестве шейха Икани, одного из дворцовых поэтов татарских ханов Сибирского ханства, до последнего времени ничего не было известно. Лишь после 2000 г., после издания в Казани средневековой поэтической хрестоматии «Бакырган китабы» («Книги яссавидов»), появилась возможность исследовать и оценить его стихотворения.
Но данная работа литературоведами не была проведена. После изучения исторических материалов о шейхах Сибири, определения духовных чаяний шейха открылась возможность более широко охарактеризовать поэзию данного суфия.
Кто такой шейх Икани?
Шейх Икани жил в столице Сибирского ханства Искере, которая находилась на берегу на месте впадения реки Сибирки в Иртыш, и был похоронен там же. Он прибыл сюда из Средней Азии в составе 366 шейхов, направленных в Сибирскую землю в 1394 г., по преданию, главой суфиев, с целью распространения мусульманства среди местного населения.
Главой суфиев, как указывается в самом предании, был шейх Бахаутдин Накшбанди. На самом-то деле Бахаутдин Накшбанди жил в 1318–1389 гг. вблизи Бухары и в самом городе. Интерес к суфизму ему привил его дед, который придерживался учения знаменитого Юсуфа Хамадани (умер в 1140г.), учеником и продолжателем которого был туркестанский мистик Ахмед Яссави (1091–1166), создатель суфийского братства «Бакыргани» (Яссавийа).
Суфийская школа Хамадани называлась «ходжаган», а по-тюркски– «худжалар». Представителей этой школы сибирские татары называли «яхшылар», в значении «святые», «безгрешные».
«Беспрекословный духовный авторитет Баха ад-Дина поставил его во главе школы Ходжаган, которая при нем приняла организационные формы, присущие суфийским братствам, и это братство было названо его именем Накшбандийа, хотя он после создателей этой школы ал-Хамадани и ал-Гиджувани был пятым ее руководителем».
Спустя 5 лет после смерти своего учителя, его мюриды, как святые воины ислама, прибыли в Сибирь. В свитках, в которых приводится список самых знаменитых из этих шейхов, географическим местом, куда они пришли, указывается река Абу-Джура. К сожалению, поиски реки с таким названием по старинным историческим и географическим источникам, по словарям и справочникам не дали положительного ответа. Н. Ф.Катанов (1862–1922), исследуя один из свитков о шейхах, пришел к мнению, что «Абу-Джура» есть арабское название реки Иртыш.
Данное мнение учеными было принято без критического осмысления. На исторической местности городища Искер сегодня имеется действующее православное кладбище, которое с каждым годом расширяется в сторону археологического памятника. По утверждению старожилов, мусульманские святые были похоронены западнее данной местности, но эти могилы остались под водами Иртыша.
Современные обелиски с именами святых, среди которых имеется отдельный обелиск шейху Икани, установлены в искерской земле общественными активистами и не отличаются научной точностью. Деятельность общественников достойна благодарности, ибо обелиски имеют туристическую привлекательность и служат проявлению чувства уважения к истории сибирских татар.
Содержание свитков о шейхах сибирских татар отличается от содержания свитков, разработанных духовным генеалогическим братством Накшбандийа, от «силсиля»,
«в соответствии с которой духовная преемственность в братстве восходит к Пророку духовно через первого халифа Абу-Бакра и физически–через четвертого праведного халифа Али, родственника Мухаммада».
Такие «золотые цепи» нашли распространение у казанских татар и легли в основу генеалогического древа-шаджере. Отличие свитков о шейхах сибирских татар от «шаджере» и «силсиля» говорит об их уникальности. Данные свитки, возможно, были первым опытом составления духовного генеалогического древа братства Накшбандийа. Естественно, с годами они дополнялись новыми данными и личностями. Приведенный в них список шейхов, указание мест их захоронений имеют и культовую, и историческую значимость.
В 1544 г. над могилой Бахаутдина Накшбанди был построен мавзолей, который
«стал популярным местом массового поклонения, и, по преданию, трехкратное посещение могилы Баха ад-Дина заменяло паломничество в Мекку и Медину».
В Сибири могилы святых называются «астана». Сибирские татары это слово переводят как «святое место», «могила святого». На них сооружают деревянные срубы со столбом в юго-восточном углу. По личной инициативе отдельных людей время от времени старые срубы заменяют на новые. Посещение могилы святого лишний раз считается дурным тоном. В свитке шейхов место жизни и захоронения шейха Икани указаны конкретно. По данным нашего критического анализа текстов свитков, по результатам научных поисков, археографических командировок и экспедиций, река под названием «Абу-Джура» появилась в свитках из-за ошибки переписчиков.
Один из притоков Иртыша называется Инжурка, название которого и написали «Абу-Джура». Если провести графические и орфоэпические анализы текста, то становится ясно, что в арабо-графическом тюркском письме слово «инҗура» (татарский вариант произношения Инжурки) пишется как «аингжура», что означает «вниз идущая» река, то есть «быстротечная».
В современном татарском языке слово звучит как «иңә җөри», то есть переводится на русский так же, как «вниз идущая». Таким образом, становится ясно, что ошибка переписчика породила ошибку чтения, а после и запутанные представления об Абу-Джуре. Река Инжурка действительно быстротечная. Раньше по ней сплавляли лес на Иртыш. К югу, на месте слияния с Иртышом, находятся могилы святых. Культовым считается посещение могилы Хаким-ата. Место захоронения Икани такого значения не имеет.
Имя поэта Икани ученые прочитали по свитку по-разному. Одни–как «Айкани», а другие – как «Айказани» (например, знаменитый тюрколог Н. Ф.Катанов). Понятно, что такая вариативность появилась из-за ошибки прочтения арабо-графического текста. Другой достоверной информации, кроме конкретных упоминаний в свитках и «шаджаре», которые в науке известны в четырех списках, об Икани нет.
Еще не обнаружены биографические данные о нем. Ни в списках великих суфиев-шейхов, ни в энциклопедических словарях знаменитых ученых прошлых веков Востока, об Икани не упоминается. А его 18 стихотворений, которые вошли в хрестоматию произведений суфийских поэтов XII–XVIII вв., называющуюся «Бакырган китабы» («Книга яссавидов»), говорят о том, что поэт был одним из признанных творческих личностей своего времени.
В его стихотворениях очень редки автобиографические данные, но при ознакомлении с ними появляется возможность понять думы и чаяния не только самого автора, но и тех 366 шейхов, которые были «вооружены» единым желанием и стремлением «покорить Сибирь».
Имя поэта шейха Икани переводится как «Верный шейх». Его можно представить как псевдоним. Но это было бы ошибкой, хотя слово «Икани» наводит на мысль, что оно образовано по такой же формуле, как Руми, Навои и т.д., то есть по месту рождения или жизни, или характеру поэта. В таком случае он должен был назвать и свое имя, ибо мы знаем Руми как Джалаладдина, Навои как Алишера.
У Икани слово «шейх» относится к его общественному положению и не является именем. В связи с тем, что произведения Икани включены в хрестоматию поэтов «джахристов», то есть «яссавидов», мы можем ошибочно назвать его последователем учений туркестанского поэта-мистика Ахмеда Яссави (1092–1166). Но необходимо отметить, что Ахмед Яссави был учеником Ю.Хамадани и относился к суфийской школе Ходжаган. К этой школе относился и Бахаутдин Накшбанди. Он был таким же суннитом, как и Яссави.
Среди татарского населения вплоть до советского времени популярным было суфийское братство Накшбандийа. Частое издание книг яссавидов говорит о том, что они пользовались спросом у населения. Б.Накшбанди писал на персидском языке. А.Яссави был тюркистом. Их идеи и идеалы не противоречили между собой. Это и дало возможность развиваться и распространяться принципам братства Накшбандийа среди татарского народа, представители которого, хорошо зная персидский язык, все же предпочитали писать стихи на тюркском.
О взглядах шейха Икани
В «Книгу яссавидов» включены 143 лирико-философских и лиро-эпических произведений 20 поэтов из Средней Азии, Кавказа, а также татарских. Среди них 18 стихотворений принадлежат перу шейха Икани. Они почти все подчинены принципам, разработанным самим шейхом Бахаутдином для братства Накшбандийа.
Основной принцип – «зикр», то есть «поминовение». Оно обращено к Всевышнему, является основой медитации и бытия суфия. Поэт размышляет о возможном достижении сердцем до Аллаха, которого, как и все суфии, называет словом «Хак» (Истина). Начинает утверждать, что достижение сердцем возможно только посредством чистой любви.
Другое стихотворение Икани в чувственно-философской форме изображает состояние души человека, ищущего Всевышнего. Поэт дает понять, что только с чистым и светлым сердцем можно найти Бога, который не может быть вне истины. В душе праведного человека и находится его жилище, «бэйтел-Хак».
Его другое стихотворение, посвящено необходимости постоянно помнить о существовании Всевышнего, ибо человеческая память коротка, только чистая любовь позволяет ощущать вечность. И потому Икани, противопоставляя душу памяти, ставит вечность выше сиюминутного, говорит о необходимости помнить Всевышнего душой, выдвигая идею о материальности ума и памяти. Всевышний не может пребывать во временных «жилищах», то есть в памяти, место для «Абсолютной истины» – в душе человека, ибо только душа является вечной и бессмертной.
Таким образом, Икани утверждает, что Всевышнего необходимо помнить не умом, а душой. И потому, в другом стихотворении Икани начинает призывать к пробуждению ото сна. Для него материальный мир с его возможностями и является местом сна, и только духовный мир есть истинное богатство. В стихотворении «Көлли гөлзари» («Все цветущие сады») Икани пишет, что как осень приходит в цветущие сады, так и к человеку приходит смерть.
Не денег своих надо считать, а вести счет грехам своим, утверждает он. «Счет грехов» поэт понимает как раскаяние в совершенных грехах.
Далее в данном стихотворении Икани упоминает воду Туркестана: «Бу Төркестан суыны эчсә канә» («Смогу ли досыта напиться водой Туркестана»). Из этих строк становится ясно, что он был родом из Туркестана.
Поэзия шейха Икани полна мистических представлений, стремлений к отчуждению от мира. Его лирический герой находится в постоянном духовном поиске. Он совершает внутреннюю борьбу против Зла и Невежества, ибо понимает, что любовь к Всевышнему есть стремление к Добру, Просвещению. Как представитель суфийского братства Накшбандийа, Икани хвалит трудолюбие, честность и порядочность.
В его воззрениях праведным человеком может быть только суфий, в душу которого поселился Всевышний. Читая стихотворения шейха Икани, можно понять, чем жили сибирские татары в средние века. Он прибыл к ним в составе религиозно настроенных шейхов для внедрения суфийских представлений братства Накшбандия. Его поэтический мир, освященный идеалами Добра, Света и Просвещения, а также стремление к справедливости, оказались привлекательными и ценными для того времени.