Тот знаменательный разговор, имевший, как потом выяснилось, удивительные последствия, состоялся 7-го июня, в 10 часов утра за пышным, с ловкостью и заботой приготовленным Машей завтраком.
На столе перед супругом, восседавшим в семейных трусах на подушках кухонного дивана, дымилась высокая пузатая чашка с чаем, в которой медленно растворялись три куска сахара. Слева от чашки стояла тарелка с хорошо прожаренными тостами, из которых жёлтой тягучей лавой лениво вытекал разомлевший на огне сыр. Справа таращилась в потолок круглая глупая глазунья, высоко подняв бровки-сосисочки.
В стороне, в восточной пиале, сознавая преимущество глазуньи и тостов, теплела на солнышке творожная масса.
-Ешь, остынет, - Маша стояла у окна в домашних розовых брюках, белой майке-алкоголичке и огромных неудобных тапках в виде головы собаки. Волосы её после сна торчали паклей, но Маша, не глянувшая с утра в зеркало, не знала об этом, поэтому даже не пыталась их пригладить.
-Я с утра не ем, знаешь ведь, - капризно, не отрываясь от планшета, сказал Лешик и потянулся к тосту.
Маша посмотрела на часы. Муж, которому до пенсии оставалось четыре года, опаздывал на работу. И делал он это нарочно, испытывая зависть к жене, недавно оставившей службу. Он представлял, как после его ухода, она вернется в ещё не остывшую кровать, завернется коконом в одеяло и захрапит, пока он будет толкаться по летнему потному метро.
-Опоздаешь, - монотонно заметила Маша, и безо всякого перехода сказала. – Я хочу, чтобы ты меня кремировал, а прах развеял.
-В нашем районе или соседнем? - слизывая сыр с нижней губы, спросил Лешик, продолжая водить пальцем по экрану планшета.
-В горах, - топнула словами Маша. – Возле водопада.
-Угу, - кивнул Лешик, но Маша, уверенная, что он пропустил её просьбу мимо ушей, настойчиво продолжила.
-Я сегодня вот что подумала: ты ведь мою могилу навещать не будешь. Как есть говорю, не будешь. Может, даже памятник поставить забудешь. И вот, что мне в голову пришло – ведь ежели я с того света все это твоё равнодушие к моему праху видеть буду, никаких нервов мне там не хватит. Изведусь же вся. Поэтому только кремация, а прах в горах развеять. Так я буду питать иллюзии, что ты меня не забыл.
-Может, ты меня первой развеешь? – примирительно сказал Лешик, прихлебывая остывший чай и не отрицая, что, быть может, и не будет навещать супругу на кладбище.
-А тебя что – тоже кремировать? – оживилась Маша.
-Ни в коем случае! – испугался муж и отложил гаджет. – Только традиционные похороны!
-Это ещё почему? -нахмурилась Маша, прикидывая, сколько может стоить земля на Подмосковном кладбище. Вот эгоист – она, как может, ему облегчает жизнь после своей смерти, а ему видите ли в землю захотелось! – Это же дорого! Где я столько денег возьму?
-Думай, - очень серьёзно сказал Лешик, как будто времени на размышление осталось совсем немного.
Но Маша так быстро сдаваться не собиралась.
-А чем тебе кремация не угодила? И дешевле…
-Не хочу чтобы моё ДНК сгорело, - это что – на полном серьёзе? – В земле оно прорастет, и я заново буду жить. Хочу переродиться, короче.
-Вообще-то я думала, что перерождение связано с душой, а не ДНК.
Лешик презрительно скривился.
-Много ты понимаешь!
То ли стойкое нежелание организовывать похороны супруга и нести связанные с этим финансовые затраты, то ли ещё по какой-то своей причине, но Маша решила первой отправиться за пределы жизни и вперёд Лешика разведать, что там и как.
В следствие чего спустя десять лет после того самого знаменательного разговора, Лешик, в длинном чёрном плаще с красной подкладкой нараспашку задумчиво брел по выложенной красным кирпичом дороге. В одной руке у него был сосуд с останками жены, в другой большой чёрный зонт.
«Черт знает что», - раздражённо думал Лешик, жалея, что не догадался взять с собой спортивную сумку, и теперь вынужден, как дурак, тащить урну у всех на виду. – «Ну что я в самом деле, как маленький, с другой стороны? Какие горы? Да и как она узнает?» - но на всякий случай начал думать тише и погладил урну. – «Как ей узнать? Ясное дело, никак. Не домой же её тащить в самом деле» - остановленный этой мыслью Лешик застыл и оглянулся. Вот повезло. Ни одного человека ни спереди, ни сзади. Надо только открыть крышечку, высыпать содержимое под кустик – и всего делов! Подумаешь, прах какой-то! Главное, что в мыслях Машенька навсегда останется.
Приняв решение, Лешик трусливо сошёл дороги и пошёл в сторону ближайших зарослей.
Маша, которая все это время зорко за ним следила, нахмурилась, помрачнела, поджала губы в знакомую Лешику грозную полоску и громко сказала:
-Ах ты так? Так гори твоё ДНК!
На земле в этот момент совсем рядом с Лешиком грохнул гром.
Слетевшая следом молнией Маша ударилась о металлический наконечник зонтика. Лешик вспыхнул и оловянным солдатиком повалился на траву, не выпуская из рук прах жены.