Мой любимый рассказчик Кузьмич - заядлый рыбак. Он много знает рыбацких историй и суеверий. Но однажды я спросил: «А не случались ли, на его рыбалке мистические случаи?» Кузьмич, задумавшись, рассказал мне эту щемящую историю. Я бы отметил про себя, что эта история о том, как мы иногда в общении с близкими, переступаем особенную черту, думая о том, что нам должно проститься. А после мучаемся и не только в этой жизни.
- Как знаешь, ко мне часто в дом просятся пожить родственники и застревают на годы. И вот Тима племянник мой, тоже попросился вместе с молодой женой.
А женился Тима на калмычке. А калмыки они другие, не такие, как мы. Сдержанные, немногословные, реже улыбаются, но гордые и вспыльчивые. Звали её Геля, я не всегда понимал в каком Геля настроении, она молчала и редко улыбалась. Но не в этом суть. Стал я Тимку тоже брать на рыбалку. Ему, конечно, не везло, но не рыбак он, много болтает, на месте не сидит, но всегда ездил за компанию. И вот стали мы замечать за ним одну странность, на рыбу не везло ему, как он не старался, а вот когда щучий нерест шел, везло ему, как заговоренному. Мы столько не ловили щук, как он, причем всегда икряных. И главное везение это распространялось, только на щук. И вот однажды, как всегда наловил он пузатых щук, всем на зависть, особо не утруждаясь. И один из наших выпросил этих щук у Тимки, причем всех, обменял на пару банок пива. Мы приехали домой, Тима осушив свое пиво, лег спать. Только глаза закрыл, сниться ему, что дверь спальни открылась, а на пороге тесть покойный стоит и так не по-доброму на Тиму смотрит. И говорить ему: - «Что же ты зятек, всю щуку чужому отдал. Я же для дочери старался, ей всё время посылаю, чтоб она икру щучью поела, тогда ведь не поела». Проснулся племяш в холодном поту. Тут ему тот мужик позвонил, говорить, что в больницу угодил из-за его щук, до дома почти дошел, как собаки на него напали. Его подрали и котомку с рыбой унесли. Озадачился Тима, и пошел все жене рассказал. Та в слёзы и в ванне закрылась. Только через два дня рассказала, почему так заплакала.
Отец Гели – Дава, был из тех, про кого худое и не скажешь. Уж очень он любил для всех быть добрым и щедрым, что нередко в ущерб своей семье. А что свои? Пододвинутся, подожмутся – ради благого дела. Конечно – это приводило к частым ссорам, так как двигаться порой было некуда, все-таки голодные 90-ые на дворе были. Но Дава все равно гнул свою линию. И вот, однажды, когда дома уже, который день не было мясо. Дава решил порыбачить, авось повезет с уловом. И повезло. Выловил он двух огромных щук, икряных кстати. Жена Давы обрадовалась, из щук налепила котлет, семью накормила и брату ещё отнесла. А оставшеюся икру решила оставить дочери, чтобы после школы ребёнок пожарил, поел. Геля тогда была подростком, и растущий организм требовал много еды. А Дава так обрадовался хорошему улову, что решил похвастаться, да и давно он для людей не был хорошим. Зная, что жена придет поздно, он после работы пригласил своих мужиков к себе домой на котлеты. Те к закуске, сделали выпивку. Пришли и умяли под закуску остаток котлет. А в это время пришла голодная дочь со школы. Картина для неё привычная, отец не первый раз водил мужиков домой и пил с ними. Но ребёнку очень хотелось есть, а стол в их доме был только один. Геля вытащила с холодильника икру и начала жарить. А в это время пришел к ним местный пьяница. Однокурсник Давы, он пропил всё, что мог. Семья его бросила, дома своего не было, так и побирался по добрым людям, особенно любил к Даве ходить, когда его жены дома не было. Дава по доброте своей его кормил и нередко делился последними сигаретами. Ведь этот бродяга не желал даже подрабатывать, считая, что это ниже уровня его технического диплома. А на нормальную работу, любителя выпить давно уже не брали, так и жил этот пьяница, побираясь на улице. Придя к Даве он с сожалением заметил, что всё выпито и съедено, но учуял запах жаренного. Поэтому скромно сел за стол и стал ждать. Когда Геля пожарила и решила сесть за стол и быстренько поесть. Её уже ждали. И лишь Геля принялась есть. Бродяга схватил первую попавшееся ложку со стола и стал, жадно есть с тарелки ребёнка. Нависая своей грязной немытой головой. Его пальцы были замусоленные, с длинными ногтями под которыми была вековая грязь. Он так ненасытно ел, что тряс головой, опустошая молниеносно тарелку. С его длинных волос сыпался песок и грязь. Девочка брезгливо морщила нос, так как он очень дурно пах, и жалостливо, смотрела на отца. А тому было некогда, ведь папа горячо обсуждал со своими друзьями глобальные новости политики, да и как можно, по мнению Давы, с высоты такой важной темы, отвлекаться на такие житейские вопросы, как голодный ребёнок. Геля вставала со стола и убежала со слезами в свою комнату. Вечером пришла мать и разогнала всех мужиков. Сама, побрезговав женщина заставила, дочь отмывать кухню и посуду. У девочки реально накипела. Утром, когда Дава проснулся, Геля подошла к нему и стала всё высказывать, напирая на то, что вчера осталось голодной, потому что этот бездомный пьяница полез в её тарелку. Дава стал морщиться и укорять Гелю в алчности. Выпитая водка ещё играла в жилах, выслушав молча от жены, Дава очень хотел на ком–то самоутвердится.
- Ты дура дурой растешь, дочь моя! Алчная и мелочная, как твоя мать. Ну и что? С того, что батин друг поел твою икру, он же бездомный, голодный, сострадание надо проявлять. Радоваться надо тому, что с бедным человеком тарелкой едой поделилась, а не возмущаться!
А Геля, в тот момент, как все подростки, проявила крайность и выпалила отцу в ответ.
- Может следующий раз, в знак сострадания, меня под своих мужиков положишь!
И в этот момент Дава не вытерпел и дал дочери за такие слова, очень сильную пощечину. Хотя до этого никогда себе такого не позволял. Конечно, после этого между ними легла огромная пропасть. Дава переживал, и надеялся, что дочь его простить, даже если он не попросить прощения. Ведь он же отец её в конце–концов. Геля рано ушла из своей семьи. После 9-го класса, уехала и поступила. А после перебралась в мегаполис. Когда она привезла домой русского зятя. Несмотря на недовольство родных, Дава его принял. Очень сетуя на то, что дочь отказалось от традиционной калмыцкой свадьбы, которая даже у бедных, играется очень шикарно, с сотнями приглашённых и большим обилием еды. Дава бегал перед молодыми и заглядывал дочери в глаза. Пытаясь незаметно сунуть той в карман деньги. Но Геля гордо отмахивалась и говорила: «Не надо нам - обойдемся, отдай лучше своим друзьям и соседям, они же важнее для тебя». Дава горько качал головой и тут же переводил тему. Умер он неожиданно, и так получилось, что не успели во время сообщить дочери. Геля даже на похороны опоздала. Вот так два близких человека не смогли в этой жизни поговорить и простить друг друга. А щук с икрой Тима ловит до сих пор.
Автор Галинадар
