- Метелка! Убирайся отсюда!
Ева прижимала к себе сверток с новорожденным и с ужасом осознавала – ей некуда идти. Совсем. Можно было бы поехать к Лизе, но у Лизы своих семеро по лавкам. Как бы ни хотела подруга ей помочь, толку от этого не будет.
- Василиса Андреевна, там “минус”… И у меня Сема… Подождите чуть-чуть. Я сама уйду.
- Мне на тебя и на твой приплод наплевать. Саши нет! А ты собираешься осквернить его память в его же доме!
- Как я что-то оскверню, если зайду в его же дом с его же сыном??
- А так! Как любая, которая погуливала…
- Но это не про меня!
- Саша сам мне сказал! Перед тем, как его “Мазда” влетела в грузовик. Он сам мне сказал, что у тебя был интерес на стороне. Отрицать будешь? Ну-ну. Ну, давай, оправдывайся, придумывай отговорки, пропащая.
- Василиса Андреевна, я ничего не придумываю. Саша был выпивши, он не отдавал себе отчета о своих же действиях… Что ему там привиделось… Неужели я с его сыном должна за это расплачиваться?
- Мой Саша был, как стеклышко! Не наговаривай на святого мальчика… Ну да, он-то теперь ничего не ответит. В земле… Он ничего не ответит. Поэтому тебе не составляет никакого труда сочинять эту клевету на него.
- Василиса…
- Для тебя я никто. Никакая не Василиса, и даже не Василиса Андреевна! Никто! Забудь сюда дорогу!
- Но у меня Сема…
- От кого нагуляла, к тому и иди.
- Никогда я не гуляла! – всполошилась Ева.
- Знать ничего не желаю. Сашеньки нет, так можно ему приписать всяких детей? Сколько их у тебя?
- Василиса Андреевна, только на сутки…
- Чтобы ты и твое дите в моей квартире прописались?? Хитрая какая! На сутки тебе? За эти сутки ты его уже впишешь.
- Как, если я не собственник, и даже вы тут еще не собственник? Квартира вообще поделится на вас и на Сему.
- Держи карман шире. Ты уже на мою квартиру позарилась? Не бывать этому. Левая женщина не будет тут распоряжаться.
- Как это “на вашу”? Все имущество в равных долях делится на детей, супругов и родителей.
- Пронырливая ты! Уже и все статьи изучила?
- Василиса, я…
- Твои статьи, как и твои слезы, ни на что не повлияют! Квартира на мне. Видать, Сашенька не очень-то тебя доверял, милая. Раз все имущество на маму оформлял. И, видать, не ошибся. Ты ко мне уже осведомленная приехала, что почем, и что кому причитается… Как бы твой сын у меня метры оттяпал! Дождалась, да?? Урвать свои метры?
- Оговорочка у вас примечательная… Свои метры.
- Мои! Мои метры!
- Сема сын Саши. Это и его жилье.
- Спятила? Я сказала, я сказала, что все записано на меня. Вашего, твоего и твоего сына, здесь только потрепанные баулы, которые я сейчас тебе и выставлю в подъезд. Что уставилась? Страшно на улицу выметаться? А предавать моего сына было не страшно?
- Я его не предавала…
- Я Сашеньке, земля ему пухом, верю больше, чем какой-то девице. Он на тебе даже не женился, значит, были причины!
Еву с младенцем выселили в подъезд. Ее серые баулы, огромные сумки-мешки, тоскливо взирали на девушку. Как сиротка она стояла с ними, а в своих квартирах в коридорах толпились соседи, чтобы лицезреть скандал с выставлением невестки.
Еву никто не встречал из роддома. В чем была, когда туда приехала из бухгалтерии, в том и выписывалась. Когда за всеми приезжали мужья, родители, друзья, когда всем привозили корзины с подарками, когда всех увозили домой с почестями, Ева была всеми забыта, всеми покинута. Как и ее Сема.
Но то, что ее и домой не пустят – это кошмарный сон, ставший явью.
От той трагической аварии, которая унесла жизнь ее Сашеньки, Ева еще не оправилась. Конечно, тут считанные дни прошли. Сема из-за этого появился чуть раньше, чем предполагалось.
Кто-то наплел Саше перед этой аварией, что Еву провожали до дома, и совсем не как друзья… Саша напился. От горя позвонил своей маме, Василисе Андреевне, и проговорил с ней до рассвета. Еве он ничего не разрешил объяснить, а все ее звонки сбрасывал. Когда Саша очухался и узнал, что Ева экстренно поехала в роддом, то ломанулся за ней… Но не доехал.
С ее осложнениями там продержали дольше положенного, и, когда Ева отправилась домой (который еще считала своим домом), то с Сашей уже попрощались, а ее гражданская свекровь, тоже не послушав версию Евы, выставила ее с котомками. Бродяжничать.
- Я его не предавала, - Ева подставила ногу, чтобы не дать захлопнуть дверь.
- Страх потеряла?
- Василиса Андреевна, ну, я с младенцем. Время уже ночь. Мне даже, чтобы до кого-то из подруг доехать, надо часа 2 по метро и автобусам тащиться. С пересадками. Дайте хоть переночевать.
- Ты к отцу Семы поезжай, он-то тебя примет с распростертыми объятиями!
- Выдумали это все…
- Я своему Сашеньке верю больше.
Спорить с горюющей матерью бесполезно. Ей слова, сказанные сыном за час до гибели, важнее, чем все доводы Евы вместе взятые. И Саша не был параноиком, который всегда находил, в чем обвинить жену: тут не получилось бы, как в той байке про пастуха, который кричал “волки”, а ему уже никто не верил. От Саши это было неожиданно.
Но Ева не понимала, кто его так накрутил, а разобраться они не успели.
Девушка куковала на лестничной клетке, думая – может, попроситься к соседям? У нее с ними коннект.
- Расселась тут! Ночлежка тебе тут, что ли? – буркнула постоянно прихрамывающая тетя Зоя. Этой тете Зое Ева носила покупки из супермаркета целыми пакетами, когда та застряла дома из-за ноги. На доставку денег нет, а бесплатная доставка есть далеко не везде.
- Ночлежка…
- Если из квартиры вышвырнули, то точно не для того, чтобы ты в подъезде пейзаж портила. Отели для кого придумали?
- Серьезно думаете, что у девушки, которая сидит с младенцем в подъезде, есть деньги на отель? Я бы сразу туда и поехала…
- Есть же какие-то работные дома… Я объявления постоянно срываю.
- Спасибо вам за рекомендации.
Добро быстро забывается. Ева считала неуместным напрашиваться к тете Зое, только потому что когда-то выручала ее с этими походами по магазинам, но на каплю сострадания надеялась…
- Всегда рада, - сказала тетя Зоя.
С последних денег Ева оплатила такси до Лизы. До мамы можно доехать, но это дольше, да и мама на Еву ополчилась, когда та связалась с Сашей. Говорила, что он поматросит и бросит. Ева не послушала. Мама даже про внука не знает, но вряд ли смягчится, познакомившись с такой крошкой. Когда Ева уезжала из отчего дома, в пух и прах разругавшись с мамой, та крикнула, что “когда твой Сашенька тебя бросит, а, если ты умом не в меня, то ты и родить от него успеешь, то ко мне можешь не возвращаться”. Сбылось. Саша хоть и косвенно, но бросил ее, даже не выслушав.
- Не свекровь у тебя, а тюремщик, - сказала Лиза.
- Она мне не свекровь.
- Ой, штамп, конечно, все решает! Да-да. Ева, вы с ним жили, как муж и жена, хоть и не расписаны. Тебе она свекровь. Но надо было расписываться – так бы на квартиру претендовала… И, конечно, уговаривать его переписать все с мамы на себя.
- Не я, а сын бы претендовал. Но, Лиза, я же не могу захапать то, что мной не покупалось. Это его дом, а я просто была там в гостях…
- Твоя честность оставит тебя на вокзале, в итоге.
- Я подкоплю…
- Ну какова все ж таки проныра! И 9 дней еще не прошли, как она уже избавляется от конкурентов. Ее жилье! Ничего, что это Саша все приобрел на свои? Нет бы разрешить вам с сыном перекантоваться там хотя бы. Из-за какой-то смс-ки и Саша себе навыдумывал что-то про ребенка, и мама его это подхватила… Но ей даже на руку. Можно свою совесть заставить замолчать, уговорив себя, что это все равно ей не внук.
Ее родной Саша этого бы не допустил. Он перегнул палку, это понятно, но он бы не допустил того, что Еве после роддома и пойти некуда, он бы успокоился и позаботился о ней. Саша вспылил, но он не черствый человек…
- Выживи Саша, все было бы… Лиза, а откуда ты знаешь про сообщение?
Будто паззл сложился в голове.
- Это ты его написала, Лиза?
- Я не этого хотела… - Лиза села на корточки, чтобы быть вровень с Евой, которая валялась на паласе, - Я не так хотела. У нас… была искра. Я полагала, что вы разбежитесь, вы такие несовместимые… Вы не разбежались. Он заверил меня, что дождется подходящего момента и поговорит с тобой, что вы не пара. И дождался беременности. Он джентльмен. Он, как бы ни любил, не поставил бы наши отношения выше ребенка. То сообщение было от меня. Я отправила ему скриншоты… Нет, давай по порядку. Помнишь день, когда мы выбрались к озеру в палатках? Ты первой пошла спать, а я залезла в твой мобильник и отправила твоему бывшему несколько сообщений от твоего имени. Потом удалила все, и ему приказала больше никогда не написывать сюда… изображала, будто ты перебрала и забылась, а потом одумалась. Сообщения я все стерла, но скриншоты сделала. Эти скриншоты я и послала Сашеньке, чтобы он подумал, что ты тоже не ангел, но я, Ева, я уверяю тебя, я не сочиняла ничего про ребенка. Саша сам надумал остальное. Я поговорю с Василисой Андреевной.
- Не надо.
Ева ничего от них не хотела.
Как легко они ее разменивали, словно дорогую монетку. Все. От расчудесного Сашеньки, который “не может врать” до соседки, которая надменно послала Еву в работный дом.
- Ев, Василиса Андреевна меня послушает. Я докажу ей, что те скриншоты – липа. Я хочу загладить вину.
- Это невозможно.
Ева закутала Сему в его одеяльце.
- Ев, не глупи. Рассветет – тогда поедешь.
- Заботишься обо мне? Когда ты те сообщения писала, ты что-то обо мне не заботилась.
- Своя рубашка ближе… Саша бы ушел ко мне. Вам бы выплачивал алименты. Никто не в обиде.
- Подруга из тебя превосходная.
Ева поехала в единственный дом, где ее любили любой. И в горе, и в радости. Мама хотела предостеречь, а не загубить ее любовь (которой и не было). Мама-то видела, что Саша не смотрит на Еву, как влюбленный мужчина. Пусть мама перестаралась. Но тут есть хотя бы надежда, что ее выслушают. Не миновать, конечно, и причитаний о том, что “мама была права”, но… это же правда.
- Привет, мам. Это твой внук.
Если что, то пойдет в работный дом…
- Проходи… с моим внуком. Уже светает.