Нет, все же таких, как эта фуфыня в троллейбусе, Зойка не терпела. Ах-ты, она не может сидеть с Ленечкой рядом, сразу вскочила. Фуфыня!
Зойка почти с ненавистью взглянула на принаряженную дамочку лет сорока пяти. Для ненависти нужно другое настроение. А сегодня Зойке хорошо. Она наклонилась к Ленечке и хрипловато-певуче сказала:
-Не спи, Ленечка, скоро приедем.- Потормошила его. Ленечка осоловело бормотнул что-то, поднял было голову со щеткой волос да тут же опять уткнулся подбородком в грудь. — И с чего тебя так развезло, Ленечка? Ну не спи, не спи.
Глянь, фуфыня еще не сошла. Что соскакивала с места, сидела бы спокойно. Как врачиха, той тоже неймется. «Вам, мамаша, — это она Зойке говорит, — нельзя пить ни в коем случае!»
Да разве Зойка пьет? Не пьет, за рукав выливает. Кто не пьет от такой жизни? Немножко для аппетита да за компанию — только на пользу.
Пора выходить.
— Ленечка, мы выходим. Вставай, ну, вставай! — Зойка едва успевает выволочь Ленечку, чуть пятки дверцами не защемило.
-Попадись мне, — грозит кулаком Зойка вслед, троллейбус с воем, словно испугавшись, убегает. А Зойка и уговорами, и волоком ведет Ленечку домой, на квартиру. Жить можно, хозяева ничего себе, терпимые, не возникают сильно-то. Косятся только, как Ленечка вернулся. А боятся слово сказать поперек. Бандит, думают. Если в тюрьме сидел, не обязательно бандит. Совсем не обязательно. С детства Ленечка видел хорошее? Мамка померла, отец пил да дрался. Оттого и Ленечка нервный такой: что не по нем, в кулаки. И заступиться некому. Адвокатов нанимать, кошелек толстый надо. Это для тех, кто маникюрится, для фуфынь, оправдания да снисхождения. А нам и так хорошо живется. — Правда, Ленечка?
- Мммм… -Ты иди-иди, переставляй ножки. Вот так. Ну пришли, наконец. Господи.
- Зойка уложила Ленечку на кровать, разула-раздела, укрыла одеялом. Грузно опустилась на табуретку и так что-то задумалась, ни о чем особенном. А слезы катились по ее одутловатому, в темных пятнах лицу. Как годы. Как мечты. Она не чувствовала их медленного бега, не утирала лица, а, тупо глядя перед собой и не видя ничего, сидела и едва заметно покачивалась.
