Вернувшись домой, Лида позвала мужа поговорить на кухню, чтобы дочь ничего не слышала. Она сказала Михаилу, что в курсе и его проблем с работой, и его финансовых трудностей, и даже связи с другой женщиной в Штатах.
— Я же был один, совсем один, ни одной родной души. Кругом одни америкосы, — начал оправдываться Михаил. Он, как змей, крутился вокруг супруги, пытаясь ласкать ее и обнимать. — Вот и пришлось подругу найти. Но это только для того, чтобы просто расслабиться.
— Расслабился? Чего молчишь? Расслабился? — Лиде стало противно.
— Послушай, подруга, ты ведь тоже не в монашках ходила. Я-то со своей сразу расстался, а ты только — после того, как я вернулся. — Соколов перешел в наступление. На что нажимать, он прекрасно знал.
— Слушай, ты мне скажи, работа... что у тебя с работой? И дом, он у тебя в кредит или нет? — конкретно спросила Лидия.
— Кстати, откуда у тебя эта информация?
— Миша, я задала тебе вопрос.
— Если бы ты хоть что-нибудь понимала в политике, ты бы знала, что сейчас кризис. У всех проблемы с работой. Да, меня сократили, но теперь восстановили в должности системного администратора. — В качестве доказательства Михаил достал из папки договор на английском языке и протянул документ жене.
— Миша, ты знаешь, что я ничего в этом не понимаю. Тем более здесь не по-русски написано.
— Ну вот, как только мы приедем, я сразу же вас отправлю на языковые курсы.
— Ты мне скажи, дом у тебя в кредит или нет?
— Конечно, в кредит, Лида. Ты что, фильмы не смотришь? Там все живут в кредит, — ответил Михаил.
— Слушай, Миша, в кредит, дом... ты понимаешь, что это такое?
— Но ведь я же не мог сразу всю сумму выложить. Обо мне бы подумали, что я гангстер какой-нибудь.
— Миша, ты правду говоришь?
— Правду.
Лида не знала почему, но поверила мужу. Он был прав — они оба натворили дел. Им нужно было просто забыть об этом. Надо было думать о новой жизни и оставить здесь, дома, все слухи и сплетни.
Женщина не знала, мама ли подговорила Николая Григорьевича представить Мишу в таком свете, или он сам додумался, но это уже было неважно. Они уже вот-вот должны были уехать, и Лиде ни с кем не хотелось портить отношения.
В этот вечер Михаил повинился перед женой и пообещал, что теперь их ждет новая счастливая жизнь в Америке.
***
Накануне отъезда Лидия пришла к маме попрощаться. Светлана Петровна была совершенно подавлена грядущим отъездом родных и плохо себя чувствовала.
Женщина переживала, что дочь обрекает себя на мучения, уезжая в другую страну с подлецом-мужем. Лидия попыталась утешить мать, усадив ее на диван.
— У него есть работа, ну а дом... ничего страшного, что он в кредит, ну там все так живут, мама.
— Ну да. Это он, он тебе, наверное, сказал, да? А ты не слышала, что Николай Григорьевич сказал? Что он всё врёт. Что он врун, деточка.
— А Николай Григорьевич не может врать? Он же ненавидит Мишу, это понятно. А Миша вообще думает, что вы с дядей Колей сговорились, чтобы оклеветать его.
— Что? — Светлана Петровна грозно посмотрела на дочь. — Я лгунья? Да он тобой манипулирует, дypoчкa!
— Манипулирует, значит?
— А ты этого не видишь?
— Мама! Да как он приехал, он ничего плохого не сделал! Только всё для нас с Сашей! — Лидия повысила голос. Ее раздражало то, что мать не хочет ее понимать. — А ты, между прочим, до воровства опустилась! Ты что, думаешь, я не знаю, что ты паспорт украла?
— Что? — Светлана Петровна встала на ноги. — Мать лгунья? Воровка? А значит, твой Миша весь в белом? Ну спасибо тебе, дочка. Спасибо, скатертью тебе дорога. — Женщина демонстративно поклонилась до самого пола. — Давай, давай, дуй в свою Америку.
— Знаешь, мама, спасибо тебе огромное. Я завтра уезжаю, и хотела по-другому с тобой попрощаться.
Лидия выскочила на улицу и разревелась. Так тяжело ей было. Она ругала себя на чём свет стоит за то, что поссорилась с мамой перед отъездом, за то, что не смогла сдержаться. А не сдержалась она, потому что было ужасно обидно. Мама до такой степени не любила Мишу, что готова была разрушить жизнь собственной дочери, ее семью, пусть не идеальную, но семью... А этого Лида уже не могла допустить, потому что это означало бы разрушить ещё и счастье ее дочери.