- Что? – Саид остановился.
- Дальше, лучше пешком. Хутор близко.
Оставив машину в кустах, дальше пошли пешком, надев невидимку. И не зря. Метров через двести, дорога вильнула. Явив парням полосатый шлагбаум и будку. В окне слабо мерцал огонёк. На скамье курили два крепких парня в американском камуфляже.
- Слышь, Гоголь, а что правда Адольф ещё жив? – спросил тихо один.
- Да гонит Геббельс, - усмехнулся Гоголь, - сам посчитай, сколько б ему лет теперь было?
- Больше ста, - помолчав, кивнул спросивший.
- Не больше ста, а сто двадцать пять есть. Я был на празднике во Львове. Круто всё обставили пацаны тогда. Мы москаля выловили на вокзале. Потешились от души.
- Сто двадцать пять не много, - качнул головой пацан. – Я слышал, на Кавказе много таких долгожителей.
- Ну не знаю тогда, - скривился Гоголь, - может Геббельс и не гонит.
- Вот было б здорово на живого Гитлера посмотреть, как считаешь, Гоголь?
- Ты б лучше стрелять точнее учился, Челдон, - засмеялся Гоголь, - а то мажешь всё время.
- А зачем мне меткость, если автомат будет? – махнул рукой Челдон, - я ж не снайпер.
- Отправит тебя домой Фриц, узнаешь, зачем.
- Дома тоже дел хватает. Я в “Бессмертную дивизию“ Авакова пойду.
- Воевать хочешь? – усмехнулся Гоголь.
- А что зря штаны тут протирать? Там хоть весело. Пацаны рассказывали, что они творили в сёлах. Налетят, девок похватают и дёру. А потом с ними развлекаются.
- Вояки блин, - сплюнул Гоголь. – Вот поэтому их и гоняют донбассовцы.
- Так весело, зато, - потянулся Челдон.
- Тут скоро тоже будет весело. Я слышал, - Гоголь понизил голос, - что на ноябрьские праздники или тут, или в Москве кипишь собираются устроить.
- В Москве? Класс. Там девок много, - потёр ладони Челдон.
- Тебе лишь бы девок, - скривился Гоголь, - ты что больной до них?
- Нет, просто скучно.
- Сходи в погреб до пленниц, развейся.
- С этими уже не интересно, - поморщился Челдон. – Они не живые совсем.
- Попросись в рейд тогда. Поймаешь, может кого на дороге.
- Я просился, Фриц вроде обещал.
- Тихо, - Гоголь поднял вдруг руку, - слышал?
- Что? – Челдон завертел головой, - ничего не слышал.
- Вроде ветка хрустнула, - Гоголь поднялся. В его руках блеснул воронёной сталью автомат.
- Да кто сюда ночью попрётся? – вскочил и Челдон. И оба упали на землю.
- Девок, говоришь, любите? – парни сцепили охранников в смертельной борьбе, сунув в руки каждому штык нож из висевших на ремне ножен. – На том свете гурий много, топайте.
Положив охранников в траву за будкой, двинулись дальше. Автоматы забрали с собой. Поляна с расположенными на ней избами появилась метров через триста. Виктор принюхался.
- Правда, что ли быков держат? – хмыкнул он.
- Похоже, что делаем? – откликнулся Саид.
- Ты давай по левой стороне проверяй, я по правой. Встретимся вон у той избы с флагом, видишь?
- С красным?
- А он красный? По - моему он чёрный.
- Это в темноте чёрный. По логике должен быть красным.
- По логике должен быть жёлтым или зелёным.
- Забываешь про маскировку, - засмеялся Саид. – Они внешне должны краситься под сталинистов. Это сейчас модно.
- Ты откуда знаешь?
- Новости иногда смотрю.
- Ладно, пошли, а то спать хочется.
По левой стороне стояли в основном сараи и амбары. Саид быстро прошёл их, вырубая охрану и выламывая замки. В амбарах хранились ящики, коробки и банки с припасами. В закромах темнела картошка, морковка, свекла. Наткнувшись на отсек с гарбузами, Саид подивился их величине. В сараях действительно стояли быки и коровы. Было много телят.
- Надолго устроился тут видать Хохол, надолго, - усмехнулся Саид, закончив осмотр последнего амбара. – База продовольственная приличная.
Перед домом с флагом стоял ещё дом. Правда его конструкция больше напоминала тюремный барак или полевую солдатскую казарму времён советской армии. В окнах горел свет. Но не во всех. Саид подошёл к третьему. Заглянув в глубину усмехнулся. Это действительно была казарма. Ровные ряды железных кроватей с тумбочками между ними. Однообразные серые одеяла с тремя полосками в ногах. Ватные подушки и вафельные полотенца. Несколько молодых парней сидели в проходе, в торце казармы, глядя в стоящий на полке телевизор. Ещё несколько на табуретах у кроватей, что – то делая с обмундированием.
- Ни как воротнички подшивают? – хмыкнул Саид. – Как в армии. Кто ж тут командир тогда?
Вернувшись к началу казармы, Саид поднялся на крыльцо. Потянув дверь на себя, удовлетворительно кивнул. Командир тут был хороший, дверь не скрипнула. Открыв её, парень попал в освещённый коридор. В пяти метрах от входа стояла тумбочка с дневальным. Тот задумчиво смотрел перед собой, шевеля губами. То ли молился, то ли повторял устав.
- Петро, опять псалмы читаешь? – из дверей напротив тумбочки вышел парень с голым торсом и полотенцем на плече. – Лучше гимн наш учи. А то я вижу, ты его не поёшь совсем, - вышедший погрозил кулаком и пошёл в спальное помещение.
- Так точно пан сержант, - вытянулся дневальный, хлопая преданно глазами, - я учу.
- Значить националисты, - дёрнул щекой Саид и направился за сержантом.
К своему удивлению националистических плакатов в спальном помещении он не увидел. А скорее наоборот. В простенках висели плакаты с портретами Сталина, Ленина, других советских деятелей с разными высказываниями. Прочитав несколько, Саид усмехнулся.
- Хитро, однако, хитро. Взять хотя бы вот это.
- «Нет, мы правильно поступаем, что так сурово караем националистов всех мастей и расцветок. Они лучшие помощники наших врагов и злейшие враги собственных народов. Ведь заветная мечта националистов – раздробить Советский Союз на отдельные “национальные” государства, и тогда он станет легкой добычей врагов. Народы же, населяющие Советский Союз, в своем большинстве будут физически истреблены, оставшаяся же, часть превратится в бессловесных и жалких рабов завоевателей.
Не случайно презренные предатели украинского народа – лидеры украинских националистов, все эти мельники, коновальцы, бандеры уже получили задание от немецкой разведки разжигать среди украинцев, которые те же русские, ненависть к русским и добиваться отделения Украины от Советского Союза. Все та же старая песня древних времен еще с периода существования Римской империи: разделяй и властвуй».
- А вот это прямое указание к действию прямо:
- «Окончательное падение национального движения возможно лишь с падением буржуазии. Только в царстве социализма может быть установлен полный мир. Но довести национальную борьбу до минимума, подорвать ее в корне, сделать ее максимально безвредной для пролетариата - возможно и в рамках капитализма. Об этом свидетельствуют хотя бы примеры Швейцарии и Америки. Для этого нужно демократизировать страну и дать нациям возможность свободного развития».
- Пацаны в этом запутаются, как кур в кустах. А вот хитрый руководитель даст нужное направление и толкование, - Саид прошёлся по казарме, читая плакаты.
- А здесь целая программа, - Саид качнул головой, - хитро, хитро, придумали.
- «Что значит уклон к национализму, - все равно, идет ли речь об уклоне к великорусскому национализму или об уклоне к местному национализму? Уклон к национализму есть приспособление интернационалистской политики рабочего класса к националистской политике буржуазии. Уклон к национализму отражает попытки "своей", "национальной" буржуазии подорвать Советский строй и восстановить капитализм. Источник у обоих уклонов, как видите, - общий. Это - отход от ленинского интернационализма. Если хотите держать под огнем оба уклона, надо бить, прежде всего, по этому источнику, по тем, которые отходят от интернационализма - все равно - идет ли речь об уклоне к местному национализму, или об уклоне к великорусскому национализму».
- И где руководители этого лагеря?
“Усыпив” боевиков, Саид быстро раскидал их по кроватям. Положил на крайнюю и дневального. Забрав ключи от оружейки, нашлась тут и такая, вышел на крыльцо. У крыльца соседнего дома с флагом курил мужик в возрасте. В доме свет горел в крайнем окне. Вдруг мужик дёрнулся и уронил руку. Сигарета, выпав, кувыркнулась вниз. Мужик откинулся на стену и замер, глядя открытыми глазами на висевшую над поляной луну. Потом медленно сполз по стене.
- Что у тебя? – оглянулся Виктор на проявившегося Саида.
- Приличные запасы продуктов, быки, коровы и телята. Здесь казарма с бойцами, - ткнул он пальцем в барак. – А у тебя?
- Один барак с учебными классами, столовка, медпункт и барак с обслугой. Ещё барак с девушками. Похоже, бордель в духе французских, - Виктор поморщился.
- Французских это как?
- Диваны, пуфики, шторы и цветные бра. И туалетная вонь от парфюма.
- Девушки счастливы? – дёрнул щекой Саид.
- Ага, на седьмом небе. Ладно, пошли, посмотрим, что тут.
Парни поднялись на крыльцо. Дверь и тут не скрипнула. В освещённом коридоре было пусто.
- Странно, если это штаб, почему не охраняется? – прошептал Саид.
- Уверены в безопасности, - дёрнул плечом Виктор.
Первые две двери были заперты. А третья открылась. За столом склонился над бумагами худой мужик в очках. Видно почувствовав, что дверь открылась, он поднял голову. Парни вошли и остановились перед столом. Мужик некоторое время рассматривал их, потом кивнул на стулья.
- Присаживайтесь господа, как там поживает пан Бзижек?
- Наверное, не плохо, - дёрнул плечом Виктор, присев, напротив, мужика. Саид, переглянувшись с товарищем, вышел.
- Вы вдвоём или ещё кто есть? – посмотрел почему – то на тёмное окно мужик.
- Кого – то ждёшь Геббельс? – назвал наугад имя Виктор. Мужик поморщился.
- Угадал, - хмыкнул про себя парень. – Это значит Геббельс.
- Ждём человека от пана Бзижека. Вы разве не от него?
- Увы. Мы по другому вопросу.
- По - какому? – глаза Геббельса беспокойно забегали.
- Спросить пришли, вы, чем тут занимаетесь?
- Спросить, значить? – дёрнул щекой мужик, - а кто послал?
- Да мы сами ходим как – то, - усмехнулся Виктор, - тяга у нас к информации такого рода.
- Сами, значить? – Геббельс подался вперёд. – А дальше не желаете пойти?
- Да вот с вами разберёмся и пойдём, - кивнул парень. – Так что тут у вас?
