43 подписчика

Мемуары Арамиса, Глава 350

16 июня 202416 июн 2024

22 мин

Глава 350

После полдня пути, когда как карета достаточно отъехала от Парижа и выехала на обычную дорогу, достаточно пустынную, д’Артаньян предложил Франсуа пересесть в карету и отдохнуть, а на замену ему предложил одного из мушкетёров, чьего коня взял на повод его товарищ.

— Господин д’Артаньян, у вас всё получилось! — сказал Франсуа, едва лишь сел в карету, совершенно не обращая внимания на присутствие в ней Короля.

— Что именно получилось? — спросил д’Артаньян.

— Заменить Короля, сделать государственный переворот, о котором никто не догадывается, спасти своих друзей, у вас получилось всё то, что вы замыслили! — продолжал с энтузиазмом Франсуа.

— Послушай, Франсуа, иногда ты мне кажется неплохим малым, вроде бы смекалистый, смелый, ловкий… — грустно произнёс д’Артаньян. — Иногда же мне кажется, что ты просто… Скажем так, недостаточно опытный, наивный. Словом, не хотел бы я иметь такого сына.

— Простите, капитан, мне кажется, что вы хотели назвать меня ослом, — возразил Франсуа. — Я ничего не имею против, если вы назовёте мне причины такой оценки моих умственных способностей. Если же вы сделали это просто так, чтобы позабавится на мой счет, тогда при всём уважении …

— Прости, сынок, я не хотел тебя оскорблять, — неохотно сказал д’Артаньян. — И знаешь, это – второй раз в жизни, когда я приношу извинения против желания, и первый раз, когда я это делаю для того, чтобы избежать дуэли. Мне не хотелось бы тебя убивать.

— Извинения приняты, капитан, но я сам первый извинюсь перед вами, чтобы мы были квиты, если вы объясните, в чём именно моя ошибка, — сказал Франсуа.

— Так дело не пойдёт, — засмеялся капитан. — Сначала ты извинишься, чтобы мы были квиты, а потом я объясню в чем твоя ошибка. Идёт?

— Простите меня, господин д’Артаньян, у меня просто не хватает опыта, чтобы верно оценить ситуацию, — спокойно произнёс Франсуа.

— Чёрт меня раздери, ты прощён, но только мне кажется, что ты вовсе не гасконец! Я бы в твоём возрасте ни за что не признал свою неправоту с такой лёгкостью, как это сделал ты! — воскликнул д’Артаньян.

— Я гасконец, конечно, просто моя мать воспитывала меня таким, чтобы я не был похож на своего отца. Она очень старалась достичь этой цели, и, как видно, преуспела. Поэтому я несколько отличаюсь от обычных гасконцев, — сказал Франсуа и скромно улыбнулся.

— Если твоей матери не нравился твой отец, какого чёрта она вышла за него замуж? — удивился капитан. — Кроме того, как может женщине, родившейся в Гаскони, не нравится гасконских характер? Или она была заезжей штучкой?

— Предлагаю обсудить мою семью после того, как вы объясните мне причины вашей оценки ситуации, и, соответственно, выводов о моей… недостаточной опытности, — возразил Франсуа.

— Что ж, план принимается, — согласился д’Артаньян. — Итак, я изложу своё понимание ситуации, а ты задавай вопросы, если тебе что-то будет непонятным. Сир, присоединяйтесь к нашей дискуссии, и снимите, наконец, это безобразие!

С этими словами д’Артаньян снял с Короля железную маску и презрительно бросил её на сиденье.

— Простите, Ваше Величество, что не вытаскиваю у вас из вашего высочайшего рта эту грушу, мешающую вам общаться с нами полноценно, но, поверьте, это по соображениям вашей же безопасности.

Король недовольно что-то промычал, на что д’Артаньян спокойно ответил:

— Этот вопрос мы также обсудим, но несколько позже.

После этого, обращаясь к Франсуа, но не забывая ни на минуту о том, что их разговор слышит Людовик, д’Артаньян начал рассуждать вслух.

— Представьте себе, молодой человек, что я был таким же в точности как вы, молодым и гордым, но бедным гасконцем, который приехал покорять Париж. Единственное, что у меня было – это амбиции и гордость, умение довольно ловко действовать шпагой, мушкетом и весьма неплохие навыки верховой езды. Разумеется, мне казалось, что я великолепен как солдат и безупречен в качестве мужчины. Я покорял Париж, пытаясь служить не тем, не тогда и не так, как следовало бы. Я служил моей королеве Анне, защищая её честь от посягательств кардинала Ришельё и от ревности её супруга Короля Людовика XIII. Ради этих святых, как мне казалось, целей, я порой позволял себе заколоть одного-двух гвардейцев кардинала, которые, в сущности, были такими же молодыми и амбициозными солдатами, каким был в ту пору и я. Для чего я это делал? Мне казалось, что мои поступки единственно правильные. Если честь Королевы Анны того требовала, я готов был умереть за неё. И где теперь эти идеалы? Королева, отказавшая великому кардиналу Ришельё в простой дружбе, вступила в морганатический брак с жалкой тенью этого человека, с кардиналом Мазарини. Простите, Ваше Величество, что упоминаю это. Затем я служил кардиналу Мазарини без особого успеха для моего кошелька. И вы знаете, что меня гложет? Ведь я боролся против Ришельё, считая его недостойным того, чтобы я ему служил, а когда он умер, я вдруг узнал, что именно он и был той Францией, которую я любил и за которую сражался, поскольку славный Король Людовик XIII во всём слушался кардинала, а когда Ришельё умер, его стали называть Великим кардиналом, чтобы отличать от Мазарини, что было очень точно. Вскоре умер и наш славный Король Людовик XIII, который пережил его всего лишь на полгода и десять дней! Я служил Мазарини, но сравнивая этого второго кардинала с первым, было не в его пользу! Ришельё был довольно крут, но дав мне обещание оставить меня в покое несмотря на нанесённые ему обиды, он сдержал это обещание до самой своей смерти! С этими вельможами времён вашего августейшего батюшки можно было иметь дело, но я не замечал этого! И вот теперь этот юный Король. Я говорю о вас, Ваше Величество, и понимаю, что не вежливо говорить о присутствующих в третьем лице. Прошу простить меня. Я буду обращаться к вам, как к собеседнику, но не как к Королю, поскольку вы, боюсь, уже таковым не являетесь. Итак, я знал Вас, Ваше Величество, с малолетнего возраста. Я охранял Вас, как мог, от всех неприятностей, которые я мог предвидеть и которым мог противостоять. Когда бунтовщики Фронды захотели взглянуть на своего юного Короля, чтобы убедиться, что он не покинул Париж, я стоял за занавеской позади Вашей кровати со шпагой в руке, готовый пронзить всякого, кто покусится на Вас, моего Короля, на Людовика XIV. И вот теперь вы, бесконечно обожаемый мной мой Король объявляете мне, что все, кого я люблю и ценю на этом свете, все мои три боевых товарища, с которым мы прошли сквозь огонь и воду, служа Вашему отцу, Вашей матушке и Вам, должны быть убиты, причем, убиты мной, капитаном Ваших мушкетёров. Но ведь это подло! Я понимаю ваш гнев на господина д’Эрбле, и если бы ограничились преследованием только этого человека, я не помогал бы вам арестовать его, но никогда не поднял бы руку на Вас. Я приложил бы все силы, чтобы защитить его и спасти от жесткой казни, как и от тюрьмы, но если бы мне этого не удалось, я винил бы только себя, и никогда мне не пришла бы в голову мысль мстить вам за то, что вы уничтожили моего друга, делая это ради защиты себя и своей жизни. Это я рассматривал бы как дуэль, честный поединок двух благородных дворян. В дуэли нет более знатных и менее знатных, если дворяне скрестили шпаги, они равны перед Судьбой, удачей и военным искусством. Мне труднее было бы простить смерть Портоса, поскольку этот благороднейший человек был вовлечён в заговор обманом, и он никогда не поднял бы свою руку на Вас, Ваше Величество, если бы не был обманут. Поэтому после того, как заговор был разоблачён, причём, заметьте, разоблачён мной, и когда мной же был восстановлен status quo, вы, Ваше Величество, проявили бы беспредельную справедливость, бесконечное мужество и астрономическую мудрость, если бы отказались от преследования барона дю Валона. Впрочем, я должен признать, что и барон дю Валон также был мятежником с точки зрения закона, он был Вашим врагом, Ваше Величество, и преследовать его за это вы имели полное право. Так что я не поднял бы на вас руку и в том случае, если бы Вы арестовали барона дю Валона и даже если бы казнили его. Признаюсь, я, по всей видимости, не пережил бы такого несчастья. Но у меня всегда оставалось бы два утешения. Во-первых, сознание того, что ваши действия были справедливы, во-вторых, я мог бы уйти из жизни, если бы тоска моя была бы настолько невыносимой, что сделала бы дальнейшую мою жизнь бессмысленной, бесцельной и безрадостной. Но дальше я скажу Вам, Ваше Величество, слова, которые рождены мыслями, полными отчаяния и потери веры в высшую справедливость. Эти мысли и сейчас сжигают моё сердце. Вы покусились на жизнь двух людей, которые не сделали Вам ничего плохого, которые, напротив, весьма сильно пострадали от Ваших действий, от Вашей прихоти. Вы, имеющий всё, чего только можно желать, и к тому же имеющий великолепную красавицу-жену, которая была лучшей невестой всей Европы, вы для простого удовлетворения своей прихоти разрушили жизнь влюблённого юноши, а заодно и его отца. И вот вместо чувства вины перед ними вы питаете к ним ненависть. Вы мстите им за Вашу подлость по отношению к ним. Это низко, это недостойно Короля. Если бы Вы ополчились на моих друзей, которые перед Вами ни в чём не виноваты, я оставил бы службу и примкнул бы к мятежникам против Вас, примкнул бы открыто. Я сделал бы это для того, чтобы погибнуть с честью от пуль или шпаг ваших гвардейцев или мушкетёров, солдат или офицеров. Потому что честный офицер и истинный друг не может спокойно смотреть, как уничтожают его друзей безо всякой вины с их стороны. Но Вам показалось этого мало. Вы, Ваше Величество, повелели мне выполнить эту миссию. А для того, чтобы я Вас не предал, чтобы не помог своим друзьям избежать преследования, Вы подготовили и показали мне приказ, уже подписанный Вами, который в случае моей смерти, случайной или нарочной, как и в случае моего бегства, объявлял бы государственными преступниками не только господ д’Эрбле, дю Валона, но также и графа де Ла Фер, виконта де Бражелона и меня. Всем нам пятерым в этом случае грозила кара много хуже, чем смерть. Вы подписали приказ о том, что нас и наших потомков в этом случае объявляли бы вне закона, наши имена были бы опозорены на все времена, наше дворянство аннулировано, наше наследство передано в казну. Вы отняли у нас нечто более важное, чем жизнь! Вы отняли у нас честь! Причём, трое из пятерых не подали никакого повода для такой несправедливости, не считая дружеских чувств к двум другим. А знаете ли вы, Ваше Величество, что верность истинных дворян, истинных офицеров держится не на жаловании, не на ожидании пенсии, не на подачках, не на орденах, не на поместьях, не на дарованных званиях и титулах, а только на одном – на дворянской чести? Отняв у нас дворянскую честь, вы расторгли договор с нами. Наша клятва верности не предполагала лишение нас чести. Каждый дворянин обязан служить своему суверену до тех пор, пока это не отнимает у него честь, но ни на йоту дальше. Как только вы покушаетесь на нашу дворянскую честь, вы расторгаете наш договор о верной службе, вы делаете нас свободными от присяги верности вам, вы становитесь для нас никем. Отнимая у нас дворянскую честь, вы отнимаете нас у себя. Вы оставили мне лазейку. Я должен был предать своих друзей, и тогда моя честь официально не пострадала бы. Но как быть с сердцем? С моей честью честного человека и верного друга? Вы хотели сделать меня подлецом, Ваше Величество, и за эту подлость мне предложили маршальский жезл. Неужели тридцать пять лет безупречной службы позволили судить обо мне как об Иуде, который готов продать своих друзей за материальные блага, за звания и должности при дворе? Чем же я занимался всё это время, если создал о себе такое мерзкое впечатление? И вот я, Шарль д’Артаньян, разрываюсь между долгом дружбы и долгом верноподданнического послушания, пытаюсь совместить и то, и это, но меня преследует какой-то неумолимый рок, который сводит на нет все мои попытки с одной стороны защитить друзей от Короля, с другой стороны – защитить Короля от некоторых из моих друзей. Все мои прекрасные планы с треском проваливаются, и я оказываюсь в Бастилии, где мой Король, мой кумир, который по возрасту был мне как сын, а по своему высокому положению – как отец, человек, ради которого я мог бы сделать всё, буквально всё, я не колеблясь отдал бы за него свою жизнь, но он просит слишком многого – он просит, чтобы я отдал в угоду его страхам жизни всех троих моих друзей, а сверх того, в угоду его временной похотливости ещё и принёс жизнь единственного сына моего дорогого друга, графа де Ля Фер, фактически сына всей нашей четвёрки, поскольку ни у кого из нас, кроме графа, по Божьей воле нет детей. Но и это Вам было мало! Как я уже сказал, Вы потребовали, чтобы мы на алтарь вашей похотливости положили свою дворянскую честь – честь Атоса, честь Рауля и мою! Я нахожу это неприемлемым, но судьба противится мне. Я привожу Вам, моему Королю, доказательства гибели троих моих друзей, включая бедного виконта де Бражелона, которые я получил совершенно случайно, которым я и сам поверил! Правда, признаюсь, я знал уже, что дела обстоят не столь плохо, но разве не имел я морального права воспользоваться этими доказательствами, чтобы попытаться спасти друзей? Разве Вы, Ваше Величество, не поступили бы на моём месте точно так же? Если бы вы поступили иначе, тогда Вы, Ваше Величество, не заслуживаете того, чтобы иметь друзей. А Королю, у которого нет друзей, не следует быть и Королём, потому что вместо друзей он окружит себя прихлебателями, подлецами, негодяями, недостойными людьми. Итак, я привожу достаточные доказательства гибели трёх моих друзей, но Вам, Ваше Величество, ему этого мало, Вы требуете казни последнего моего друга, епископа д’Эрбле! Вы направляете шпионов следить за каждым моим шагом даже тогда, когда я, заботясь о Вашей безопасности, увожу Вашего несчастного брата в тюрьму, в крепость Пиньероль, в которой он никоим образом не должен оказаться, поскольку он этого не заслуживает. Ваши люди хватают моих друзей, и одного из них Вы обрекаете на долгую мучительную смерть на моих глазах, а меня – на такую же смерть на его глазах. Разве это можно понять по законам человеческим и Божеским? И я спросил себя: «Д’Артаньян! Кому ты служишь? Кому ты служил? На что ты потратил свою жизнь, как не на то, чтобы этот человек, твой будущий инквизитор, процветал и укреплял свою власть?!» И тогда я решился избегнуть этой развязки. Я выбрался из Бастилии вместе с епископом д’Эрбле, но я понял, что мне не будет счастья во Франции, пока в ней правит такой неблагодарный Король, мне не будет счастья и вне Франции! А кроме того, двое моих друзей, граф де Ла Фер и его сын, остались в Бастилии, и их судьба, по-видимому, запланирована Вами с ещё большей жестокостью. Я подумал, что, по-видимому, вы замыслили точно также уморить голодом Рауля на глазах его отца, графа де Ла Фер, а самого графа – на глазах его сына Рауля. Быть может, этот приказ уже исполняется? Быть может, я не успею спасти их? Быть может они оба уже мертвы? А я теряю время на то, чтобы довести вас с комфортом до места вашего дальнейшего пребывания, вместо того, чтобы заставить скакать верхом без остановок на еду и на ночлег! Моё сердце сейчас разрывается от этих мыслей, но я ничего не могу поделать, кроме как возносить Господу молитвы, о том, чтобы это было не так! За последний месяц я слышал обещания получить проклятый маршальский жезл вместе с требованием заплатить за него такую непомерную цену, что я возненавидел этот самый маршальский жезл! Будь он проклят, этот чёртов жезл! И будь проклят вместе с ним Король, требующий пожертвовать честью ради маршальского жезла. Простите, Ваше Величество, это я про вас. Я не хотел Вас обидеть, я всего лишь хотел оскорбить Вас, Короля, который хочет видеть подлеца в должности маршала Франции! Неужели путь в маршалы обязательно лежит через подлость? Вы хотите иметь государство, в котором маршалы – подлецы? Такое государство обречено. Ну, это уже дело прошлое, вы уже не Король, а если когда-нибудь снова им станете, мои слова уже ничего не изменят в моей участи, вне зависимости, сказал бы я вам всё то, что сейчас говорю, или смолчал бы. Ведь даже если бы я ничего этого не сказал, вы всё равно не простите меня, и если вы вернётесь на трон, мне не жить.

Король молчал, имея кляп во рту, но взгляд, полный ненависти, который он вначале бросал на д’Артаньяна, постепенно стал менее ожесточённый, а под конец речи капитана он и вовсе отвёл глаза в сторону.

— Я победил, говоришь ты, Франсуа, про меня? — продолжал д’Артаньян. — Но я не объявлял этой войны! Эту войну объявили за меня те, кто привыкли думать за меня, двигать меня, словно шахматную фигуру по клеткам: шаг вперед, шаг вбок, шаг назад. Противно! Из меня, солдата, офицера, сделали сначала гонца для обеспечения безнаказанности шашней королевских особ, затем орудие борьбы с Парижем и его народом, и, наконец, из меня попытались сделать орудие для казни моих друзей. Я не принимал решения, я лишь оборонялся по мере сил, пытаясь избежать самой ужасной развязки, выбирая из двух зол наименьшее. Из отвратительного и невыносимого я вынужден был выбирать отвратительное. Ну что ж, я низверг одного Короля и посадил на его место другого. Знаешь, что мне хочется сделать больше всего, Франсуа, сынок? Я хочу отпустить Короля на все четыре стороны и уехать, куда глаза глядят.

При этих словах д’Артаньяна Людовик беспокойно заёрзал, очевидно, надеясь убедить капитана привести в исполнение своё намерение.

— Не бойтесь, Ваше Величество, я этого не сделаю, успокойтесь! — пошутил д’Артаньян, после чего продолжил. — Видишь ли, дружок, мы не можем этого сделать, поскольку тогда нас немедленно арестуют, а вместе с нами многих других хороших людей. Я полагал, что брат Короля сможет быть лучшей альтернативой. Может быть и так. Для меня сейчас главное – спасти Атоса и Рауля. О дальнейшем я на загадываю. Не знаю, смогу ли я служить ему верой и правдой, помня ежесекундно, что посадил его на трон бесчестным путём? А он, по-твоему, сможет держать при себе такого опасного человека, который знает страшную тайну о наличии второго экземпляра Короля, которого при случае можно снова вернуть на прежнее место? Принц Филипп заявил, что когда-нибудь он, вероятно, сможет вернуть своего брата Людовика на место, или улучшить его судьбу. Он не похож на глупца. Следовательно, я должен думать, что он — обманщик? Что же получается, мы заменили одного сатрапа другим? Ваше Величество, не обижайтесь, я ведь это любя! Вот, полюбуйтесь, Франсуа! Король-Солнце, который повелевает государствам вести войны, который росчерком пера может отнимать жизни или дарить их, отменяя приговоры собственного суда, этот человек, стоит лишь связать ему руки и ноги и засунуть в рот кляп, становится жалким, ничтожным и никчемным человечишкой, убить которого ничего не стоит. Но убить беззащитного подло, а убить бывшего Короля – для такого злодеяния я и слова-то не подберу! И вот я превращаюсь в тюремщика! Сначала мне велят засадить в Бастилию графа де Ла Фер, затем я отвожу туда суперинтенданта финансов господина Фуке, затем мне приказывают арестовать Атоса и Портоса, моих друзей, после этого я узнаю о гибели Портоса, а когда выясняется, что он каким-то чудом остался жив, меня на три года превращают в тюремщика господина Фуке, не такого уж плохого человека, которого суд приговорил всего лишь к высылке из Франции, но добрый Король заменяет этот приговор на пожизненное заключение в Пиньероле, куда мне и велят отвезти этого несчастного бывшего вельможу. Когда я выполняю и эту неприятную миссию, мне велят арестовать Атоса и Рауля под страхом позора и лишения чести. Я узнаю об их гибели и спешу с этой новостью к своему Королю, но по чистой случайности оказываюсь обманщиком, после чего меня самого отвозят в Бастилию обманным путём, где обещают уморить голодом на глазах у моего лучшего друга. И, наконец, когда я нахожу, казалось бы, приемлемое решение, новый Король не видит для меня лучшего применения, нежели поручить мне отвезти прежнего Короля в тюрьму, в Пиньероль, вместо того, чтобы поспешить спасти моих дорогих друзей Атоса и Рауля! И о чем это говорит, по-вашему, Франсуа?

— Я полагаю, что это доказывает, что новый Король так же точно опасается освобождения своего двойника, как этого опасался прежний Король, разве не так? — спросил Франсуа.

— Это доказывает, что новый Король столь же недальновиден, как прежний. Не обижайтесь, умоляю, Ваше Величество! Крепость Пиньероль всего подходит для содержания узника такого рода. Ну сами подумайте! Он находится так близко от границ не особенно дружественного государства! Ведь если это государство узнает об этом, оно может захватить этого узника и освободить, чтобы посеять смуту. Жизнь такова, что любое государство только обрадуется смуте в соседнем государстве, надеясь под шумок отхватить у него лакомый кусочек земли! Если бы, например, итальянцы решили ослабить Францию, организовав в ней гражданскую войну, то для них не было ничего проще, нежели с небольшими военными силами скрытно подобраться к крепости Пиньероль, атаковать её и захватить узника. Дальше достаточно объявить его истинным Королём Франции, и вы получите гражданскую войну. Этого Вы добивались, Ваше Величество, когда отправляли Вашего родного брата Филиппа в эту крепость? И разве этого добивается теперь Филипп, отправляя Вас, Ваше Величество настоящего Людовика XIV, в то же самое место? С таким же успехом можно было просто вывести Ваше Величество за границу! Итальянцам не хватает лишь информации об этом деле. Ваше Величество, вы загнали не одну сотню солдат для захвата господина д’Эрбле, но если у вас имеется сеть шпионов, вы должны были бы знать, что господин д’Эрбле уже побывал в Испании, в Италии, в Греции и в Португалии, так что если Вы хотели уничтожить всех, кто посвящен в вашу тайну, тогда либо Вы верите, что господин д’Эрбле не собирается никого посвящать в эту тайну, а в этом случае вам лишь достаточно было бы не преследовать его, а договориться с ним о том, чтобы он не использовал более её против Вас, либо вы ему в этом не верите, но тогда следовало бы исходить из того, что, как минимум, правительство Испании уже посвящено в эту тайну, поэтому истребив господина д’Эрбле, вы лишь дадите лишнее доказательство испанцам, что этот человек, действительно, был носителем некоей страшной тайной, а не являлся фантазёром, измыслившим несусветную выдумку! Ваши действия нелогичны, поскольку вы слишком доверяли тем, кому доверять не следует, а не доверяете тем, кому вполне можно доверять! И что же я вижу после того, как на Ваше место приходит Ваш брат? Он приглашает господина Кольбера и назначает его руководителем правительства Франции при себе. Прекрасно, что при себе, а не над собой, но очень плохо, что, убрав одного суперинтенданта, он ставит другого, хотя и в иной номинально должности, но отнюдь не с меньшими полномочиями. Увольте! Я устал от политики, я устал от армейской службы, я устал от государственных решений, опирающихся на амбиции мелких людишек, занимающихся борьбой за внимание суверена и за своё влияние на него. Тот Король или этот – какая разница? Я бы открыл двери и выпустил вас, Ваше Величество, и бросился бы спасать Атоса и Рауля, если бы не считал, что таким действием либо убью вас, либо развяжу гражданскую войну, где будут гибнуть ни в чем неповинные граждане Франции. Что Вы хотели бы мне сказать? Что Вы дадите мне какие-то обещания при условии, что я Вас отпущу? Я Вас умоляю! Цену Ваших обещаний Вы продемонстрировали мне недавно в Бастилии. Кроме того, уверен, что Кольбер уже отправил следом за нами десятка полтора шпионов, которые следят за передвижением кареты, за каждым её поворотом, за каждой переменой лошадей. Потому я и взял свою карету, что Кольбер полагает, что я никогда её не брошу, и буду ехать в ней сам до конца, до самого Пиньероля. Смешно, ей богу! Я потому и не пользовался каретой, что в седле мне удобней, а вовсе не потому, что берёг её для какого-то особого случая! Знаете ли, Ваше Величество, откладывать что-то на чёрный день, это, ей богу не моё! Я предпочитаю думать, что чёрный день никогда не настанет, или считать каждый день чёрным, чтобы иметь право пользоваться отложенным, поскольку твёрдо верю: когда этот самый чёрный день настанет, отложенного на него всё равно не хватит. Поэтому, Ваше Величество, отпустить Вас мне мешает только одно обстоятельство. Это обстоятельство – Ваше Великое сходство с Вашим Величеством, то есть с Вами. Простите за каламбур. Надевать на вас железную маску – это курам на смех! Ведь маску можно снять. Вот если бы можно было изменить Вашу внешность так, чтобы Вы уже никогда не смогли стать причиной гражданской войны во Франции, тогда отпустить Вас было бы справедливо и безопасно. Езжайте, действительно, куда-нибудь за границу и живите себе простым гражданским лицом, Бог с Вами. Или Вы верите, что Ваш братец Филипп приедет через какое-то время и отворит двери Вашей темницы и скажет Вам: «Брат мой, простите меня, давайте править вместе»? Или того веселей – уступит Вам своё место на троне со словами «теперь Ваша очередь»? Вздор! Пустое. Я не стану выкалывать Вам глаз или уродовать Вашу щёку, обрезать Ваши губы или уши. Это жестоко. Но, знаете ли, для Вас это было бы лучше. Согласились ли бы Вы покрыть изменить навсегда своё лицо, что навсегда лишило бы Вас возможности использовать Ваше сходство с самим собой, чтобы вернуть себе трон или чтобы ввергнуть Францию в гражданскую войну? В этом случае Вы получили бы полную свободу. Или же Вы предпочитаете, проводя томительные дни в заточении надеяться, что Ваша внешность когда-нибудь позволит Вам вернуть потерянный трон? Жизнь пройдёт в заточении, а эта возможность так и не представится. Подумайте, Ваше Величество, ещё не поздно круто изменить вашу жизнь, но остаться на свободе. Я слышал, что в некоторых странах вбивают под кожу красящие вещества с помощью иголок, и полученные узоры остаются на коже навсегда. Я сам не посягну на Ваше лицо вопреки Вашему желанию, но Вы можете это сделать, это Ваше право. Вы утратите сходство с самим собой, но при этом сохраните своё лицо почти в полной неприкосновенности. Как Вам такая идея? Почему же Вы молчите? Только ли потому, что я не вытащил у Вас изо рта эту отвратительную грушу, или Вам нечего сказать? Что ж, Франсуа, дорогой, мы не можем больше мучить Короля, ему хочется вдохнуть воздух полным ртом, и сообщить нам свое мнение о нас и нашем поступке. Внимание, сейчас будет буря. Осторожно, Ваше Величество, я вынимаю кляп.

(Продолжение следует)

Полностью «Мемуары Арамиса» вы можете найти тут

https://litsovet.ru/books/979343-memuary-aramisa-kniga-1

https://litsovet.ru/books/979376-memuary-aramisa-kniga-2

https://litsovet.ru/books/980135-memuary-aramisa-kniga-3

https://litsovet.ru/books/981152-memuary-aramisa-kniga-4

https://litsovet.ru/books/981631-memuary-aramisa-kniga-5

https://litsovet.ru/books/983912-memuary-aramisa-kniga-6

https://litsovet.ru/books/985284-memuary-aramisa-kniga-7

https://litsovet.ru/books/985482-memuary-aramisa-kniga-8

Также в виде файлов

эти книги можно найти тут