Всегда делай то, что ты боишься сделать
Эмерсон
Небо было томное, как мешок картошки в пруду Синобадзу токийского парка Уэно после Реставрации Мэйдзи. Жизнь на четырехмачтовой баркентине «Star Clipper» медленно погружалась в заунывную тропическую ночь. Экипаж соловел, испытывая легкую скуку от затяжного транс-индийского перехода. Погода, наигравшись с небом в кости, подарила первую оплеуху от имени юго-восточного муссона, небрежно забросив порцию Индийского океана на полубак. Это немного подняло настроение экипажа. Парусник был на подходах к Аденскому заливу со стороны Аравийского моря. Находящийся на борту офицер британского спецназа Доминик Смит, не уступая экипажу в фантазиях по безделью, незамысловато скучал на открытой палубе. Глядя на океанские волны, его мысли опрокинулись в те счастливые воспоминания, когда он отважился пересечь Тихий океан на весельной лодке в одиночку.
Идея была вполне жизнеутверждающей. За какие-то три месяца, общаясь только с раскосыми глазами океанских анчоусов и островами тихоокеанского мусора, он собирался пересечь океан от Сан-Франциско до Токио, вписав свое имя в непотопляемую книгу искателей ракушек на пятую точку.
Первая неделя кроссинга подарила Доминику элегантные, размером с выхухоля, мозоли. На следующей неделе, вдоволь наговорившись с анчоусами, перепутал закат с восходом и погреб в обратную сторону. Сообразив, что холодное Калифорнийское течение с запада вернет его обратно в Сан-Франциско быстрее, чем он ококовеет, резкими гребками попытался выбраться в зону попутных ветров, развернув лодку по направлению к стране гейш и непуганых суши. Сориентировавшись по звездам и попутным анчоусам, принял решение впредь внимательнее следить за движением ярила по небосводу. Несколько увеличившиеся от гребли мозоли закрывали атлетическое тело и голову от тропического солнца, что спасало от передозировки витамином Д. Пытка греблей, перешедшая в греблю пыткой, продолжалась полтора месяца в монотонно-романтичном созерцании фильма про бесконечность линии горизонта. Наконец, нечеловеческий труд был вознагражден появившимся в середине океана милым созданием. Выпрыгнувший из океанской «табакерки» кашалот весело подмигнул правым глазом и перекусил весло. Это несколько порадовало Доминика, так как ему давно не нравилась подошва спецназовского берца. Снял ботинок и, отрезав голенище, соорудил из жесткой подошвы что-то в виде лопасти. Шнурками примотал к остатку древка и продолжил путь к стране восходящего солнца.
Авианосная группа подкралась незаметно и так же быстро удалилась, снабдив мореплавателя свежей порцией морской воды из-под кильватерной струи, а также изрядным количеством картофельных очистков и луковой шелухи с камбуза. Доминик не хотел шелуху - он хотел весло и пресную воду. Однако, группа была слишком увлечена наблюдением за неприятелем в виде российского флота на другой стороне глобуса, и полуторовесельная лодка не привлекла внимание моряков. Проводив удаляющиеся силуэты кораблей, наполненные едой и относительно комфортной жизнью, британец взгрустнул. Сомнительная затея с пересечением океана на веслах перешагнула в центрально-тихоокеанское уныние. Кильватерный след от авианосца, как и иллюзия цивилизованной жизни, растворились в мареве тропического океана, заменив себя бесконечностью горизонта
Еще полтора месяца прошли в заботе о сохранности головного мозга от анчоусов.
Вожделенный японский архипелаг появился на горизонте под закатное солнце. Мозоли и мышцы к этому времени занимали большую часть лодки и мешали наслаждаться прибрежными рыболовными судами с длиннющими тралами по корме. До вписывания золотыми буквами Доминика Смита в Книгу Рекордов Гиннеса оставалось 4 часа пути.
Стемнело быстро, и японские рыбаки на траулере, утомленные анчоусами, не особо утруждали себя наблюдением за горизонтом. Доминик видел надвигающееся судно, пытался изо всех сил пересечь курс, чтобы избежать столкновения, махал мозолями, кричал на всех языках, включал на полную громкость пушту и корнуэльский говор шахабадских халгуров, но траулер неумолимо вырастал в размерах, надвигаясь расхлябанной тушей на утомленную океаном лодку. Через мгновение форштевень, не щадя антифулинговой краски, переехал сапоги Доминика вместе с надеждами на рекорд. Британец безумным стилем «офсетный баттерфляй в пендельтюре» ринулся прочь от рыболовного судна. От винтов удалось ускользнуть, но за судном следовал трал, в котором он благополучно запутался. Оставаться в открытом океане ночью без лодки в одном ботинке и в трале с акулами и водяными змеями Доминик почему-то не захотел. Зацепившись руками за траловую доску, по ваеру забрался на траулер.
Сказать, что его вид излучал радость и смирение от сорвавшегося рекорда, означало бы некоторое лукавство. Первым желанием Доминика было ворваться на ходовой мостик яростным болидом и просто всех убить
Не знаю, как выглядели японские глаза ночью, когда в проеме ходовой рубки появилась огромная мохнатая фигура незнакомца с лицом, выражающим выход лавовых потоков из вулканического жерла. Лучше всего это описали озверевшие чайки, которые, не докушав удивленную рыбу, с визгами заиндевевших валькирий, растрачивая по пути перья и переваренного анчоуса, умчались в сторону архипелага.