В приведенном ниже наградном листе мое внимание прежде всего привлекло название должности капитана Шиленко Петра Михайловича. Офицер информации 4-го отдельного тяжелого танкового полка 1-й армии Войска Польского. "Офицер информации" - вот так кратко, просто и без затей. Название должности отражает по сути основную задачу, которую решал капитан Шиленко в танковом полку, работать с информацией.
Представление содержит также описание смелого поведения капитана Шиленко в бою 9 февраля 1945 года: "личным примером поднял пехоту".
Чтобы ни у кого из уважаемых читателей не осталось сомнения, какие были обязанности у капитана Шиленка в таковом полку, приведу представление на награждение сержанта государственной безопасности П.М.Шиленко, уполномоченного Особого Отдела НКВД дивизиона реактивных миномётов М-8. По этому представлению сержант госбезопасности был награждён орденом Красной Звезды приказом по ЮЗФ от 1 января 1942 года.
Напомню также уважаемым читателям, что специальное звание "сержант госбезопасности" примерно соответствовало армейскому званию "лейтенант".
К наиболее спорным вопросам Варшавского восстания 1944 года относятся утверждения о том, что советское руководство, когда оно началось, не захотело оказывать ему помощи, сознательно приостановило наступление советских войск, ожидая, когда гитлеровцы расправятся с варшавянами и ликвидируют нежеланное для СССР руководство восстанием, представлявшее интересы правительства Польши в эмиграции.
Ключевыми факторами, которые следует учитывать при рассмотрении позиции СССР в отношении событий в Варшаве, являются следующие два обстоятельства.
Во-первых, ни с одной другой страной, которую предстояло освободить Красной армии в ходе военных действий в 1944-1945 гг. или являвшейся союзником в рамках антигитлеровской коалиции, у СССР не было столь сложных взаимоотношений как с Польшей. Главной «болевой точкой» в отношениях двух государств была проблема советско-польской границы. Вопрос о границах был тесно увязан с проблемой сохранения у власти в Польше тех политических сил, которые бескомпромиссно отстаивали незыблемость довоенных границ 1939 года, вхождение Западной Белоруссии и Западной Украины в состав Польши, и соответственно сохранение прежнего довоенного политического режима. После разгрома Германией Польши в сентябре 1939 года на территории Франции (позднее в Лондоне) было образовано польское эмигрантское правительство во главе с генералом В. Сикорским. Вплоть до начала Великой Отечественной войны оно занимало по отношению к СССР враждебную позицию, исходя из концепции «двух исторических врагов Польши»: Германии и России. 30 июля 1941 г. между правительством СССР и эмигрантским правительством Польши было подписано соглашении о восстановлении дипломатических отношений и создании польской армии на территории СССР. Вопрос о советско-польской границе между обеими странами оставался открытым.
Во-вторых, внутриполитическая ситуация в Польше характеризовалась отсутствием единства в рядах польского движения Сопротивления, представленного, в основном, двумя политическими течениями: одно – во главе с правительством в эмиграции в Лондоне и его представителями в стране, другое – на базе антифашистских и подпольных организаций левого толка во главе с образованной в январе 1942 г. Польской рабочей партией (ППР). Лондонскому правительству были подчинены созданные на оккупированной немцами территории Польши в феврале 1942 г. на базе «Союза вооруженной борьбы» вооруженные силы – Армия Крайова (АК), объединявшая в своих рядах значительное количество групп и организаций. В условиях оккупации на польской территории была создана разветвленная административно-политическая структура, подчинявшаяся польскому эмигрантскому правительству и получившая название «подпольное государство». Целью польского эмигрантского правительства и командования АК на польской территории было воссоздание польского государства в границах до 1939 года.
В конце 1943 г., когда стало очевидным скорое вступление советских войск на территорию Польши, командование АК в соответствии с директивами эмигрантского правительства разработало план под конспиративным названием «Бужа» («Буря»). Им предусматривалось занятие Армией Крайовой оставленных гитлеровцами городов и установление в них власти эмигрантского правительства до подхода к ним советских войск. В осуществлении плана предполагалось участие 70-80 тыс. солдат и офицеров АК, дислоцированных, главным образом, в восточных и юго-восточных районах Польши, а также на территориях Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии. При определенных условиях (например, во время быстрого отступления врага из Польши) не исключалось и вооруженное восстание.
25 апреля 1943 г. СССР разорвал дипломатические отношения с правительством Сикорского. Поводом для разрыва отношений послужила поддержка эмигрантским правительством антисоветской пропагандисткой кампании, начатой гитлеровцами по поводу «катынского дела». И.В.Сталин возложил вину за разрыв отношений на польское правительство, обвинив его в пособничестве гитлеровским фашистам.
Генерал Владислав Сикорский, его дочь Зофья и начальник штаба Тадеуш Климецкий погибли в авиакатастрофе 4 июля 1943 года близ Гибралтара. Самолёт «Liberator II AL523» рухнул в море через 16 секунд после взлёта. Целью Сикорского была инспекция контингентов армии Андерса на Ближнем Востоке.
Некоторые современные историки утверждают, что это скорее всего не было случайностью. Чешский пилот самолета Эдуард Похал (1911—1984), который никогда не надевал спасательный жилет, именно в этом полёте надел его и остался жив. После гибели генерала Сикорского польское лондонское эмигрантское правительство возглавил С. Миколайчик.
С приближением советских войск к границам Польши военной целью АК стала реализации упомянутого плана «Буря», чтобы наступающие советские и союзные им польские войска, созданные на территории СССР, уже заставали бы на освобожденной территории сформированный аппарат власти, подчиненный эмигрантскому правительству. Кроме того, АК должна была быть готова к действиям против тех польских политических сил, которые находились в оппозиции правительству в эмиграции и были в военно-политическом отношении ориентированы на СССР. Основной расчет делался на то, что, независимо от успеха операции «Буря», польский вопрос станет предметом обсуждения Англии, США и СССР, что заставит Москву пойти на уступки.
Историкам до сих пор не удалось точно определить численность Армии Крайовой. Как бы то ни было, весной 1944 г., по различным подсчетам, в ее рядах насчитывалось от 300 тыс. до 380 тыс. членов армии. Только часть личного состава АК сражалась в партизанских отрядах, основная же масса аковцев занималась организацией и проведением диверсий против гитлеровцев, накоплением оружия, разведкой и прочим. Провозгласив тактику выжидания, лондонское эмигрантское правительство через свой печатный орган «Информационный бюллетень» постоянно выступало против партизанской борьбы в Польше, объявляя призывы к борьбе с оккупантами «вредной агитацией Коминтерна», «советской диверсией». Тем не менее, многие рядовые командиры и бойцы АК стремились внести вклад в освобождение Польши от фашизма. Вместе с диверсионными группами они совершали нападения на транспорт, коммуникации и ж.-д. объекты. В 1944 г. было уничтожено свыше 60 мостов, 5 тыс. автомобилей, сожжено 130 крупных складов и военных объектов, осуществлено большое количество актов саботажа.
Для консолидации левых сил и сплочения польского народа на основе политической платформы Польской Рабочей партии и по ее инициативе 1 января 1944 г. была образована Крайова Рада Народова (КРН) – верховный орган национально-демократического фронта. Тогда же было принято решение об объединении всех партизанских групп, вооруженных отрядов и военных формирований левых сил в Армию Людову (АЛ). Однако АЛ к лету 1944 г. насчитывала в своих рядах лишь до 60 тыс. человек и не представляла собой реальной военной силы. Поддержка Советским Союзом КРН усиливала создаваемую польскими коммунистами новую систему власти. В мае 1944 г. КРН была фактически признана СССР.
После приостановления советско-польских дипломатических отношений СССР демонстрировал готовность к компромиссу и возобновлению диалога с лидерами эмигрантского правительства Польши. Политическими условиями начала переговоров, выдвинутыми советской стороной, были отказ эмигрантского правительства от антисоветской политики, урегулирование его отношений с польским демократическим лагерем, а также признание польско-советской границы по так называемой линии Керзона. Эти условия были изложены в Заявлении советского правительства от 11 января 1944 года. Лондонское правительство отвергло эти предложения, в свою очередь выдвинув требование установления демаркационной линии на восток от Вильнюса и Львова и передаче управления на востоке от нее советской администрации под контролем западных союзников.
Таким образом, лондонское правительство и политики, руководившие «подпольным государством» и Армией Крайовой на польской территории продолжали упорно придерживаться ориентации на помощь западных союзников в сохранении Польши в довоенных границах. Такая идеологическая установка неизбежно вела к конфликту с советской стороной. Таким образом, Армия Крайова и та часть населения, которая ее поддерживала, становились заложниками данной концепции, далекой от политического реализма и учета конкретно-исторических обстоятельств, связанных с неизбежностью освобождения Польши Красной Армией.
У. Черчилль и Ф. Рузвельт были реалистами в оценке военно-политической ситуации и не видели реальной силы, которая бы могла помешать СССР воспользоваться результатами наступательных действий Красной армии в Польше. Главное, западные союзники отчетливо понимали, что СССР неизбежно добьется решения вопроса о восточных границах Польши военными средствами. Хорошо известны попытки Черчилля убедить премьер-министра С. Миколайчика признать «линию Керзона». При обсуждении польской проблемы в Квебеке (сентябрь 1944 г.) Черчилль в беседе с Рузвельтом старался отмежеваться от необдуманной, ограниченной и корыстной политики польского эмигрантского правительства, показать свою непричастность к ней. 22 февраля 1944 г. Черчилль, выступая в Палате общин, заявил, что «освободить Польшу в настоящее время могут только русские армии, которые потеряли миллионы людей, уничтожая немецкую военную машину».
По мере продвижения войск Красной армии по территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы командование АК запретило бойцам вступать в польские части Войска Польского, сформированные в СССР. Все это закладывало фундамент недоверия между АК и советскими войсками, как и между различными польскими политическими силами и военными формированиями. Уже в ходе боев за Ковель в марте 1944 г. стало ясно, что политические директивы командования АК идут в разрез не только с ситуацией на фронте, но и с интересами освобождения Польши. Советское руководство приняло решение о прекращении любого боевого взаимодействия с силами Армии Крайовой. 7 июля 1944 г. отряды АК предприняли попытку овладеть Вильнюсом до вступления в него войск Красной армии, потеряв при этом около 500 солдат. В конце концов, Вильнюс был освобожден 13 июля войсками 3-го Белорусского фронта. Пытаясь установить свою административную власть на этой территории и отказываясь подчиниться командованию 1-й польской армии, командование АК поставило свои отряды в конфликтную ситуацию с войсками Красной армии, что привело к отдельным случаям вооруженных столкновений и в итоге к разоружению польских отрядов. 23 июля бойцы АК предприняли безуспешную попытку наступления на Львов собственными силами. Львов был освобожден 27 июля войсками 1-го Украинского фронта. Попытки местного командования АК установить собственную администрацию только обострили ситуацию. 14 июля 1944 г. Ставка ВГК отдала директиву командующим войсками трех Белорусских фронтов и 1-м Украинским фронтом о разоружении польских вооруженных отрядов, подчинявшихся эмигрантскому правительству Польши.
Не могло быть и речи об освобождении Польши без ликвидации мощных группировок вермахта, имевших к лету 1944 г. на центральном направлении в своем составе свыше 170 дивизий. Именно на польской территории пролегало в 1944-1945 гг. главное стратегическое направление, на котором решался во многом исход войны. Более половины советской действующей армии – пять фронтов, участвовали в сражениях на польской земле, хотя протяженность линии фронта в Польше составляла не более 25% всего советско-германского фронта.
Варшавскому восстанию предшествовал ряд взаимосвязанных событий военного, политического и дипломатического характера.
6 июля 1944 г. в Москву из Варшавы через линию фронта прибыла делегация Крайовой Рады Народовой. Делегация взяла на себя полномочия урегулирования межгосударственных отношений двух стран. По воспоминаниям маршала Г.К. Жуков, именно в это время, 8 июля 1944 г. на даче под Москвой обсуждались вопросы о возможности выхода советских войск к Висле. Эти цели предусматривались планом Ковельской наступательной операции. После прорыва обороны противника главный удар должен был наноситься в общем направлении на Демблин и далее по восточному берегу р. Вислы на Прагу (предместье Варшавы), а 47-я армия с одним танковым и одним кавалерийским корпусом – через Парчев, Луков – на Седлец. План операции был утвержден тогда же. Тогда же совместно с представителями Крайовой Рады Народовой Б. Берутом, Э. Осубка-Моравским, М. Роля-Жимерским было решено, что первым городом, где развернут свою деятельность КРН, будет Люблин.
В директиве Ставки ВГК от 21 июля 1944 года приказывалось овладеть г. Люблин не позднее 26-27 июля. При этом подчеркивалось, что «этого настоятельно требует политическая обстановка и интересы независимой демократической Польши». 22 июня 1944 г. на встрече с польской делегацией КРН в Кремле И.В. Сталин подчеркнул, что переход Красной Армии линии Буга – вопрос ближайшего времени и в интересах Польши приготовиться к взятию управления на освобожденной территории в свои руки. Делегация представителей КРН, неоднократно встречавшаяся с советским руководством, готовилась к созданию Польского комитета национального освобождения (ПКНО), о чем было провозглашено в освобожденном польском городе Хелм 21 июля 1944 года.
В период с 17 по 20 июля советские войска совместно с частями 1-й польской армии, созданной в СССР, вступили на территорию Польши. Люблин был освобожден 24 июля 1944 года.
После вступления советских войск на польскую территорию, а также заключения 26 и 27 июля 1944 г. соглашения с ПКНО о советско-польской границе по «линии Керзона» и об отношении между советским главнокомандующим и польской администрацией, ПКНО де-факто был признан в качестве единственного органа власти на освобожденной территории, а Войско Польское единственной военной силой в Польше, признанной СССР. «Никаких других органов власти, и в том числе органов польского эмигрантского «правительства» в Лондоне, кроме Польского комитета национального освобождения, не признавать», – указывалось в Постановлении ГКО СССР от 31 июля 1944 года.
Командование 1-м Белорусским фронтом непосредственно перед восстанием в соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования от 27 июля 1944 г. планировало выйти к Висле и захватить плацдармы, и не позднее 5–8 августа овладеть предместьем Варшавы – Прагой. В директиве Ставки ВГК от 29.7.1944 г. указывалось, что «бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, получат специальные награды орденами вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза».
В то же время, как свидетельствуют архивные документы, эта задача была нереальной. Войска прошли сотни километров с боями, понесли большие потери, имели растянутые коммуникации, что затрудняло тыловое снабжение фронтов. В ночь с на 1 августа частями 1-й армии Войска Польского была предпринята неудачная попытка сходу, без соответствующей подготовки форсировать Вислу.
Документальная часть данной и следующей публикации, посвящённая описанию и анализу обстоятельств, связанных с Варшавским восстанием, в большей своей части базируется вот на этой статье.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, начавших воевавать в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Феоктист Казимирович разлил остатки водки по стопкам, опрокинул свою и вздохнул:
- Меня-то это устроит. Но насколько я знаю свою жену, она на такую эвакуацию не согласится.
Майор Полевцев пожал плечами, тоже опорожнил стопку и, потянувшись за колбасой, заметил:
- В своем письме, Феоктист Казимирович вы постарайтесь её в этом убедить, а наши офицеры там на месте внесут свою лепту в решение этого вопроса. Не смею вас больше отвлекать и забираю у вас лейтенанта интендансткой службы. Завтра с утра мы обсудим содержание деловой части вашего письма жене. Договорились?
Польский подполковник был занят тем, что теперь медленно расстегивал свой френч, поэтому просто кивнул на прощание. Майор Полевцев повёл Степку в блиндаж неподалёку, у входа в который темнел силуэт "доджа". Над столом в блиндаже висела керосиновая лампа, на столе стоял горячий чайник, пара кружек и открытая пачка грузинского чая. Несколько кусков колотого сахара белели на обрывке газеты. В крышке от котелка были розовели несколько тонко нарезанных ломтиков сала и темнели толстые ломти ржаного хлеба, соседствуя с парой помидоров и огурцом. Шофер майорского "доджа" молчаливой тенью выскользнул из блиндажа, после кивка своего начальника.
Николай никодимович соорудил себе очередной бутерброд и смачно захрустел огурцом. Сеанс вечернего чаепития не занял у майора со Степкой много времени. Лейтенант интендантской службы узнал, что "сделать надо всё будет очень быстро, потому что вообще можно будет ничего не успеть, а это будет не хорошо". Поэтому завтрашний день отводится на "содержательную подготовку, изучение местности, обстановки, которая каждые сутки, впрочем, меняется не в лучшую сторону". При этом смершевец выразительно указал Степке пальцем на небольшой сейф, стоящий около одной из шести лежанок, устроенных по периметру помещения. Смершевец также сообщил, что послезавтра должен прибыть, "если всё сложится правильно, командир группы, кстати, твой старый знакомый", с ним будет и радист. Не позднее, чем через "семьдесят два часа, а лучше раньше, вам надо будет оказаться за Вислой".
Степка допил чай, положил в рот маленький сахарный осколок, почмокал губами и поинтересовался:
- Кто прибудет-то, товарищ майор?
- Послезавтра узнаешь. Пока вопрос ещё окончательно не решён. Сейчас могу сказать только то, что, узнав, что твоя кандидатура одобрена нашим отделом для выполнения задачи по координации поставок оружия и боеприпасов повстанцам, первый кандидат на должность командира вашей группы отказался от другого помощника, тем самым сильно повысив свои шансы участвовать в этой операции... Ну и твои шансы тоже возросли. Хе-хе...
- А?..
- А потому, что людей у нас не хватает... Потери большие, и количество "заявок" на проведение спецопераций выросло сильно. Как ты помнишь, я одного человека потерял из-за этой треклятой "энигмы". А второго сотрудника у меня забоали. Сейчас не сорок первый, когда мы только успевали отбиваться... Сейчас инициатива на нашей стороне. Но инициативу нужно кадрами обеспечивать, а то она легко может превратиться просто в посмешище на оадость нашим врагам. Ладно, не будем загадывать, Степан, и забегать наперёд паровоза. Давай на боковую!..
С утра Степка засел за изучение карт и документов. С предварительным списком оружия и боеприпасов для повстанцев разобрались быстро. К середине дня прибыл капитан Ткачук, которого за пару часов в присутствии Феоктиста Казимировича Степка ввел в курс своих тыловых "оргдел". После этого капитан отправился знакомиться с обстановкой "на месте" в штаб тыла танковой армии.
Польский подполковник, собираясь тоже отъехать по своим служебным делам, выкроил пару минут во время обеда в офицерской столовой, отвёл Степку в сторону и спросил:
- Скажите мне как на духу, Степан. Это вы меня специально нашли или мы встретились случайно?
- Случайно, Феоктист Казимирович. Честное слово!
- Я вам верю, Степан... Бог даст, вы в скором времени увидите мою жену. В письме я этого писать не буду по ряду причин... Но на словах передайте ей, пожалуйста, что я её люблю и помню каждый наш день, начиная с того самого утра, когда она меня подобрала раненого в лесу в мае шестнадцатого года.
- Передам, Феоктист Казимирович!
- Спасибо. Ну, я поехал... А вам ни пуха ни пера!..
- К черту, товарищ подполковник!
На следующий день Степка, сидя один в блиндаже, в третий раз "освежал в памяти" содержание бумаг из пухлой папки, которую предыдущим утром майор Полевцев впервые извлёк из сейфа. Снаружи раздался звук автомобильного двигателя, а затем - несколько громких голосов. Один из этих голосов лейтенант "исэ" ни с кем не мог спутать. Дверь открылась и на пороге оказался улыбающийся Виктор. Из-за его спины выглядывали лица двух незнакомых Степке старших лейтенантов.
После того, как капитан закончил обнимать лейтенанта интендантской службы перешли к процедуре знакомства. Высоким и худощавым офицером оказался радист, которого звали Владлен Спивак. Он аккуратно поставил под скамью вещмешок с рацией и уточнил, что его имя "расшифровывается, как Владимир Ленин", а сам он родился на следующий день после смерти вождя. Второй "старшой" был ростом ниже Степки, но при этом выглядел коренастым и довольно медлительным в движениях. Виктор представил его так:
- Тимофей Воробьев, мастер коротких взлётов и посадок. На своём "кукурузнике" свалил двух "мессеров", причем не истратив для этого ни одного патрона.
- Как это?..
- А на его "этажерке" просто не было пулемёта, а пистолет был за пазухой. "Мессера" сами сваливались в штопор, увлекшись погоней и цепляясь за верхушки деревьев...
Пилот скромно улыбнулся, протянул Степке руку и заметил:
- Был ещё и третий "худой" ещё в январе сорок второго, но его никто из наших подтвердить так и не смог.
На гимнастёрке лётчика блеснул эмалью винтовой орден Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени на колодке звякнул об орден Красной Звезды, когда Степка тряхнул протянутую летчиком ладонь. Первый вопрос от Владлена носил бытовой характер:
- Где тут можно помыть руки?
Степка указал на рукомойник в углу. Виктор стал выгружать на стол продукты из своего вещмешка и ответил на не заданный Степкой вопрос, который разглядывал банки с незнакомыми наклейками:
- Мы в гости завсегда со своим самоваром ходим... Так надёжней получается и хозяева таким гостям больше рады.
Тимофей, присаживаясь к столу, поинтересовался у Степки:
- Ты уже изучил посадочные площадки? Сколько они в длину?
- Одна сто десять, другая сто тридцать метров... Но вторую, передают, ещё чистить надо и на ней каждую ночь новые воронки от мин появляются.
- Не густо... Слетаем, поглядим,
На гимнастёрке капитана Степка увидел новенький орден Красного Знамени на колодке с красно-бело-красной ленте. Перехватив его взляд, Виктор уточнил:
- Это мне за того "гаврика" и его архив отвалили... А тебе чего досталось за ирано-турецкую эпопею?
Степка скосил глаза себе на грудь и услышал:
- А, вижу... Как говорится, главное, чтобы чтобы был не последний! Кстати, ты знаешь, что за "птицу" мы в этот раз должны будем вытащить на свет?
Тимофей и Владлен загремели вёдрами:
- Мы пошли за водой. Надо основательно помыться с дороги.
Виктор кивнул, а Степка ответил на вопрос капитана:
- Я даже не знал ещё десять минут назад, что ты, это будешь ты...
- УзнаЮ контору. Шифруются везде и всегда... Ладно, давай перекусим, а потом я тебя в курс дела введу.
- Ты учти, у меня ещё там будет своё дело, оружие и боеприпасы для повстанцев...
- Степа, ты вроде уже несколько раз имел дело с нашим братом, а до сих пор не научился отделять зёрна от плевел. Понимаешь, что такое операция прикрытия?
- Теперь начинаю понимать.
- То-то!.. С тем польским подполковником, от которого у нас будет письмо к его благоверной, когда можно будет переговорить?
- Вечером наверное. Ко всему прочему, чтоб ты знал... Он сослуживец дяди Прохора ещё по царской армии...
- Вот это сюрприз!..
В блиндаж ввалились оба старших лейтенанта с полными вёдрами в руках.
Сегодня исполнилось 83 года с начала Великой Отечественной войны.
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой Отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.