Мой вдумчивый, мудрейший из мудрых умудренный мудростью мудрых Читатель, почтивший своим присутствием предыдущие страницы, безусловно обратил внимание на реки спиртного, изливающиеся буквально при каждом событии. И конечно же, представив себе Автора этаким безудержным алкоголиком, фанатом зеленого змия, потребителем дурмана и прочих несоциалистических ценностей, будет абсолютно прав. Не скрою - бывали излишества. Порою через край. Но! Справедливости ради должен заметить, что вспоминается не мало дней когда говорил - Хватит! На сегодня хватит! Так что если размазать количество выпитого, допустим, на год, то получится в день по чайной ложечке. Ну то, что Минздрав рекомендует. Благодаря такой похвальной умеренности, заняв достойное место между св. Патриком и св. Мефодием - в смысле пития, все таки сумел сохранить светлый ум и крепкую память. Например помню как в детском садике обожал кисель, ненавидел рыбий жир и был влюблен в девочку Анюту. И даже много лет спустя, секунды моей молодой жизни ярко и выпукло встают перед глазами. А посему, закурив воображаемую трубку, продолжаю...
...Ласковое сентябрьское солнце, склоняясь к закату, заглянуло в маленькое оконце нашего глинобитного Гранд-отеля. Яркий свет в глаза и, осознанное даже во сне, чувство голода заставляют проснуться. Сладко потянувшись и протерев чеки вижу, что Шурик все еще предательски дрыхнет на соседней койке. Сопит уткнувшись в подушку. Дотянувшись до его бочины пяткой, начинаю расталкивать развалившееся безжизненное тело. Бесполезно. Тогда изловчившись, пальцами ног больно щиплю его под мышкой. Шурик громко говорит - Ой!
И тут, как шилом - вспоминаю Её. Вспоминаю все. Безумную ночь на пляже. Дикие вопли, пляски, звон гитары.. Как она доверилась мне и не отпускала даже на секунду. Как неожиданно покинул ее, провалившись в астрал. Не проводил, не попрощался. Милые, ставшие покорными глаза с укоризной смотрят на меня, а губы безмолвно шепчут - Эх, ты!
Я в отчаянии. Готов бежать, скакать, плыть, лететь на аэроплане. Готов придушить подушкой так и не проснувшегося Шурика. Но где то глубоко спрятавшийся во мне философ шепчет - Она уехала. Ты остался. Все предначертано. Доверься судьбе. Я задумываюсь. Я говорю себе - Вернусь в Таш, разыщу, брошусь оземь - Руби моя башка! Дай нож - зарежусь! Каждую веснушку расцелую..
От этой спасительной мысли приходит успокоение. В голове возникает сладостная картина единения со Змеевской. Мысли переливаются совсем в другое русло. Полет фантазии уносит все выше и выше и дело принимает уже не шуточный оборот, как вдруг откуда то из неведомых глубин, недостойных высоких чувств влюбленного поэта, раздается смачный, заливистый на три октавы зевок и сдавленный осипший голос произносит:
- Жрать охота!
Грубая проза жизни из уст наконец то проснувшегося кайфолома возвращает с небес на землю. Размахнувшись, метким броском затыкаю зевающий рот подушкой. В ответ получаю двумя. Настроение поднимается! Жизнь продолжается! Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда и верные друзья покидают базу в поисках хлеба насущного.
...Вышедшая навстречу луноликая красавица, достойная дочь киргизского народа, она же официант и повар безлюдной придорожной кафешки на три столика предлагает:
- Кролик с рисом, с капустой, с макаронами...
- А мясо есть?
- Я же говорю: кролик...
Ну, что ж, бывают в жизни огорченья - вместо хлеба ешь печенье. Умяв кролика с рисом в пикантном азиатском соусе, удивившись нежному вкусу и огромному количеству мелких косточек, решаем, что жизнь в трезвости все таки хороша и нет той силы, что заставит думать иначе. С просветленным разумом, гордые собой и принятым решением не поддаваться соблазнам держим путь в "Золотые пески" с целью посвятить сегодняшний вечер искусству кино. Хороший импортный фильмец - самое то для израненной души и сердца!
Успеваем к началу, но то, что я вижу и слышу повергает в тихий ужас. Сердце екает и куда то проваливается. На экране хор бывших рецидивистов исполняет задумчивую песню "Вечерний звон". В группе Бом-Бом заключенные, заканчивающие срок... Убить меня об стену! И здесь "Калина красная"! Еще свежо в памяти, как ее и "Свинарку" на хлопке два месяца подряд смотрели. Канаем отсюда, Шура! Лучше в озере замерзнуть!
Идем на пляж. А куда же еще?! Пить то мы бросили. Но только повернули к озеру, как сталкиваемся с Ильей:
- Вы куда пропали? У Моти день рождения! Все уже там.
- Какой Мотя?! Нее.. мы купаться!
...Профсоюзная путевка в дом отдыха стоила сущие копейки, а то была и вовсе бесплатной. Этой привилегией с удовольствием пользовался заводской народ. Трудящиеся полноценно восстанавливали силы, нервную систему и запас витаминов. Но за двадцать четыре дня (24, Карл!) в замкнутом пространстве и в окружении одного и того же коллектива можно просто свихнуться. А уж без живой музыки на танцульках, где можно выплеснуться, отвести душу и подавно.
Наши друзья здесь уже больше десяти дней и ищут любой повод что бы отвязаться. И вот Мотя, которого раньше никто видеть не видел и видать не видал, собирает у себя мощную компанию. Вернее компания, "которой все равно - к вам можно или к вам нельзя", прознав об имениннике собирается у Моти. Илюха не принимает отказа, берет нас под локотки и мы нехотя, но идем. Не хочется обижать своих. Поздравим, пару минут посидим и смоемся. Пить не будем.
Уже несколько разгоряченная тусовка, завидев гитару и нас при ней, вываливает навстречу. С шумом и гамом усаживают за стол, наливают и просят сыграть. Интересуемся - за кого пьем? кого поздравлять? Не сразу вспомнив, отвечают, что вот он, Мотя. Именинник. Собственной персоной.
Скромно притулившись у краешка стола сидит тихий неприметный мужичок средних лет. Очкарик. Типичный холостяк. По лицу бродит растерянная робкая улыбка. Глаза искоса поглядывают на доверху налитую, так и не тронутую граненую стопку. Непьющий и малообщительный. Явно тяготящийся шумной компании, к тому же давно забывшей о его существовании. Вот "Мотя" и есть. Лучше не скажешь. Бывают такие. То ли по характеру, то ли по другой какой причине не смелые. Трудно им живется в своей скорлупе. Обижают часто. Ни за что. Только за то, что беззащитные и слабее.
И не то что бы пожалел я его. Нет. Вдруг понял его состояние и просто посочувствовал одинокому, никому не нужному человеку. Я и себя на тот момент считал одиноким, покинутым, абсолютно несчастным. Сижу, пою, играю на автомате. И так непривычно видеть в веселой компании человека не в своей тарелке, что аж кушать не могу. Совершенно спонтанно подсаживаюсь к Моте с большим желанием подбодрить, поднять настроение, просто поддержать. Не придумав ничего лучшего с чувством изрекаю, что в его не тронутой стопке сконцентрирована храбрость Льва, мудрость Страшилы и любовь Дровосека. Все то, что он обретет опустошив ее. Мотя настораживается.
Не думал, что к моим словам кто то прислушивается. Но тут вдруг раздается громогласное:
- Мотя, пей! Мотя, пей!! Мотя, пей!!!
Бедный Мотя впервые оказался в центре такого внимания. Первым его желанием было вскочить и убежать. Но пробиться сквозь плотное окружение было немыслимо. Поняв, что живым ему не уйти, Мотя с храбростью труса вперился в мои хулиганские глаза и отчаянно заверещал:
- А ты почему не пьешь?! С тобой может и выпью!
Вот это момент! Решил на понт меня взять! Прям зауважал Мотю. Растет на глазах! Над столом повисла тишина. Все конечно заметили, что мы с Шуриком не пьем и теперь во все гляделки глядят, что же будет дальше. Знают, что я Чиланзарский и на вызов должен отвечать. Либо так, либо эдак. Репутация!
На всякий случай сбоку ко мне придвигаются. Но Мотю гасить я не собираюсь. Не в уровень. А наоборот, эффектно щелкаю пальцами:
- Как с таким Мужчиной не выпить?! Илюша, наливай!
Илья пододвигает стопку. Но за именинника желаю по полной и мне подают стакан. Верный Санчо не отстает и позабыв благие намерения, под одобрительный гул тусовки вместе с виновником торжества выпиваем за его здоровье.
Мое предсказание сбывается. Через пять минут Лев, Страшила и Дровосек в одном флаконе, становится душой компании. Феерически чудит, лезет обниматься и готов возлюбить весь мир. Мотю несет и кружит. Делаем дубль, другой и день рождения перестает быть для него тягостной ношей, становится праздником. Завтра утром он будет жестоко страдать и никакая сила не заставит Мотю еще раз напиться. Этот день он запомнит навсегда.
Махнув рукой набираемся в зюзю. Нам стыдно. Не устояли. Но глядя на то, как куролесит Мотя, стыд испаряется. Ну сидел бы он неприкаянный, никому не нужный. А тут гляди что творит! Как настроение поднял! И себе, и людям!
Вскоре героя на ручках уносят бай-бай, а мы уже в который раз выслушиваем рассказ, как один из замученных Кобзоном пытался добиться нормальной музыки на танцплощадке. Как с трудом отыскал в зарослях радиорубку, долго стучался, но ему не открыли. На словесные обращения полный игнор. Как поцеловал ручку двери и вернулся ни с чем.
И так нам интересно стало, что же за упырь такой в радиоузле окопался, что махнув еще на дорожку, полные возмущения и справедливого гнева, направили стопы свои в сторону танцплощадки. По пути, услышав за спиной - Смотри-ка! Опять танцевать идут! - с чувством глубокого удовлетворения, отмечаем, что наши визиты на танцпол не остаются незамеченными и зажигательный дансинг под Магомаева становится доброй традицией.
Ожидания не оправдались. В этот раз не было ни Магомаева, ни Кобзона. Зато было много Лещенко. Что гораздо ритмичнее. Прогресс на лицо! Под мощный боевик "Прощай", на радость зевакам вшториваем па-дэ-дэ из "Щелкунчика" с плавным переходом на Летку-Еньку. Дэнс-дуэт имеет успех и вызывает легкое ржание из-за кустов. В следующем произведении Лев сильно замедляется. Митю тянет. А разгоряченная душа просит что ни будь побониэмистее. В две глотки орем «Май бэйби дэз э хенки-пенки!» и выламываем шейк. Но технику не перекричишь и возникает легкая заминка. Тут то и вспоминается, что хотели поближе познакомиться с радистом и ненавязчиво обсудить репертуар.
Вертим головами в поисках радиоузла. Где же этот... чудак, этот нехороший человек, его спрятал? В упор не видим. Хорошо замаскировался! Ушел, как сазан в тину! Но еще не родился тот радист, который смог бы от нас сдриснуть... Мой друг, товарищ и брат Санчоус Эпикурейский проявляет чудеса смекалки:
- Мы этого несчастного по проводам найдем!
Вот это креатив! Попробуй от Шуряна скрыться! Задрав головы к верху, как пара лунатиков движемся к точке схождения проводов громкоговорителей. Это не просто. Окрестности укрыты буйной растительностью. Прем напролом. Неожиданно из кустов вываливаемся на свободный пятачок и видим неприметный дощатый сарайчик. Вот оно, логово!
Уперевшись в закрытую дверь, вежливо на будьте любезны обращаемся с просьбой впустить, но в ответ получаем вызывающее молчание. Повторяем просьбу погромче, повыразительнее. Тишина. Тогда Шурик размахнувшись, легонько стучит кулаком. Для убедительности я добавляю ногой. Внутри кто то взвизгивает. - Здесь, шкура! - радуемся мы - Щас за жабры вытащим!
- Что вам надо?! - слышится за дверью
- Открывай! Щас узнаешь! Вон там доска лежит - сковырнем твою будку...
Лязгнув засовом дверь приоткрывается и в образовавшуюся щель глядит растерянное лицо молодого паренька:
- Ребята, я не один, понимаете?!.. чего вы хотите?
- Бони М поставь. Задолбал уже своей эстрадой!
- Я же тут временно. Гоняю что есть. Могу только АББУ...
Какие бы не были во хмелю, но обижать мужчину при даме ниже нашего достоинства и любезно согласившись на АББУ спешим на танцпол. Народу здесь заметно прибавилось. Появилась молодежь и жизнь забила ключом. Вечер продолжился под дивные голоса Агнеты и Анни-Фрид. Радист-невидимка легко отделался. А вскоре он вздохнет совсем свободно. Вместо металического звука из "горшков" на площадку обрушится лавина настоящей живой музыки.
... Уже совсем поздно, возвращаясь по желтой кирпичной дороге в родные пенаты, под впечатлением от насыщенного вечера, напеваем незамысловатую песенку, недавно услышанную в какой то компании:
Сделана отметка на стакане и укромный выбран уголок.
И, давно разделенный в кармане, засыхает плавленый сырок.
А где наш друг, наш третий друг?
На машине с синей полосой!
А где наш друг, наш третий друг?
Засыхает плавленый сырок!
Троица придумана недаром, троица придумана не зря.
Не случайно даже в каждой чайной есть картина Три богатыря.
- Слушай! Да это же про нас с Мотей! Как пить дать!
Может быть устав от жизни этой, жизнью он зажил совсем иной.
В желтом доме чертиков зеленых, ловит он казенной простыней.
А где наш друг, наш третий друг?
Засыхает плавленый сырок!
А где наш друг, наш третий друг?
На машине с синей полосой!
- Ну, точно про нас! А давай подрепетируем, разложим на два голоса и, когда приедет банда, исполним ее на танцах. Лично для Моти. Будет сюрприз и Мотя в шоке!
...Поздней ночью хозяин нашей богадельни, заспанный старик-киргиз в белых подштанниках, вежливо стучится в дверь сарайчика:
- Вой-бой! Какой хороший песенка! Толко силно спат хочется...
Голоса и гитара умолкают. Кровати со скрипом принимают в себя утомившихся от великих дел, еще не совсем протрезвевших великих артистов. Дают расслабление и покой. Негу и отдохновение. Через минуту, человек с нервами толщиной в палец, он же Саша Пряхин, уже свистит носом и видит первый сон. Я же долго ворочаюсь, еще раз переживая прошедшие события. Наконец и меня посещает бог Морфей, и вот уже иду по нескончаемому полю, как ковром укрытому ромашками. Цветы тянутся ко мне, нежно касаются белыми, усыпанными веснушками лепестками и как будто что то говорят...
Продолжение следует https://dzen.ru/a/ZpzPE7iCFxjUv9DT