Рано утром мы заявили о наших намерениях родителям Антона.
— Дети, как мы рады за вас! — сказала тетя Люба, которую я уже считала своей мамой. Она всегда заботилась о нас, как настоящая мать, готовая пожертвовать всем ради семьи.
— Спасибо, мам. Не плачь, пожалуйста, — сказал Антон, целуя ее в лоб. — А то Ева еще начнет плакать, видишь, она уже на грани.
— Это от счастья, — улыбнулась я сквозь слезы.
— Так, когда свадьба? — спросили родители за ужином.
— Через неделю, — добавил Антон, ошеломив всех. — Хотелось бы уже сегодня, но Ева и Юля уговорили меня.
— Сынок, зачем так торопиться?
— Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался.
— Я никого, кроме тебя, и не вижу, — сказала я, крепко сжимая его руку.
— А как насчет торжества? Банкета...?
— Нет, нам этого не нужно. Хотим простой вечер только с близкими друзьями и родителями, — вмешалась я. Раньше я мечтала о пышной свадьбе, но сейчас я поняла, что счастье находится в тишине, рядом с близкими людьми.
Неделя пролетела быстро, и вот наконец-то я стою в белом платье с букетом белых роз в руках. Я так долго мечтала об этом моменте, что мурашки по коже.
— Жених приехал! — сообщила Стеша, и мое сердце застучало еще сильнее. Это было словно сон.
Музыка звучала где-то внизу, и вот он, мой будущий муж, великолепный в свадебном костюме, с букетом в руке и блеском в глазах.
— Ты прекрасна, — шептал он, целуя меня. Мы стояли, смотря на толпу гостей. — Готова?
— Да, я всю жизнь готова, — ответила я, беря его руку. Мы прошли через аплодисменты, сели в машину. Я чувствовала себя спокойнее, зная, что он рядом.
— Ты волнуешься? — спросил Антон, улыбаясь. — Я рядом.
— Я знаю, но все равно девочки старались.
— Ты всегда красива для меня, — сказал Антон, глядя на мое платье.
— И ты для меня, — улыбнулась я. — Но давай подождем регистрации.
Мы доехали до ЗАГСа, готовые начать новую главу в жизни вместе.
— Так, молодожены, готовность пятиминутная. Слышите музыку, начинаете двигаться в зал регистрации.
— Ну что, навсегда Лобова?
— Навсегда, Антон. Навсегда. — звучит как клятва. Но это и есть клятва. Моя. Она всегда была со мной. Срослась корнями в мое сердце. В меня. Лобова. Шесть букв, а такие родные, будто уже мои. Чувствую себя Лобовой давно, с тех самых сложных, когда только все зарождалось. Даже не верится, что сейчас все просто обретет формальность. И в горе и в радости мы будем навечно. Навечно связаны любовью. Навечно связаны Юлей.
Марш Мендельсона начинает звучать, и мы, словно парящим облаком по залу плывем. Вместе. За руку. С нами любимые люди, родители, друзья, хотела бы я, чтобы тут был мой папочка, он бы за меня порадовался, точно знаю.
— Согласны ли вы, Лобов Антон Кириллович, взять в жены Любавину Еву Георгиевну?
— Согласен, — улыбается светящийся Антон.
— Согласны ли вы, Любавина Ева Георгиевна, взять в мужья Лобова Антона Кирилловича?
— Согласна, — с застилающими от слез глазами произношу. Меня накрывает волной эмоций. Счастлива.
— Есть ли в зале те, кто выступает против этого брака?
Мы знаем, что нет. Смотрим друг на друга, только вот подвох всё таки присутствует.
— Есть. Я против этого брака. — выдает Надя входящая в зал регистрации. Иногда мне кажется, что обстоятельства или что-то свыше против нашего брака. Почему, как только мы доходим до той точки, чтобы быть вместе и перевернуть эту страницу жизни и быть вместе навсегда, как сразу же что-то происходит?
— Надя, твою ж м…, какое против? — взрываюсь я.
— Прости, милый, что нарушаю твои планы, но внутри меня наш малыш растет, — с улыбкой отвечает Надя. Так что я офигеваю от произошедшего. Когда, мать вашу, я так накосячил? Нет, мы спали с ней, не скрываю, но все было четко. Единственный раз я не помню как вообще у нее оказался. И что между нами было. Неужели тогда? С…а… я не помню… но и если было, то не исключаю возможности, что ребенок мой.
— Вот, — протягивает белый листок с фото УЗИ и справкой со сроком беременности в двенадцать недель. Приблизительно тот день, когда я нажрался и уехал с ней. Твою мать… Ну почему, сейчас?!
— Так молодые, я регистрирую брак или нет?
— Да.
— Нет, — отражает Ева с сожалением, но крепко держит за руку. — Извините, но сегодня свадьбы не будет, — четко заявляет, хоть и видно, как ей это тяжело дается, но держит себя в руках, а мне ещё хуже видеть её такой. Обещал, что она не будет плакать из-за меня, а по итогу снова, снова боль причиняю.
— Подождите, ничего не надо отменять — обращаюсь к женщине.
— Антон, — с мольбой в глаза заглядывает и руку отпускает.
— Давай поговорим — уже прошу я. Самого трясет, как в турбине, слезы сами катятся из глаз, и не стыдно, меня сейчас словно катафалком переехали. Больно, так, что внутренности выворачивает.
— Антон, она беременна. О чем тут говорить?
— Это не меняет того, что я хочу жениться на тебе.
— Ты спал с ней?
— Да, — болезненно выдыхаю.
— Это может быть твой ребенок или нет?
— Может. — честно сообщаю.
— Тогда возьми ответственность, Антон. Я знаю, каково растить ребенка одной. Знаю, потому что пришлось испытать это. Мы с Юлей никуда не денемся. Я люблю тебя.
— Ну… ты не представляешь, как мне тяжело.
— Знаю… иногда я думаю, что кто-то сверху против нашего брака… против нас. Может быть, и правда нам не стоит быть вместе. Но невозможно столько всего на нас сваливаться.
— Нет. Мы будем вместе. Я тебе обещаю. Я возьму ответственность за Надю, но до того момента, как она родит. Сделаю тест ДНК, и если окажется, что ребенок мой, то я буду содержать ребенка, но с Надей разведусь.
— Антон, как будет дальше, давай не будем загадывать.
— Я могу видеться с Юлей? — спрашиваю я.
— Конечно, Антон. Юля твоя дочь, и она очень любит тебя. Единственное прошу, если и вы будете видеться, то без Нади. Нечего ребенка травмировать.
— Конечно. Мы будем втроем проводить время.
— Сомневаюсь, что Надя этому будет рада.
— А вот это уже не ей решать, когда и как я буду проводить время.
— Хорошо, Антон, — соглашается Ева. — Я домой поеду. Устала.
— Я отвезу тебя. — подрываюсь с места.
— Не надо. — отрезает Ева. — Реши тут вопрос. А меня Денис с Галей отвезет. Одна хочу побыть.
— Хорошо, — соглашаюсь. — Я позвоню.
— Да.
Провожаю взглядом силуэт Евы, Юли, ее сестры и моего друга.
Самое фиговое чувство, что убрать эту боль не смогу. Сам виноват. Сам и расхлебывать буду.
В зал возвращаюсь. Там родители суетятся.
— Евочка где? — сразу мама спрашивает.
— Домой поехала.
— Может, не надо было? К нам бы поехала. Одной ей сейчас плохо будет, а если мы рядом будем, и с Юлей поможем.
Продолжение следует…