Ну, смотрите. Вот, допустим, ожиревшая женщина решает никогда больше не есть сладкого, а через час проглатывает коробку шоколада — и все это она сама решила!
Просто передумала.
Осуществила свободу воли. На самом деле какие-то реле переключились, зашел в голову другой посетитель и все. А эта ваша «личность», как японский император, все утвердила, потому что не утверди она происходящее один раз, и выяснится, что она вообще ничего не решает.
Поэтому у нас полстраны с утра бросает пить, а в обед уже стоит за пивом — и никто не мучается раздвоением личности, просто у всех такая богатая внутренняя жизнь.
Теперь по порядку:
Процесс оказания помощи человеку в выявлении и коррекции его когнитивных искажений требует применения некоторых принципов эпистемологии: науки о знании и его природе, ограничениях и критериях знания. Прямо или косвенно донести определенные принципы. Во-первых, восприятие реальности – это не сама реальность. Возникающий образ реальности подвержен естественным ограничениям со стороны сенсорных функций – зрения, слуха, обоняния и т.д. Во-вторых, его интерпретации сенсорных ощущений зависят от таких когнитивных процессов, как интеграция и дифференциация стимулов.
Надежность знания в высшей степени зависит от наличия информации, достаточной для выбора между альтернативными гипотезами.
Распознание неадаптивных процессов
Эмоциональные реакции, мотивы и внешнее поведение управляются мышлением. Человек может неполностью осознавать те автоматические мысли, которые во многом определяют его действия, чувства и реакции на происходящее с ним.
Можно научиться воспринимать мысль, фокусировать внимание на ней и оценивать ее по аналогии с тем, как рефлексируется ощущение (такое, как боль) или внешний стимул (например, словесное утверждение).
В ходе когнитивной терапии человек фокусирует внимание на мыслях или образах, порождающих дискомфорт, страдание или самообвинения.
Лица, чья специальность сопряжена с риском, должны обладать способностью отвлекаться от таких мыслей. С опытом у них возникает психологический буфер, который снижает частоту и интенсивность этих мыслей. Существование такого буфера отличает опытного специалиста от новичка.
Искажения или неоправданные самообвинения обычно настолько очевидны, что их с полным правом можно назвать неадаптивными.
Этот вид неадаптивных мыслей можно рассматривать как «внутренние утверждения» или «утверждения «про себя» и как «то, что вы говорите самому себе».
Эти объяснения обладают практической ценностью, так как они показывают, что неадаптивные мысли произвольны, их можно изменять или сознательно переключаться с этих мыслей на другие.
В восприятии человека эти мысли возникают рефлекторно – без предшествующей рефлексии или рассуждения. Они производят впечатление правдоподобных или валидных. Их можно сравнить с утверждениями, которые родители высказывают доверчивому ребенку.
Интенсивность и выраженность неадаптивных мыслей возрастают пропорционально тяжести у человека расстройств.
Этот феномен можно наблюдать в случаях острой и глубокой депрессии, тревоги или параноидного состояния. В состоянии депрессии может отсутствовать произвольный контроль над размышлениями типа следующих: «Мне плохо... Со мной случится самое плохое...» В тревожном состоянии у человека занимают аналогичные мысли на тему об опасности (угрозе), в параноидном – о плохом с ним обращении (оскорблениях). С другой стороны, кто с обсессивными расстройствами (не глубокого и не острого характера) могут прекрасно осознавать повторяющиеся в уме утверждения определенного типа. Непрерывные размышления такого рода служат диагностическим критерием данного расстройства.
Более того, сходное явление – поглощенность какими-либо размышлениями – может отмечаться и у лиц, не страдающих неврозами. Так, мать, беспокоящаяся о больном ребенке, студент, тревожащийся о приближающемся экзамене – оба переживают неумолимые, повторяющиеся, крайне неприятные мысли о своих жизненных ситуациях.
Человек с неглубокими нарушениями эмоциональности или поведения может не осознавать автоматические мысли, даже если они доступны осознанию. В таких случаях автоматические мысли не привлекают его внимания, хотя и могут оказывать влияние на чувства и поступки.
Сконцентрировавшись на этих мыслях, человек, однако, может с легкостью осознать их. Это явление мы можем наблюдать у лиц, выходящих из острой фазы психических расстройств или там, где нарушения неглубоки.
Когда он утверждает, что он не осознавал собственные автоматические мысли до тех пор, пока его не обучили этому, то возникает вопрос – как может человек не осознавать что-либо, находящееся в поле его осознания? Тем не менее, многие из нас переживали подобное. Например, подвергались действию определенных стимулов, но не осознавали их до тех пор, пока нам не указывали. В такой ситуации мы могли отметить: «Я понимаю, что это находилось здесь все время, но раньше я этого просто не замечал». В таких случаях кажется, что восприятие имело место, но мы не обращали внимания на эти образы. Тем не менее, восприятие могло оказывать влияние на чувства и мысли.
Техника «A,B,C»
Когда автоматические мысли находятся в центре осознаваемого, проблемы в их идентификации не существует. В случаях неврозов незначительной или средней тяжести для того, чтобы обучить человека улавливать автоматические мысли, требуется программа инструкций и практических занятий. Иногда он способен уловить эти мысли, просто воображая травмирующую ситуацию.
Основная процедура, помогающая ему выявить собственные автоматические мысли, заключается в обучении его умению установить последовательность внешних событий и своих реакций на них.
Обычно между стимулом и эмоциональной реакцией существует промежуток. Эмоциональная реакция (например, печаль) становится понятной, если он может припомнить мысли, имевшие место во время этого промежутка.
Существует понятие последовательности «А, В, С». «А» – это активирующий стимул (activating stimulus), «С – чрезмерная, неадекватная условная реакция (conditioned response). «В» – это пробел в сознании человека, заполнив который, он может создать мостик между «А» и «С». Заполнение пробела становится терапевтическим заданием.
Последовательность «А, В, С» можно проиллюстрировать на примере распространенной боязни собак. Человек может осознавать, что, хотя у него и нет оснований их бояться, сталкиваясь с ними, он все же испытывает тревогу.
Даже если собака была на поводке или находилась за забором, или была слишком мала, чтобы обидеть его, он все равно нервничает.
В основном, всякий раз, как он видет пса, у него возникает мысль: «Он собирается укусить меня». Фокусируя внимание на мыслях, опосредующих реакцию избегания, он обрел способность понять, почему он испытывал тревогу. Оказалось, что всякую собаку он автоматически рассматривал как опасную. По его словам, он испытывал страх быть укушенным, даже когда видел миниатюрного пуделя.
В течение трех недель он смог преодолеть свой давний страх с помощью повторного осознания собственных мыслей при встрече с псами. Техника «заполнения пробела» может оказать существенную помощь тем, страдающим от излишней застенчивости, тревоги, раздражительности или тоски, а также изнемогающим от страхов со специфическим содержанием.
Дистанцирование и децентрация
Некоторые люди, которых обучили выявлять автоматические мысли, спонтанно осознают их неадаптивную сущность, искажающую реальность. По мере успешного выявления этих мыслей способность индивидуума относиться к ним объективно возрастает. Процесс объективного рассмотрения автоматических мыслей называется дистанцированием.
Понятие «дистанцирование» используется для обозначения способности человека (например, тест чернильных пятен Роршаха) удерживать различие между конфигурацией чернильных пятен и фантазиями или ассоциациями, стимулируемыми конфигурацией. Те, у которых пятна вызывают сильные эмоциональные реакции, зачастую отождествляют сами чернильные пятна с теми объектами или картинами, которые они вызывают в воображении. Людей, способных отвлечься от таких ассоциаций и воспринять стимул просто как чернильное пятно, характеризуют как способных «удерживать дистанцию от пятна».
По аналогии с этим явлением, человек, рассматривающий автоматические мысли как психологический феномен, а не как тождественные реальности, наделен способностью к дистанцированию.
Дистанцирование предполагает способность к различению утверждений «Я верю» (т.е. мнения, которое должно стать предметом валидизации) и «Я знаю» (неопровержимого факта). Способность к такому различению приобретает особую важность при попытках модифицировать те виды реакций, которые связаны с искажениями. При различных психических расстройствах – тревоге, депрессии, параноидных состояниях – основные мыслительные искажения являются результатом склонности индивидуума персонифицировать (наделять личностным смыслом) события, которые не имеют к нему причинного отношения.
Депрессивный человек обвиняет себя в том, что устроенный им семейный пикник не удался из-за дождя. Тревожная девушка видит горящее здание и думает, что и ее дом может загореться. Параноидный тип видит хмурый взгляд прохожего и приходит к выводу, что тот намерен причинить ему ущерб.
Техника, предназначенная для переубеждения в том, что они являются центром всех событий, называется децентрацией.
Установление достоверности
Обычно вопрос о валидности собственных мыслей никому не приходит в голову. Люди склонны рассматривать собственные идеи как микрокосмос внешнего мира. Мысли наделяются той же мерой правдивости, что и восприятия внешнего мира.
Люди последовательно выдвигают гипотезы и извлекают выводы. У них есть склонность отождествлять собственные умозаключения с реальностью и принимать гипотезу за факт. При обычных обстоятельствах они могут функционировать адекватно, так как их идеаторные процессы совпадают с внешним миром и не являются существенным препятствием для адаптации. В случае неврозов искаженные понятия могут приводить к инвалидизирующим последствиям – к тому, что в определенных областях мышление человека становится ошибочным.
Люди зачастую обходят здравую логику и используют произвольные умозаключения, сверхобобщения и преувеличения.
Общая стратегия
Например, обучая индивидуума осознавать собственные автоматические мысли, терапевт прямо или косвенно оценивает их валидность. Процесс осознания человеком присущих ему способов переработки информации сопровождается возрастанием объективности (дистанцированием). Как только он осознает, что его самоинструкции неадаптивны и не соответствуют действительности, тенденция скорректировать их возникает у него автоматически. Более того, этот способ самоизучения непосредственно подводит к осознанию собственных базисных посылок и уравнений – правил, обусловливающих ошибочное реагирование.