Судьба португальского трона решалась отнюдь не на Азорских островах, посреди Атлантического океана, а, как и полагается – в тиши европейских кабинетов. Началом конца для короля Мигеля стал не 1829 год, когда его флот был разбит на Азорах, а 1830-ый.
Итак, в самом начале 1830-х годов случилось три события, отчасти друг с другом не связанных, а два из них изначально и вовсе не имели отношения к Португалии, будучи сугубо внутренними процессами своих государств. Но вот всё вкупе оказалось решающим. Потерять расположение кого-либо одного из двух ближайших соседей – Испании или Франции, было для Мигела большой неприятностью. Но в один год лишиться симпатий сразу обеих этих держав (самое обидное, по совершенно независящим от Мигела причинам), это уже катастрофично.
Что же произошло в Испании, даже признавшей ранее спорного короля Португалии? Фердинанд VII оказался бы в несколько щекотливом положении, продолжай он, как и прежде поддерживать Мигела, так как ситуация вокруг его собственного наследия стала удивительно напоминать португальскую схему. Фердинанд принял решение лишить своего следующего по старшинству брата, дона Карлоса, короны.
Вообще, мне не удается до конца понять мотивы испанского короля. Одно дело, если бы у Фердинанда была любимая дочь с внуками, тогда желание изменить систему престолонаследия в принципе было бы ясно. Или, скажем, инфант дон Карлос придерживался бы прямо противоположенных старшему брату взглядов, но в том то и дело, что оба они были радикалами-абсолютистами, ненавидевшими и боявшимися либеральных идей.
Может быть, Фердинанд, сам будучи абсолютистом, не желал передавать корону дону Карлосу, потому что тот был еще большим радикалом, и по мнению короля привело бы Испанскую монархию к краху? Наверное, всё же, это слишком сложное предположение.
Но как избавить Испанию от дона Карлоса, если со времен первого Испанского Бурбона в государстве действует фактически салическое право? Лишить инфанта прав нельзя, так как еще действует неотъемлемость короны, да и лишать, собственно говоря, не за что, причин нет; в роду испанских Бурбонов есть ещее мужчины, например, второй младший брат короля, Франсиско, но все они стоят в очереди на корону за инфантом Карлосом, «через него» не перепрыгнешь.
Выживших детей у Фердинанда несмотря на три брака не было, да и вообще, ребенок у него был только один – дочь, (от второй жены Марии Изабель Браганса, сестры Педру и Мигела), которая скончалась в четыре месяца.
Женщинам, так же, как и по женским линиям, в Испании Бурбонов наследовать было можно, полностью утвердить здесь французский вариант салического закона у Филиппа V не удалось, в итоге получилось нечто слегка «усеченное» (дочь короля наследует не только при отсутствии у этого короля сыновей, но еще и братьев, и племянников, наследник трона кроме этого обязательно должен быть рожден в Испании), но всё равно на практике для женского наследования малоперспективное. Но ведь в том-то и дело, что у Фердинанда VII не было и дочерей на середину 1829 года, после смерти его третьей жены Марии Жозефы Саксонской (причем, этот брак длился целых 10 лет).
Упрямый Фердинанд, во что бы то ни стало желающий заполучить какого бы то ни было прямого наследника, сразу же после смерти третьей жены договаривается о четвертом браке и 10 декабря 1829 года, заключает этот новый союз – как ни странно, опять (подобно второй женитьбе) с собственной племянницей, на этот раз с Марией Кристиной Бурбон-Сицилийской. И уже 29 марта следующего, 1830 года, король Испании издает Прагматическую санкцию, согласно которой в государство возвращаются старые кастильские законы – дочь короля идет впереди братьев монарха и их сыновей.
Разумеется, не было еще известно, какого пола будет ребенок (да и сможет ли этот инфант пережить отца), и официально о беременности королевы объявили только в мае – Фердинанд «на удачу» ставил жирный крест на возможности дона Карлоса стать королем. И опять вопросы – зачем король так старался обойти брата? Ведь если Фердинанд хотел сохранить в Испании абсолютизм, то … почему он без всяких фокусов не оставил трон радикалу дону Карлосу? Ведь очевидно, что при малолетней королеве (конечно, о том, что это будет именно королева, никто еще не знал) или при короле-младенце, трон неминуемо зашатается. Для сохранения спокойствия, Фердинанду было бы лучше вообще не жениться. Наш Александр I, современник Фердинанда VII, вообще не переживал по поводу отсутствия сыновей, к чему беспокоиться о преемственности при наличии младших братьев?
Остается предположить (я полагаю, наверняка об этом где-нибудь сказано, просто я не нашел данной информации), что Фердинанд VII настолько не любил дона Карлоса по каким-то сугубо личным причинам, что был готов рискнуть и благополучием династии, и государства. Если, разумеется, он о последнем вообще думал (так же, как и о своем народе), вина за обрушение Испании в анархию многолетних Карлистских войн, в первую очередь лежит именно на этом монархе.
И, разумеется, уже тяжело больному королю было немного всё равно, что там может случиться с его младшим племянником Мигелем в Португалии. Официальная поддержка по отношению к Мигелю иссякала, да и странно это было бы: то есть свою дочь Изабеллу (появившуюся на свет 10 октября 1830 года) Фердинанд ставить на трон поперек ее дяди, а в Португалии желает совершенно обратного?
Испанские либералы, наоборот активизировались в помощи своим единомышленникам в соседней стране. Что же касается отношений с Францией, то здесь для короля Мигела изменения были уже куда более критичные и опасные.