Большинство запрещённых сегодня наркотических веществ когда-то открывались и использовались как лекарства. Этот процесс прогресса продолжается по сей день, изобретая всё новые и новые волшебные зелья и чудодейственные процедуры. Лишь по прошествии определённого времени и по мере накопления статистики разрушительных последствий вещество или процедура попадают в разряд вредных, а то и вовсе запрещённых. Инвазивная косметология, на мой взгляд, сегодня находится на том же этапе развития, что и опиум в конце XIX века, когда он был невероятно доступным и применялся по любому поводу и от всех болезней. Или лоботомия, за открытие которой была в своё время присуждена Нобелевская премия, которая под видом лечения калечила пациентов с психическими расстройствами и позже была запрещена.
Инвазивная косметология — это различные процедуры и манипуляции, во время которых нарушается целостность кожи и слизистых оболочек. Сегодня к этим методам относятся пластическая хирургия, различные инъекции (ботокс, мезотерапия), биоревитализация, использование некоторых видов лазера. Большинство этих процедур являются очень новыми, их краткосрочные и долгосрочные последствия мало изучены, а значит они относятся к категории повышенного риска. Почти каждая косметологическая процедура изначально создавалась в рамках медицины для решения конкретных проблем со здоровьем у пациентов с врождёнными дефектами или патологиями, возникшими вследствие травм. Но по мере коммерциализации медицины эти технологии уходят в частный сектор, где они обслуживают психологические проблемы пациентов и финансовые амбиции представителей индустрии. Сегодня эта тенденция приобретает масштабы эпидемии: пользователи инвазивной косметологии молодеют (инъекции в губы делают с 13-15 лет, а к «антивозрастным» процедурам начинают прибегать в среднем с 23-летнего возраста) и затрагивают даже подростков, для которых кризис идентичности и недовольство внешностью являются возрастной нормой, не требующей инвазивных вмешательств.
Косметические процедуры в структуре невроза
По данным исследований, от 50 до 87% пациентов пластических хирургов имеют различные психические нарушения, 75% пациентов с телесной дисморфией обращаются к услугам косметологов и пластических хирургов [1, 2]. Исследователи утверждают, что подавляющее большинство клиентов косметологов нуждаются в психотерапевтической и психиатрической помощи. Телесная дисморфия ассоциирована с такими расстройствами как расстройство пищевого поведения, тревожное расстройство, депрессия, социофобия, нарушения идентичности и гендерная дисфория. Телесная дисморфия в равной степени затрагивает мужчин и женщин, но может проявляться по-разному, хотя сегодня эти различия всё больше стираются: если раньше мужчины, страдающие дисморфией, употребляли гормоны для увеличения мышечной массы, а женщины увеличивали грудь с помощью имплантов, то сегодня мужчины и женщины пользуются всеми возможностями в равной степени - пьют гормоны, изнуряют себя в спортзалах, сидят на причудливых диетах (нервная орторексия), вставляют импланты и регулярно делают болезненные косметологические процедуры и пластические операции (не о таком равноправии мы мечтали).
Наиболее распространенным расстройством личности у постоянных клиентов косметологов является нарциссическое - 25,0–34,5 %, что существенно выше, чем в общей популяции (0,5–1,0 %); пациенты с истерическим расстройством личности встречаются в косметологической сети почти в 27% случаев и отличаются повышенным поиском внимания к собственной персоне и наличием нереалистичных ожиданий от проведения процедур; обсессивно-компульсивное расстройство встречается у 15% пациентов, что превышает общую распространенность в популяции (до 4–8 %) [3].
Очевидно, что характер восприятия своего образа тела и требований к своей внешности у пациентов этих категорий будет различаться. Нарциссические пациенты, для которых характерны высокая конкурентность, в целом испытывают повышенную потребность в постоянном подтверждении своего превосходства, для чего им приходится непрестанно сравнивать себя с другими и устранять любые аспекты различий. Удивительным образом, пытаясь выделиться и превзойти других, эти люди в действительности не переносят ничего, что отличает их от представителей той референтной группы, на которую они ориентируются. Следствием этого стало распространение так называемой «the same face culture» - культуре, когда все стремящиеся к «красоте» люди приводят своё лицо и фигуру к единому стандарту и становятся практически неотличимы друг от друга. Это стремление к «совершенству» ведёт к стиранию индивидуальных, возрастных и этнических различий. Часто эти пациенты заявляют, что прибегают к услугам косметологии и пластических хирургов «для себя», для того, чтобы в первую очередь нравится самим себе, а мнение других людей для них, якобы, вторично. Это парадоксальное высказывание свидетельствует, во-первых, о той степени неудовлетворённости, которая всегда присутствует в нарциссических личностях; а во-вторых, о дефиците того самого «себя», отсутствии по сути индивидуальности, на месте которой находится пустое зеркало (ну или камера айфона), отражающее лишь идеализированные картинки из интернета. Нарциссический пациент, как правило, доволен результатом процедур, если этот результат в точности такой-же как у того образца, по примеру которого эта процедура была сделана. А следующая процедура делается после того, как появляется новый образец. Появляются такие монстры Франкенштейна, у которых бровки как у Маши, губки как у Даши, ноготочки как у Нины, скулы как у Джоли, глазки как у Беллы и т.д.
Пациенты с истерическим складом живут в ожидании какого-то неземного и бесконечного блаженства, которого, по их мнению, они лишены, но которым, по их подозрению, вовсю наслаждаются другие. Модификации своей внешности для них являются способом приблизиться к этому воображаемому блаженству: они надеются, что «та самая» внешность позволит им заполучить «того самого» партнёра, который наполнит их жизнь безоблачным счастьем и изобилием, «ту самую» работу - несложную, непыльную, но уважаемую и высокооплачиваемую и т.д. Когда после очередной косметологической процедуры эффект радостного ожидания чуда развеивается, а чудо так и не случается, человек обижается, разочаровывается, плачет, тоскует и идёт за новой процедурой.
Одержимые контролем обсессивно-компульсивные пациенты просто не могут допустить мысли, что их тело не является полностью послушным инструментом в достижении их целей. Для них косметологические процедуры и пластические операции - часть их Великого плана, в чём бы он ни состоял. Такие люди могут пойти на болезненную и потенциально опасную операцию, например, чтобы макияж или причёска были в точности такими, какими они хотят их видеть, чтобы носить определённое бельё или одежду, потому что эти одежда или бельё лучше всего смотрятся на конкретном типе фигуры. Самостоятельная, независимая от их воли жизнь тела оказывается для них неожиданным и весьма болезненным сюрпризом, а то, что любая процедура непредсказуема и может давать неожиданные результаты - ещё большим сюрпризом. Часто это умные и рационально мыслящие люди, для которых любой элемент случайности и непредсказуемости, в том числе исходящий от их собственного тела, ощущается как злостный саботаж их грандиозных и тщательно продуманных планов. Они готовы безжалостно бороться с любыми препятствиями на пути своих замыслов, в том числе с индивидуальными и возрастными особенностями своего тела. Особенно с возрастными, ибо кто позволил этому телу стареть!
Исследования указывают, что недооцененными личностными особенностями пациентов, обращающихся к услугам косметологов и пластических хирургов, являются алекситимия и склонность к соматизации, при которых аффективные фазы отражаются преимущественно не на эмоциональном состоянии, а в телесной сфере [3]. Такие пациенты склонны использовать язык описания телесных симптомов, в том числе различных телесных дефектов, вместо языка чувств и эмоций. Соответсвенно, такой пациент или пациентка скорее будут регулярно посещать косметолога, рассказывая ему о всех нюансах и недостатках своей кожи, нежели посещать психолога, чтобы рассказывать о своих переживаниях по поводу неудач и разочарований в своей жизни.
Косметология как акт агрессии и самоповреждающее поведение
Почти все косметические процедуры сопровождаются болью той или иной степени выраженности. Некоторые процедуры чрезвычайно болезненны. Многие процедуры приводят к повреждениям, которые требуют длительного восстановительного периода и чреваты необратимыми последствиями. И тем не менее множество людей добровольно и даже с удовольствием идут на это снова и снова. Мы можем констатировать у этих пациентов выраженные садомазохистские влечения, тенденции к самонаказанию и самоповреждению, которые большей частью остаются бессознательными и скрываются за такими защитами, как отрицание и рационализация. Почти все пациенты косметологов утверждают, что делают «минимальные» вмешательства, которые «почти незаметны» и выглядят очень «естественно». Если изменения «почти незаметны», тогда зачем они вообще нужны? «Естественно» для кого? Для косметолога и его клиентов, которые уже забыли как выглядят действительно естественные лица или считают эти естественные лица уродством, требующим исправлений? Многие утверждают, что прибегать к услугам косметологов их вынуждает положение, сфера деятельности, высокая конкуренция и т.д., что конечно же является защитной рационализаций от непереносимых чувств - страха отвержения, невостребованности, упущенных возможностей, чувства неполноценности, одиночества и т.д.
Исследования показывают, что при телесной дисморфии самый высокий риск суицидальности по сравнению со всеми другими психическими расстройствами. Треть пациентов с телесной дисморфией сообщают об агрессивных актах в отношении других в связи с телесным симптомом, тогда как почти 40% пластических хирургов подвергаются преследованию и агрессии со стороны своих пациентов. Пациенты косметологов склонны к аутоагресси существенно чаще (2,3 %), чем пациенты психиатров (0,6 %) [3]. Всё это делает возможным рассматривать обращение к косметологии как делегированное самоповреждение - обращение к постороннему лицу, в данном случае к косметологу или пластическому хирургу, с бессознательным мотивом наказать себя, нанести себе увечье и испытать боль. Часто повреждающее поведение является следствием бессознательного чувства вины и патологического горевания, когда человек, по тем или иным причинам, не может прожить и отпустить свою эмоциональную боль. Большинство пациенток вспомнят, что их обращению к косметологу предшествовал какой-то личный кризис - болезненное расставание, предательство или измена партнёра, трудности и неудачи в реализации материнской функции, профессиональной сфере и т.д. Зрелость и старость также требуют значительной эмоциональной работы горевания по утрачиваемым возможностям, что оказывается далеко не всем под силу осуществить.
Косметология как перверсия
Эстелла Уэллдон [4] считает, что направленная на себя агрессия у женщин может являться признаком перверсии - извращённых влечений. Если мужчины чаще всего выбирают в качестве объектов своих перверсивных действий внешние объекты, то женщины чаще направляют свои перверсивные влечения на собственные тела и тела своих детей. В качестве примера такой перверсии Уэллдон приводит делегированный синдром Мюнхгаузена, при котором женщина провоцирует возникновение телесных симптомов у своего ребёнка с целью получения внимания и поддержки от медицинского персонала и общества. Принимая во внимание сказанное выше относительно косметологических процедур как делегированного самоповреждения, мы можем предположить, что для некоторых пациентов услуги косметологов являются средством реализации перверсивных, прежде всего садистских и мазохистских, но также и эксгибиционистских, вуайеристских и прочих перверсий.
Перверсии отличаются характерным жёстким циклом, который невозможно прервать или поставить на паузу, лишь произвести от начала до конца, полностью. В отношении косметологических процедур мы можем описать этот цикл следующим образом:
- возникновение неопределённого беспокойства, которое вскоре становится беспокойством по поводу какого-то физического дефекта (морщинок, пятен, формы и объёма губ, груди, бедер и т.д.);
- возникает фантазия об устранении этого дефекта с помощью той или иной процедуры/операции;
- сомнения в необходимости этой процедуры/операции и опасения по поводу последствий (Эго-дистонность);
- сильное желание процедуры/операции;
- поиск способов реализации желания - клиники, мастера, денег (Эго-синтонность);
- проведение процедуры/операции;
- эйфория, которая быстро заканчивается;
- стыд, подавленность, отвращение к себе;
- действие возвращается к Эго-дистонному статусу - обнаруживаются недостатки и побочные эффекты процедуры;
- желание устранить дефект с помощью новой процедуры/операции вновь возникает.
Перечислим диагностические критерии перверсии по Уэллдон в контексте обращения к услугам косметологов и пластических хирургов. Для диагностической оценки необходимо, чтобы присутствовали минимум четыре из перечисленных критериев.
1. Инкапсуляция. Инкапсуляция приводит к тому, что «правая рука» знает, что «делает левая»: человек знает об опасности (или бесполезности) и необратимости мер, к которым он прибегает, но всё равно идёт на это так, как будто этих опасностей не существует. Этот намеренный самообман сочетается с огромным страхом. Такие пациенты, если они проходят терапию, могут вовсе не касаться темы своих манипуляций с внешностью, либо обсуждения этой темы и стоящих за ней страхов не приводят ни к чему, как будто этих обсуждений не было.
2. Компульсивность или повторение. Обращение к услугам косметологов и пластических хирургов имеет навязчивый и повторяющийся характер. Ожидания от этих услуг приобретают всё более причудливый и неоднозначный характер, который воспринимается пациентами как необходимость.
3. Использование тела. В перверсивном использовании косметологии и пластической хирургии тело является главной сценой разыгрывания патологических фантазий и влечений пациентов.
4. Отношения с частичными объектами. Перверт не может состоять в целостных «объектных отношениях», а вместо этого выстраивает отношения с «частичными объектами». Слово «объект» противопоставляется слову «субъект», для описания отношений, в которых человек не может рассматривать другого человека как целостного и полностью независимого. Тело, можно сказать, тоже обладает своего рода субъектностью: у него есть свои потребности - в кислороде, отдыхе, нагрузке, в том чтобы поглощать питательные элементы и выводить продукты распада - и качественная забота о теле подразумевает понимание и уважение этих потребностей, терпимости к особенностям тела, к тем проявлениям его жизни, включая старение и болезни, благодаря которым живёт и функционирует и наше ментальное Я. Перверсивное использование косметологии отрицает телесные потребности, тело рассматривается исключительно как инструмент инсценировки фантазий. Как сказала Елена Малышева в шоу «Эмпатия Манучи»: «Лучше не есть, не пить, чем ходить старой морщинистой бабкой».
5. Эмоциональные трудности, возникающие при попытке выстроить любовные и сексуальные отношения. Забота приобретает черты эксплуатации. Перверт утверждает, что прибегает к услугам косметологов и пластических хирургов из любви к себе, но его любовь слишком уж похожа на ненависть - с болью, кровью, ранами и шрамами.
6. Дегуманизация частичного объекта, странным образом существующего лишь для получения пациентом временного удовлетворения. Перверты руководствуются лозунгом «Это моё тело и я делаю с ним что хочу» [5], игнорируя озабоченность и предупреждения окружающих. Если им отказали в процедуре или операции в одном месте, они пойдут дальше и добьются своего - в другой стране за огромные деньги или в подвале у дилетанта без лицензии и сертифицированного оборудования, не имеет значения.
7. Сексуализация замещает способность думать. Большинство модификаций касается тех зон, которые ассоциированы с сексуальным влечением - грудь, бёдра, гениталии, губы, и на которые делается ставка в решении несексуальных проблем - увеличение губ и груди для успеха в карьере, пластика гениталий и отбеливание интимной зоны для успеха в любовных отношениях и т.д.
8. Символическое значение этих актов ускользает от сознания пациента, он не понимает их бессознательного значения. Например, пациент не осознаёт, что искусственно увеличенные губы ассоциируются с возбуждёнными женскими половыми губами, и помещение их на самое видное место является манифестацией желания.
9. Узкий сценарий. При всём кажущемся разнообразии косметических процедур, их репертуар весьма ограничен, как ограничено всё, что связано с телом. Здесь перверты снова обнаруживают недостаток функции символизации: они как серийные маньяки, которые используют тела людей в своих «творческих» инсценировках, вырезая у жертв кусочки плоти и оставляя их в определённых позах, оттачивая свой фирменный почерк. Тема такого первертного «творчества» гениально раскрыта в фильме Ларса фон Триера «Дом, который построил Джек».
10. Враждебность. Перверт не замечает враждебности, лежащей в самой основе всех его побуждений к модификациям внешности: он совершенно не осознает ни источник, ни причины своего желания мучить. Враждебность включает унижение, направленное на других или на себя: без косметологических манипуляций перверт чувствует себя униженным обнаруживающимися всё новыми и новыми телесными недостатками, тогда как косметологические процедуры позволяют чувствовать своё превосходство над другими - морщинистыми, асимметричными, непропорциональными.
11. Сильный страх оказаться в ловушке или быть захваченным. Косметологический перверт не переносит, когда ему говорят «нет, с этим ничего нельзя сделать, это нельзя изменить, с этим придётся жить». Его охватывает клаустрофобия, и он готов на всё - продать что угодно, добыть любую сумму любым способом, лететь на другой конец земли, лишь бы предмет его ненависти - телесный дефект - был устранён.
12. Потребность в полном контроле. Пациент приносит изображение желаемого результата и рассчитывает, что результат будет полностью соответствовать его ожиданиям, чего никогда не случается, когда дело доходит до тела.
13. Обман, носящий оттенок мошенничества. Потребность в полном контроле и неверие в возможность быть любимым или любимой порождает тенденцию выдавать себя за другого человека, вести себя вызывающе и провокативно, дабы проверить устойчивость и серьёзность намерений. Такой пациент вынуждает терапевта чувствовать себя в ловушке тайного сговора: если конфронтировать потребность пациента модифицировать свою внешность, то рискуешь быть обвинённым в обесценивании, отсутствие поддержки и принятия, а если всё время только поддерживать, то оказываешься соучастником действий, которые по сути являются членовредительством.
14. Проблематика личного и публичного переплетена с ощущением реальной или иллюзорной власти. Самооценка этих пациентов в высокой степени зависит от того положения, которое они занимают в социуме, причём значение имеет не фактический статус, а демонстрируемый. Это перевёрнутый мир, в котором публичное является пространством истины, а внутреннее подлежит забвению. Истинное-Я этих пациентов - это их отретушированые фотографии, сделанные при помощи фильтров, а их реальное отражение в зеркале - это жуткий кошмар, который навязчиво их преследует, и от которого они никак не могут избавиться.
15. Рискованное поведение. Любые инвазивные процедуры опасны, абсолютно все препараты имеют побочные эффекты, поэтому когда человек прибегает к этим средствам не находясь в ещё большей опасности вследствие какого-то заболевания, мы можем расценивать это поведение как склонность к риску или, как говорят психоаналитики, влечение смерти.
16. Неспособность горевать. Именно неспособность и нежелание принимать и оплакивать утраты, в первую очередь утраты, связанные с возрастом, приводят к той яростной и ожесточенной борьбе со старением и смертью, которая сама по себе является манифестацией влечения к смерти.
17. Маниакальные защиты от депрессии: использование отрицания для защиты от психической боли. Любой вид рискованного поведения можно понимать как маниакальную защиту.
В заключении стоит добавить, что если инвазивная косметология в некоторых случаях является делегированным самоповреждением, то по крайней мере некоторые косметологи являются такими же первертами - психопатами, садистами и вуайеристами - как и их пациенты. То и дело в публичном поле вспыхивают скандалы-разоблачения очередного пластического хирурга или косметолога, которые проводят опасные процедуры своим клиентам. Клиенты в свою очередь делятся историями ужасных последствий этих процедур и операций, однако очередь к этим докторам не оскудевает, а популярность опасных процедур только растет, как будто невидимая и злая сила толкает людей в руки тех, кто гарантировано будет их мучить и причинять боль.
Список источников:
- Kruglik EV, Kruglik SV, Aronov PV. Dysmorphia (body dysmorphic disorder and dysmorphomania) in cosmetology and aesthetic medicine. Plastic Surgery and Aesthetic Medicine. 2021;1:58–66. (In Russ.). https://doi.org/10.17116/plast.hirurgia202101158
- Петрова, Н. Н. Дисморфофобия в клинике эстетической хирургии / Н. Н. Петрова, О. М. Грибова // Психические расстройства в общей медицине. – 2014. – № 1. – С. 26-30.
- Шахнович А. А., Рагимова А. А., Самушия М. А., Ефремов А. А. Психический статус пациентов в косметологии как предиктор удовлетворенности эстетическими процедурами и психометрические шкалы для его оценки (обзор литературы) // Медицинский алфавит. Серия «Дерматология». — 2019 — Т. 2 — 26 (401). — С. 5–11.
- Уэллдон Э. Игры с динамитом. Индивидуальный подход к психоаналитическому пониманию перверсий, насилия и преступности. - М.: Издательство «Перо», 2017. — 318 с.
- Хирш М. «Это моё тело… и я могу делать с ним что хочу»: Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела/Пер. с нем. — М.: Когито-Центр, 2018. — 381 с
Автор: Толкачёва Оксана Николаевна
Психолог, Психоаналитик
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru