Начало.
Часть 8.
Машенька часто виделась с соседским мальчиком - Илюшей - сыном нетитулованного дворянина Сергея Валентиновича Ларина. Так уж вышло, что граница их поместий проходила прямо по тульской дороге, и господские дома отстояли друг от друга не более, чем на две версты. Матушка Илюши умерла в родах, и несмотря на большое количество женщин - прислуги и нянь в доме Лариных, мальчик отчего-то очень сильно тянулся к Маше. Настя же его пугала какою-то своею холодностью. С Машенькой Илья часто бегал вперегонки, принимая также в игру собак и дворовых детей, соревновались в городки и прочие забавы, запускали воздушного змея и брызгались водой из бочек, заросших тиной и головастиками. А еще Маша учила его читать и рисовать, искренне радуясь тому, что может быть полезной и не праздной.
Настя откровенно скучала - она бралась за книги, но и те ей быстро надоедали. Тоску ее по веселой жизни немного разбавлял Ларин - статный мужчина приятной наружности, если б только не эти его длиннющие бакенбарды на деревенский манер и довольно приятный, обходительный собеседник. Он часто обедал и ужинал в доме Головиных - запросто, по-соседски - и сестер тоже частенько приглашал к себе. Внимание его, правда, чаще бывало отдано Маше, нежели Насте, потому как отпрыск его живо интересовал младшую сестру, а для Сергея Валентиновича не было темы более увлекательной. Жил он замкнуто в деревне, в город не выезжал - только выписывал оттуда книги да журналы, чтоб не отставать от времени. Настя первое время немного ревновала Ларина к сестре - все внимание мужчин ей да ей, что за несправедливость такая, но потом совершенно успокоилась, так как поняла, что он для нее слишком скучен.
-Вот бы на курорт какой-нибудь съездить! - мечтала она по вечерам возле сестры, - вот где летом жизнь крутится!
-На какие же средства, Настюша? - урезонивала ее Маша.
-Небось Михаил твой Викторович за границами-то средств не считает! Мог бы и нам немного прислать... Ты бы хоть написала, что ли, ему - так, мол, и так, сударь, извольте перечислить несколько целковых для увеселения двух достопочтенных барышень - прозябаем!
-Настенька, ну как тебе не стыдно? Мы и так живем здесь за его счет - едим, пьем, прислугою пользуемся...
-Мы не задарма тут живем! - возмутилась Настя, - а за хозяйством присматриваем! Вот я сегодня горничную за воровством застала!
-Да какое воровство, сестрица? Господь с тобою! Она всего один апельсин из вазы взяла! Сыночку своему маленькому дать попробовать...
-Этим бестиям ничего нельзя спускать! А не то на шею сядут!
Маша только покачала головой в ответ на слова сестры.
-Да и ты, вот, тоже! - взвилась на нее Настя, - только о себе думаешь! Ну что тебе стоило замуж за него выйти? Была бы сейчас ничем в средствах не ограничена! Хоть бы сестре помогла - приодела б меня... я, может, тоже замуж хочу, да кто ж на меня посмотрит в таких-то лохмотьях? - она показала на платье, которое Маша перешила для нее из своего, розового муслинового - это ей графиня на прошлый день ангела подарила...
С горечью она подумала о том, что не пожелала бы ни одному мужчине такую взбалмошную и суетную жену, как Настя.
После сбора урожая устроили большой праздник, на который съехалось множество помещиков и простого люда со всех поместий губернии. Несколько дней была ярмарка в городе, куда Маша, Настя, Ларин-отец и Ларин-сын ездили вместе. Гуляли, смотрели представления и кулачные бои, ели блины с икрою, пили сидр и квас. Как-то, выпив лишнего, Настя стала плясать прямо возле мужика с баяном и медведем, а когда один местный купец, дабы спасти несмышленую бабу, оттащил ее в сторону, то она поцеловала его в бороду аккурат возле губ. Чтобы избежать скандала, Маша с Сергеем Валентиновичом спешно увезли ее домой и более на ярмарке не появлялись.
Сам Ларин стал реже приходить к ним в гости, а к себе и вовсе не приглашал. Маша очень переживала, потому что думала, будто это из-за Настиного поведения и едва ли не стыдилась сестры, но вскоре все разъяснилось самым простым и мучительным для Маши образом.
Сергей Валентинович пришел как-то поутру вместе с сыном и в связи с ненадолго установившейся теплой погодою, предложил погулять в лесочке. Он знал, что Настя не любительница подобных занятий, и когда они втроем добрели до березовой рощицы, отправил Илюшу поискать грибы.
-Дивное время! - сказал он Маше, - вы не находите?
-Весьма, - с готовностью согласилась она.
-Я, знаете ли, очень люблю осень. Мне кажется, это самое романтическое время года...
-Отчего же, Сергей Валентинович?
-Сам не знаю... какое-то оно задумчивое, располагающее к размышлениям... в отличие от лета и весны, наполненных трудами и заботами.
-А зима? Разве она не располагает к этому?
Сергей Валентинович пожал плечами:
-Зима... это как бы смерть, а осенью природа еще жива, но увядает. Не кажется ли вам, Мария Олеговна, увядание таким же точно чудом, как и расцвет?
-В природе все чудесно, - согласилась она.
-Так же и человек, - продолжал меж тем Ларин, - поначалу расцветает, как вы, а после начинает увядать, подобно мне...
-Господь с вами, Сергей Валентинович! Неужто вы себя в старики записали!
Ларин польщенно улыбнулся:
-Рад, сердечно рад, что вы, Мария Олеговна, с этим моим утверждением не согласны. Тем проще будет мне признаться...
Машенька замерла в ожидании его признания и состроила умоляющую гримасу, подумав "Только не это... опять!"
-Мария Олеговна, - прокашлявшись, но опустив глаза, начал он, - я знаю, что почти гожусь вам в отцы, но... каюсь, вы безвозвратно завладели моим сердцем... простите мне мою любовь и... если только вы согласитесь стать моею женой, я окружу вас всяческой заботой и вниманием, и до конца моих дней ваш комфорт и счастье будут моим главным стремлением.
Маша слушала его, затаив дыхание. Похоже, над нею тяготеет какой-то злой рок - она без конца получает от мужчин предложения и требования, которые не может удовлетворить.
-Сергей Валентинович, - печально сказала она, - мне очень лестно ваше признание, но поверьте, я никогда не стремилась разжечь в вас подобные чувства...
-О, я знаю! Вы так скромны, так благочестивы... это только усиливает вашу прелесть... Я, разумеется, очень сожалею, что чувство мое безответно, но хотел бы просить вашего позволения надеяться, что оно когда-нибудь перестанет быть таковым.
-Надеяться... на что? - переспросила Маша в смятении.
-Что вы подумаете над моим предложением, что отказ ваш не окончателен и возможно, когда-нибудь...
-Сергей Валентинович, я не хотела бы вводить вас в заблуждение...
-Но может ведь быть, что чувства ваши однажды изменятся! - в отчаянной надежде воскликнул Ларин.
Машенька вздохнула, а он, похоже, решил счесть это согласием. Они кликнули Илюшу, и Ларины ушли к себе домой. Маша осталась в березовой роще и долго бродила там, размышляя над своею судьбой. Похоже на то, что Тимура она больше никогда не увидит - он, наверное, давно забыл об ней, или еще хуже - сгинул в этой кутерьме из убийств, преследований и прочих несчастий. А они с Настей не смогут вечно пользоваться добротой графа Головина... может быть, сестра права и Маше нужно выйти замуж за приличного человека, чтобы навсегда обеспечить себя самое и заодно помочь Насте... Но сердце Маши противилось такому бесчестному поступку, а как иначе назвать брак по расчету?
С пылающей от тяжелых мыслей головой Маша вернулась домой. Настя испытующе посмотрела ей в глаза.
-Что, еще одно предложение получила? - тон ее был скучливым и как будто осуждающим.
-Да, - измученно выдохнула Маша.
-Отказала, конечно, - едко произнесла Настя.
-Да.
-Что собираешься делать, когда Михаил Викторович надумает сюда приехать? Или помрет, а нам придется убираться подобру-поздорову?
-Мы ведь можем работать! - вернулась к прежней своей мысли Маша.
-Да какого рожна-то?! - вдруг сорвалась на крик Настя, - ты думаешь, что рубашки штопать и держать за ручку Михаила Викторовича или, там, Сергея Валентиновича - это одно и то же? Да ты представить себе не можешь, в каких условиях нам придется жить! И ради чего? Ради твоих детских представлений о любви! Девчонка! Нет ее, любви этой твоей, это все французские писатели напридумывали, чтобы голову забивать гимназисткам, а потом их... - тут она осеклась, но сразу поправилась, - смеяться над ними. Никто и не ждет, что ты любить его будешь! Думаешь, те, кто по любви замуж вышли, так и живут в ней счастливо да распрекрасно? Уж Сергей Валентинович-то стреляный воробей, знает обо всем этом не понаслышке...
-Ты думаешь, надо согласиться? - устало спросила Маша.
-Я не думаю, я знаю. Надо выйти за него. А потом переехать в Петербург.
-Зачем это?
-Затем, что здесь мы зимой от тоски помрем.
-Но Сергей Валентинович не любит город...
-Не любит, так полюбит. Что он себе думает, молодая жена - это игрушки, что ли?
Маша тяжело вздохнула и прикрыла ладошкой лицо.
-Я чувствую, что не хочу этого, - прошептала она.
-Хочу-не хочу, - проворчала Настя, поднимаясь из кресел, - есть такое слово - надо!
Она подошла к зеркалу и накинула платок.
-Куда ты? - спросила ее Маша.
-Пойду переговоры проводить, - деловито ответила Настя, - на тебя никакой надежды.
Маша опустилась на диван, закрыв ладошками лицо. Ужасный день...
Продолжение.