– Девять утра, а вы спите? Что вы там делаете на самом деле? – спросила свекровь, врываясь в комнату.
И тут же возмущенно взвизгнула:
– Как не стыдно!
Свекровь вылетела в коридор, от души хлопнув дверью.
– Как твоя мама попала в квартиру? – спросила Алена, лихорадочно натягивая халат.
– Без понятия, – честно ответил Павел, не менее ошарашенный материнским появлением.
Когда они вышли из спальни, Любовь Григорьевна как ни в чем не бывало готовила завтрак. На сына с невесткой она посмотрела строго, поджав губы и всем своим видом выражая возмущение.
– Мама, как ты здесь оказалась, разве мы давали тебе ключ? – спросил Павел.
– Я сама сделала дубликат. Я дала денег на квартиру, по совести она моя тоже, имею право тут быть. И вообще, я пришла из благих побуждений, хотела приготовить нормальный завтрак, вы же питаетесь бог знает как.
Произнеся это, Любовь Григорьевна отвернулась к плите, даже ее спина выглядела обиженной.
– Ты не можешь приходить без предупреждения, особенно так рано, – отрезал Павел. – И верни ключ.
– Да пожалуйста, – фыркнула Любовь Григорьевна, демонстративно отцепила нужный ключ от связки и кинула на стол.
Алену свекровь все это время игнорировала, но стоило сыну уйти в ванную, как Любовь Григорьевна повернулась к невестке и наставительно произнесла:
– Зря ты ведешь себя неприлично…средь бела дня…
Алена чуть не подавилась омлетом. Она выронила вилку, зажала уши и громко, чтобы заглушить наставления, сказала:
– Я не собираюсь обсуждать с вами личную жизнь, это будет действительно неприлично!
– Я добра тебе желаю, – обиделась свекровь, когда Алена, наконец, опустила руки. – Муж не станет уважать жену, которая позволяет творить такое прямо днем. С моим мужем, царствие ему небесное, мы приличия соблюдали…
Алена, у которой напрочь пропал аппетит, отодвинула тарелку и вышла из кухни, не дослушав.
«Зря мы взяли подарок Любови Григорьевны», – подумала она. – «Чую, наплачемся еще».
***
Когда выяснилось, что им не хватает на квартиру сравнительно небольшой суммы, Любовь Григорьевна сообщила:
– Я дам денег, это будет мой подарок на свадьбу.
– Очень щедрый подарок, спасибо, – растрогалась Алена.
Но все оказалось не так просто. Хотя вклад Любови Григорьевны был невелик, она почему-то считала квартиру своей. При переезде свекровь категорично заявила:
– Не надо покупать новую мебель, у меня есть отличный гарнитур, югославский!
– Ты же хотела отвезти его на дачу? – напомнил Павел.
Алена представила громоздкую, скрипящую от старости стенку, и вздрогнула.
– Я это уродство у нас поставить не дам, – шепнула она мужу.
Любовь Григорьевна прекрасно расслышала ее шепот и страшно обиделась. Правда, обида продлилась неделю, после чего свекровь пришла с новой идеей.
– Плитку в ванной надо класть зеленую! Я уже выбрала и договорилась, завтра привезут.
– Мы уже заказали черную, – возразила Алена.
– Какой кошмар, траурный цвет! Вы что? Готы? – возмутилась Любовь Григорьевна.
Для нее это слово символизировало высшую степень антисоциального поведения.
Оставшись наедине с мужем, Алена спросила:
– Твоя мама станет вмешиваться во все дела?
– Не осуждай ее, – попросил Павел. – Когда папы не стало, она совсем потерялась. Ей надо о ком-то заботиться, вот она и старается.
***
Югославская стенка и вторжение ранним утром стали первыми тревожными звоночками.
Свекровь начала регулярно захаживать в гости и оставаться допоздна. В первый день Алена это проигнорировала, во второй напряглась, ей хотелось переодеться в удобную домашнюю футболку, которую не одобряла Любовь Григорьевна, и отдохнуть. Вместо этого пришлось развлекать свекровь разговорами и чаем.
Через неделю Алена взбунтовалась и высказала мужу:
– Почему твоя мама постоянно к нам ходит? Она еще и свои порядки наводит. Вчера одежду в шкафу перевесила, я теперь ничего не могу найти. А еще плитку в ванной чем-то натерла, та вся в пятнах.
– Ладно, я поговорю с ней, – пообещал Павел. – Только мягко, деликатно…
Его прервал возмущенный вскрик из спальни, Любовь Григорьевна выскочила в коридор, потрясая красной тряпочкой.
– Это что? – спросила она патетично.
– Мое белье, – машинально ответила Алена.
И тут же возмутилась:
– Вы рылись в комоде?
– Я наводила порядок, но этого никак не ожидала! Это не белье, это три веревочки. Замужней женщине стыдно такое носить. Павел, как ты это допускаешь?
Павел выхватил белье у Любови Григорьевны и твердо сказал:
– Мама, я ценю твои попытки помочь, но это чересчур. Пожалуйста, не надо приходить так часто, мы сами разберемся с уборкой и личными делами.
Глаза Любови Григорьевны наполнились слезами.
– Раньше ты так со мной не разговаривал, понятно, кто тебя настроил. Не зря говорят, что ночная кукушка дневную перекукует.
Свекровь подхватила сумочку и вышла из квартиры.
Алене стало немного стыдно, уж очень расстроенной и беспомощной выглядела Любовь Григорьевна, но вместе с тем она испытала невероятное облегчение.
На этот раз Любовь Григорьевна обижалась целые две недели, прежде чем позвонить невестке.
– Я нашла чудные шторы с фестончиками и кистями, куплю себе и вам, – раздался в трубке ее бодрый голос.
Алена застонала и закатила глаза.
Со старой квартиры Алена привезла коллекцию фарфоровых фигурок. Долгое время та пылилась в коробке, пока, наконец, не появился шкаф со стеклом.
Любовь Григорьевна, впервые увидев коллекцию во всей красе, долго ее рассматривала, но чем дальше, тем сильнее хмурилась.
– Алена, женщину без одежды надо убрать, неприлично, – указала она. – Что гости скажут, если придут?
– Это богиня Венера, ее так изображают, – терпеливо пояснила Алена.
– Еще и языческая богиня! – ужаснулась Любовь Григорьевна. – Люди подумают, что ты готка!
Алена не стала читать лекцию о разнице римской мифологии и субкультуры готов, только отрезала:
– Венера останется на месте.
Однако после ухода Любови Григорьевны она обнаружила, что статуэтка испарилась. Павел, которому она пожаловалась, пожал плечами:
– Зачем маме твоя коллекция? Ладно, позвоню и спрошу.
– Да, это я выкинула непристойную вещь, – не стала отпираться Любовь Григорьевна.
Даже по телефону ее голос звучал торжествующе.
– Я выбросила ее в мусорный бак рядом с домом.
– Статуэтку за тридцать тысяч?! – ужаснулась Алена.
– Ты явно переплатила, за такую цену на ней маловато одежды, – заявила Любовь Григорьевна, но Алена уже не слушала и тянула мужа на улицу.
Мусор вывезти не успели, статуэтку удалось найти, правда, пришлось перерыть весь контейнер. Вылезая из него, испачкавшийся Павел выражался крайне неприлично.
На следующий день Павел поставил маму перед фактом.
– Мы больше не можем принимать тебя в нашем доме. Мы терпели, пока ты меняла вещи в шкафах, носила шторы, думки и прочую ерунду, о которой мы не просили. Но это уже чересчур, ты выбросила дорогую вещь, не уважаешь мою жену. Мама, я люблю тебя, но терпеть такое не стану.
У Любови Григорьевны задрожал подбородок:
– Сыночек, ты что? Прогоняешь меня?
– Мы будем видеться, – смягчился Павел. – Но встречаться станем у тебя или на нейтральной территории. И ты должна извиниться перед Аленой.
– Перед этой? – вознегодовала Любовь Григорьевна. – Это она сбила тебя с толку, хотя чего еще ждать от женщины, которая так неподобающе себя ведет! Не буду извиняться!
– Вот так всегда, ты невинная овечка, а я коварная, – мрачно проговорила Алена, когда свекровь ушла.
Павел обнял ее и поцеловал с улыбкой:
– А я люблю коварных.
Свекровь выпала из жизни Алены на целые четыре месяца, но летом ее помощь потребовалась снова. Павлу и Алене удалось урвать горящие билеты за границу, но появилась проблема, кому оставить многочисленные цветы.
Родственники Алены и общие друзья сами разлетелись по отпускам.
– Придется попросить маму, – вздохнул Павел.
Любовь Григорьевна поважничала для вида, но все же согласилась принять ключи.
– Надо бы попросить вас извиниться, но ладно уж, прощу, – махнула она рукой.
– За что извиниться? – не поняла Алена.
– За ваше неприличное поведение, а конкретно – твое. Я обсудила это со своим новым другом Петром Сергеевичем, и он со мной согласен, современные женщины такие распущенные!
– Твоя мама обсуждает нас со знакомыми! – возмутилась Алена наедине.
– Зато она, наконец, нашла себе друга, – успокоил Павел. – Слышала, каким тоном она говорила про Петра Сергеевича? Возможно, у мамы появится кавалер и смысл жизни, она будет счастлива.
***
Пока они были в отпуске, Любовь Григорьевна присылала короткие сообщения. Все чаще в них мелькал загадочный Петр Сергеевич, и Алена начала думать, что муж прав, в жизни свекрови, наконец, появился смысл.
В знак примирения она привезла Любови Григорьевне красивую шаль. Но все добрые намерения и желание помириться исчезли, как только Алена и Павел переступили порог своей квартиры. Их встретили сочный запах супа и незнакомая пожилая женщина в халате и тапочках с поварешкой в руках.
Она смотрела с таким недоумением, будто это Алена и Павел вторглись в ее жилье.
– Вы кто? – удивился Павел.
– Я квартиру снимаю, а вы кто? – нахмурилась женщина. – Откуда у вас ключи? Я хозяйке пожалуюсь!
За ее спиной Алена увидела поникшие, давно не видевшие воды цветы. Это ее так разозлило, что она заявила:
– Я сейчас вашу хозяйку сама отжалую!
***
Только к вечеру улеглась суматоха, все успокоились и разъехались. Женщина в халате оказалась сестрой Петра Сергеевича, которая прибыла ненадолго в город. Любовь Григорьевна сдала ей квартиру и ничего страшного в этом не увидела.
– Я вложила сюда деньги, значит, имею право использовать по своему усмотрению! Вы просто рано приехали, я бы к вашему приезду все вернула на место. Сами сказали, приедете двадцать четвертого…
– Двадцать второго, – поправил сын. – Пускать в наше жилье чудих людей недопустимо.
– Чего вы жалуетесь, ваши вещи я в кладовке заперла, ничего не пропало. Петр Сергеевич помог мне их перенести. Кстати, мне так стыдно стало за твои вещи, Алена. Ну что это такое, платья-обдергайки, белье безответственной несерьезной женщины... Мужчине такое видеть не полагается.
– Чужие мужчины это видеть и не должны, – отрезала Алена. – Верните ключи.
В отношениях со свекровью наступило очередное затишье, Алене бы радоваться, но она никак не могла отпустить эту ситуацию.
«Чужой мужчина рылся в моей одежде», – содрогалась она при одной мысли. – «А эта ханжа думает, что проблема во мне. Хватит, я больше это не спущу».
Через неделю она съездила в магазин «для взрослых», потом прихватила купленную шаль и поехала в гости. Нарочно не стала звонить, решив свалиться как снег на голову.
«Пусть почувствует, каково это».
У свекрови как раз сидел Петр Сергеевич, который тут же смерил Алену осуждающим взглядом. Наверняка вспомнил ее «три веревочки». Алена выдержала этот взгляд с достоинством, даже приветливо улыбнулась, подумав: «Как удачно складывается».
– Я подарок привезла, – затрещала она. – Думаю, зачем нам ссориться, погорячились мы. Смотрите, какая красота павлиньей расцветки!
Свекровь залюбовалась, а Петр Сергеевич удивился:
– Надо же, у вас есть вкус.
«Ах ты, старый гриб, ну посмотрим, как тебя кондрашка хватит от моего вкуса», – весело подумала Алена.
– А это ваш спецзаказ, – безмятежно проговорила она, доставая из сумки что-то нежно-розовое с опушкой, кружевное и неприличное даже с первого взгляда.
Повисла немая пауза, челюсть у Петра Сергеевича отвалилась, Любовь Григорьевна буквально окаменела.
– Все магазины обошла, чтобы найти то самое. Я ж понимаю, как вам хотелось порадовать Петра Сергеевича.
– Это не мое, – наконец отмерла Любовь Григорьевна и даже отмахнулась от розового кружева. – Да чтобы я надела, да я приличная женщина, какая гадость, и при мужчине достала…
Алена оборвала заикания свекрови.
– Нечего стесняться, мы тут люди взрослые. Да вы не смущайтесь, Петр Сергеевич, я всегда Любови Григорьевне привожу такие вещицы. Она, знаете, какая затейница…
Побагровевший Петр Сергеевич встал из-за стола, задыхаясь, произнес:
– Любовь Григорьевна, такого я не ожидал…
– Неправда все это! – тоненько воскликнула свекровь. – Алена, ну зачем, как ты могла….
Любовь Григорьевна в слезах кинулась прочь. Алене на мгновение стало смешно, но она удержала улыбку и бросила розовое белье на стол перед Петром Сергеевичем.
– Поздравляю, вы нашли друг друга.
Алена не стала скрывать от мужа, что сделала. Думала, Павел будет ругаться, но тот только вздохнул:
– Мне не нравится, что ты обидела мою маму, но понимаю, почему ты так сделала.
– Думаю, она больше не захочет меня видеть, – повинилась Алена.
Она ошиблась, спустя неделю Любовь Григорьевна нагрянула в гости. Алена думала, свекровь набросится с обвинениями и обидами, но та попросила:
– Присмотрите за моей квартирой? Мы с Петей, то есть Петром Сергеевичем, уезжаем в отпуск.
– Так он не ушел? – растерялась Алена.
– Нет-нет, он меня утешил, и мы даже посмеялись над тем случаем. И знаешь что…
Любовь Григорьевна убедилась, что сын ее не слышит, и прошептала:
– Пете понравился твой подарок, ну тот, розовый. Мужчины такие странные существа! Могла ты представить, что этим кончится?
Алена подавила улыбку и сказала со всей серьезностью:
– Ни за что не представила бы! 💥ТГ канал с новыми рассказами ЗДЕСЬ 👈🏼