Разбираемся: кто такой/ая Марихен, почему он/а превратился в Лизочек. И про Дюймовочку узнаем, которую зовут совсем не так. И что это за стул для эха попробуем узнать.
Когда-то, уже давно, услышал эту песню фоном. Как обычно что-то играет, как-то не обращаешь внимания, и вдруг — начинаешь вслушиваться. Кто там мал? Лесочек? Что он сделал? Значит лисочек. Представлялся чей-то маленький такой ручной лисёнок, как в "Маленьком принце". А вот то, что это была Лизочек, которая была "очень мал", этого мне никак было не догадаться тогда.
Но эти слова из песни, которую пел взрослый мужчина "Мой лисочек Лизочек так уж мал, так уж мал..." навсегда остались в памяти.
И, наверное, поэтому я и решил все выяснить про этого Лизочка сейчас.
И получилась интересная история. И про Лизочка, и про стул, и про Марихен и даже про Дюймовочку, которая совсем не Дюймовочка была вначале у нас.
ДВА ТЕКСТА: Марихен или Лизочек. В чем разница.
Оказывается, все началось в 1836 году. Этим годом датируется стихотворение Константина Сергеевича Аксакова. Тогда ему было 19 лет. А Сергей Тимофеевич Аксаков - автор "Аленького цветочка"(1857 год), его отец.
«Мой Марихен так уж мал, так уж мал…»
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из крыльев комаришки
Сделал две себе манишки
И — в крахмал!
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из грецкого ореха
Сделал стул, чтоб слушать эхо,
И кричал!
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из листика сирени
Сделал зонтик он для тени
И гулял!
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы яичной
Фаэтон себе отличный
Заказал!
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы рачонка
Сшил четыре башмачонка,
И — на бал!
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что, одувши одуванчик,
Он набил себе диванчик,
Тут и спал!
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что наткать себе холстины
Пауку из паутины
Заказал!
_________1836_________
Узнаете песенку про "Лизочка". Несомненно это она. А как тогда так вышло? Кто такой Марихен? Или все же такая? И Лизочек- кто такая, тоже хотелось бы знать.
Об этом чуть позже. Лучше идти по порядку, а то и так тут много запутанностей, почти квантовых.
А теперь более известная песенка.
В 1881 году П.И.Чайковский (в 41 год) написал музыку на один из (измененных) стихов К.Аксакова. Получилась одна из самых популярных в XIX веке детских песенок:
"Лизочек".
Или просто
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из крыльев комаришки
Сделал две себе манишки,
И в крахмал, и в крахмал!
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из грецкого ореха
Сделал стул, чтоб слушать эхо,
И кричал, и кричал!
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы яичной
Фаэтон себе отличный
Заказал, заказал!
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы рачонка
Сшил четыре башмачонка,
И на бал, и на бал!
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал
Что из листика сирени
Сделал зонтик он для тени,
И гулял, и гулял!
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что, надувши одуванчик,
Заказал себе диванчик,
Тут и спал, тут и спал!
Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что наткать себе холстины
Пауку из паутины
Заказал, заказал.
Он наткать себе холстины
Пауку из паутины
Заказал, заказал.
-----------------------
Как видим, Чайковский позволил себе изменить имя главного героя (или героини) и немного изменил текст. И сам написал об этом в примечании к изданию 1884 года:
«Ради требований музыкальной формы я позволил себе <…> сокращения и даже перестановки слов».
Зачем два раза заказывать, ведь изначально диванчик Марихен сам набил? Почему не набил Лизочек? Наверное диванчики принято заказывать стало у надежного производителя... А набивать стало не очень хорошим словом для детского уха?
И почему одувши было заменено на надувши? Вообще непонятно. Одул одуванчик, подув на него и получилась мягкая набивка из парашютиков для диванчика. А как надуть одуванчик, как шарик воздушный? Наверное, в словарях того времени слово одувши не значилось, не было такого слова вероятно и раньше. Аксаков придумал его. Вот и пришлось Чайковскому как-то выходить из положения. Он же композитор, а не поэт. А даже современные поэты и сочинители, частенько для рифмы применяют слова, не свойственные умным словарям.
Но все ли было исправлено композитором " для требований музыкальной формы" или все же над чем-то потрудились советские издатели?.. Судить вам- может ли одувши как-то повлиять на эту форму и нужна ему замена?
И почему-то оперный певец, исполнивший все 100 романсов П.И.Чайковского, С.Я.Лемешев поет четко два раза : "одувши одуванчик".
Но в "пюпитрах" везде, похоже, значится "надувши". Так и поют сейчас.
Вот так поступают гении - немного меняют что-то, что-то недопевают\перепевают и все равно получается шедевр.
=============
Немного о незнакомых словах и фразах
- Манишка.
Мани́шка — нагрудная вставка с воротничком в мужской и женской одежде, которая видна в вырезе жилета, фрака или дамского платья и имитирует сорочку.
В ХIХ веке манишка была популярна среди мужчин, которые носили ее с деловой одеждой. Женщины также носили носили ее с платьями.
Манишку крахмалили для жесткости. Поэтому
- И в крахмал!
- Фаэтон - лёгкая четырёхколёсная конная повозка на рессорах с откидным верхом.
- Почему четыре башмачонка для бала, этого не могу сказать. Скорее для рифмы. Может тогда - это нормально, а вот сегодня могло бы подуматься что у этого Марихен четыре ножки и это какой-то светлячок/сверчок, например. Хотя у них по 6 лапок...
- Что из грецкого ореха/Сделал стул, чтоб слушать эхо*,/И кричал!
Об этом чуть позже.
- "Сделал зонтик он для тени." В некоторых текстах в интернете почему-то написано "от тени". Зонтик скорее всего от солнца, но никак не от тени.
====
Н у а теперь, кому интересно перейдем к более глубокому анализу.
Узнаем, почему песню часто неправильно приписывают Плещееву, увидим Марихен, и почти найдем неуловимого Лизочка.
И про "стул для эха" поразмышляем.
___________________
Константин Сергеевич Аксаков.
Константин Сергеевич Аксаков (29 марта [10 апреля] 1817, с. Аксаково, Оренбургская губерния — 7 декабря 1860, о. Занте, Греция) — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и Ольги Сёменовны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь.
Константин Сергеевич Аксаков – выпускник Имп. Московского университета, яркий публицист, лидер московского кружка славянофилов. Автор работ по русской истории ("О древнем быте у славян вообще и у русских в особенности", 1852), публицистических работ ("Записка о внутреннем состоянии России" была представлена Александру II в 1855г., а опубликована только в 1881), а также критико-литературных и художественных произведений (Несколько слов о поэме Гоголя: похождения Чичикова или Мертвые души (1842), Освобождение Москвы в 1612 и др.)
Стихи К. С. Аксакова появились в 1832 году; они печатались на страницах «Телескопа», «Молвы», «Московского наблюдателя», «Отечественных записок», — часто под псевдонимом К. Еврипидин; переводил Ф. Шиллера, И. В. Гёте и других.
_________________
Марихен, или Две Маши.
Что эта за Марихен, "который делал" все в мужском роде?
Всё просто. Марихен - это Маша (Мария, Мари). А chen - это верхненемецкий уменьшительный суффикс, используемый для создания уменьшительных форм имен. Мода такая была тогда у Аксаковых.
Но что за Маша? И тут, как ни странно, два варианта возникают у исследователей жизни и творчества Константина Аксакова.
В ту пору (1836 год) у Кости Аксакова ( а ему тогда было 19 лет) рядом было две Маши:
1. Младшая сестра Мария (ей было 5 лет при написании стихотворения).
Мария Сергеевна Аксакова (позже Томашевская) (1831—1908 (или 1906)).
2. Карташевская Мария Григорьевна (ей было 20 лет) (1 ноября 1818 - 26 октября 1909?). Кузина (двоюродная сестра)- дочь младшей сестры (Надежды Тимофеевны) отца (Сергея Тимофеевича Аксакова) Константина.
О к обеим он относился очень нежно.
А вот кому он мог посвятить свое стихотворение, казалось бы понятно. Но все равно есть несогласные.
Рассмотрим их версию сначала.
... Вероятно, Аксаков посвятил свои стихи все же не младшей родной сестре, а кузине – Марии Григорьевне Карташевской, с которой в 1836 году (год написания «Марихен») особенно много общался. Летом того же года она гостила у Аксаковых под Москвой. Ей посвящена новелла в немецком стиле «Вальтер Эйзенберг» (тоже 1836 год), в которой имеется пассаж, стилистически близкий стихотворению о Марихен:
"...и вот ему показалось, что он видит и солнце, и небо, и поляну, и рощу, но только видит все это из глаз Цецилии: вот ему кажется, что на каждом цветочке сидит сильфида и ловит лучи солнечные и росу вечернюю, умывает и разглядывает свой цветочек. По ветвям деревьев порхает целый рой эльфов, и дерево тихо шумит листьями, будто от ветра, а там далеко в воде плывут и стелются наяды..."
/Сомнительный довод по моему мнению/.
Также пишут, что Костя Аксаков, вернувшись после университетской учебы в Петербурге в Москву, влюбился в свою кузину Машеньку, которая была на год старше его. Он писал ей нежные письма. И хотя в них анализировались новинки литературы, за текстом о Гоголе явно звучало яркое чувство 19-летнего молодого человека.
Родители и родственники влюбленных были против этого романа. Запрещали видеться и даже писать друг другу.
Яркий след этого неудавшегося романа оставлен в их переписке 1836–1838 годов. 68 писем Константина и 44 письма Марии хранятся в Рукописном отделе Пушкинского дома.
Аксаков всю жизнь носил в памяти свою первую любовь. Он не женился, а Машенька так и не вышла замуж. Костя, не имея возможности пересылать письма, писал дневник из посланий к своей любимой, посвящал Машеньке Карташевской свои произведения.
Фантастическая новелла “Облако” о любви и стихи того периода в предисловиях имеют точный адрес. Именно в это время и было написано стихотворение “Мой Марихен очень мал”. Нет никакого сомнения, что это стихотворение написано для нее.
Но
Марию Карташевскую в письмах все называют Машенькой, а вот младшую сестренку Константина и дома и в письмах все звали Марихен. И странно было бы думать, что детский стишок Константин посвятил своей кузине.
В своих воспоминаниях С.Т. Аксаков пишет:
от 28-го сентября 1839 года».
Наконец, 13 ноября обедал у нас Гоголь. Григорий Иванович, который успел прочесть кое-что из него и всю ночь хохотал от «Вия»… увы, также не мог вполне понять художественное достоинство Гоголя; он почувствовал только один комизм его. Это не помешало ему быть вполне любезным по-своему с своим земляком. Гоголь за обедом вдруг спросил меня потихоньку: «Откуда этот превосходный портрет?» — и указал на портрет Кирилловны, написанный Машенькой Карташевской. Я, разумеется, сейчас объяснил дело, и Машенька, которой по нездоровью не было за столом, также и Веры, была сердечно утешена отзывом Гоголя. После обеда он смотрел портрет Веры, начатый Машенькой, и портрет нашей Марихен, сделанный Верой//Вера Сергеевна Аксакова//, и чрезвычайно хвалил, особенно портрет Марихен, и в заключение сказал, что им нужно коротко познакомиться с Вандиком, чтоб усовершенствоваться. Оба друга были в восхищении. Я объяснил ему, какое прекрасное существо Машенька Карташевская.
...
Аксаков С. Т. Собрание сочинений в 5 т.
М., Правда, 1966; (библиотека «Огонек»), Том 3.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ И ТЕАТРАЛЬНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
ИСТОРИЯ МОЕГО ЗНАКОМСТВА С ГОГОЛЕМ — 408 с. — с. 143—376.
А вот и Марихен.
- Мой Марихен так уж мал, так уж мал...
А внучке Марихен и дедушка посвящал свои стихотворения.
К Марихен
Ты в Москве перводержавной
Увидала божий свет
И жила в столице славной
До четырнадцати лет.
В первый раз ты поздравленье
(Сам я вижу, как во сне)
Получаешь с днем рожденья
В деревенской тишине.
Завсегда мы были чужды
Шуму жизни городской,
Без богатства и без нужды
Жили мы своей семьей.
Будет нам еще привольней
В сельской мирной простоте
И приятней и покойней,
Позабыв о суете.
Хоть сурово время года
Поздней осени порой,
Хороша зато погода
У тебя в семье родной.
Аксаков С. Т. Собрание сочинений в 5 т.
М., Правда, 1966; (библиотека «Огонек»)
Том 4. — 480 с. — с. 223—282.
Пишут также: "Радонежье, 4 октября. где-то 1845" (Деду- 54, ей- 14).
Небольшое отступление.
«Оленькин цветочек»
Катализатором творчества стареющего писателя послужила встреча с внучкой Оленькой, дочерью сына Григория. 21 декабря 1854 г. дедушка Сергей Тимофеевич написал стихотворение «Шестилетней Оле». Вот отрывок из этого послания:
Если Бог даст силы, ровно через год
Оле, внучке милой, дедушка пришлёт
Книжку небольшую и расскажет в ней
Про весну младую, про цветы полей,
Про малюток-птичек, про гнездо яичек
Бабочек красивых, мотыльков игривых
Про лесного Мишку, про грибочек белый —
И читать день целый станет Оля книжку».
Но к следующему дню рождения внучки сказка не появилась. Дедушка тяжело заболел и почти ослеп. Желание сочинить сказку для любимой внучки однако не пропало. Наоборот, оно помогало не сдаваться годам и болезням. Сергей Тимофеевич стал диктовать свои мысли дочерям. Они записывали. Через несколько лет сказка всё-таки родилась. Она вошла в воспоминания Аксакова о собственном детстве.
В письме к сыну Ивану от 23 ноября 1856 года Аксаков пишет:
«Я теперь занят эпизодом в мою книгу: я пишу сказку, которую в детстве я знал наизусть и рассказывал на потеху всем, со всеми прибаутками сказочницы Пелагеи. Разумеется, я совершенно забыл о ней, но теперь, роясь в кладовой детских воспоминаний, я нашёл во множестве различного хлама кучу обломков этой сказки, а так как она войдёт в состав „Дедушкиных рассказов“, то я принялся реставрировать эту сказку».
В результате в начале 1858 года вышла в свет повесть С. Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука». Произведение посвящено десятилетней внучке, Оле — Ольге Григорьевне Аксаковой.
В самом конце повести есть глава «Аленький цветочек. Сказка ключницы Пелагеи». Характерно, что в семье Аксаковых эту сказку всегда называли «Оленькин цветочек». Это последнее творение Сергея Тимофеевича Аксакова. В 1859 году он умер.
Четверо детей Аксаковых: Константин, Вера, Григорий и Иван — внесли значительный вклад в развитие российской культуры и гражданского общества. А внучка Ольга Григорьевна Аксакова (1848 –1921), стала хранительницей семейного архива и фамильных реликвий.
============
А сейчас бы, наверное, написали так: Мой Маришкин так уж мал, так уж мал, Что из крыльев комаришки Сделал две себе манишки И — в крахмал!
========
Так, этот клубок распутали, пойдем дальше.
Но сначала о том, почему часто писали, что песенка написана на стихи А. Плещеева.
Издание П.И. Чайковского с циклом детских стихов, куда входит и стихотворение "Мой Марихен"называется «16 песен для детей» .
В издании 1884 года только перед первой песней («Бабушка и внучек») указано авторство Плещеева, так что невольно остальные стихи читателем воспринимались как написанные тем же автором. В то время как собственных стихов Плещеева примерно половина. Остальные тексты, кроме Аксакова («Детская песенка») и И. Сурикова, точнее, его перевода с польского («Ласточка»), являются переводами Плещеева (польских поэтов, басни Геллерта «Кукушка», фр. писателя Луи Ратисбонна («Цветок») и др.)
Также часто в связи с циклом цитировалось письмо Чайковского его брату М.И.: "Эта работа легкая и очень приятная, ибо я взял текстом "Подснежник" Плещеева, где много прелестных вещиц".
Поэтому и возникло у многих такое представление.
------------------
Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из грецкого ореха
Сделал стул, чтоб слушать эхо,
И кричал!
*****А был ли СТУЛ?*****
ПРО СТУЛ или СТУП.
У художников-иллюстраторов всегда была сложность с изображением этого стула для эха. И многие его просто не рисовали.
Но некоторые честно пытались.
Стал и я искать этот стул на просторах интернета и натолкнулся на следующее.
Оказывается, некоторые товарищи утверждали, что в детстве четко слышали от мамы не про стул, а про какой-то СТУП.
А другие, подхватив мысль, даже стали находить доказательства этому.
"Ступ - это искусственный грот или сфера или руина в форме ракушки, которые строились в парках для гуляний. Если встать перед входом в ступ и крикнуть, то услышишь эхо. Для этого нехитрого развлечения их и строили."
Очень неплохое объяснение. Было бы. Если можно было найти хоть какое-то доказательство, что были такие СТУПЫ. Я не нашел даже в словарях устаревших слов. Русского языка. А кто-нибудь знает? Нет. Тогда дальше пойдем
А некоторые "отправились" за доказательствами в Индию. Нашли слово ступа.
Сту́па, субурга́н (санскр. स्तूप, IAST: stūpa, «макушка, куча земли, камней, земляной холм», тиб. чортен, монг. суварга(н), бур. субарга(н)) — буддийское архитектурно-скульптурное культовое сооружение, имеющее полусферические очертания. Преимущественно представлены в монолитной форме; менее распространены ступы, имеющие внутреннее помещение.
Название «ступа» характерно только для Индии и Непала; в Шри-Ланке применяется название дагоба, в Мьянме — зеди и пато, в Таиланде — чеди и пранг, в Лаосе — тхат, в Тибете и Бутане — чортен, в Монголии — суварга; в России (Бурятия, Калмыкия, Тыва, Алтай) — субурган, в Китае и Вьетнаме — бао та, пагода и т. п.
Шерлоки Холмсы, однако.
А разве у нас не было ступ?
И здесь, возможно, могла бы быть разгадка.
Если сейчас ступу (а точнее ступку) не везде увидишь, то раньше в доме их было несколько, и каждая женщина знала, какая для чего:
- 60-100 см — для зерна, а также стеблей конопли и льна;
- 70 см в диаметре — для картофеля и других овощей;
- 35-40 см — для льняного и конопляного семени;
- 25 см — для соли.
И вероятно, дети могли, крича в большую ступу, слышать эхо. А слова ступа не вписывалась в стих и поэтому немного трансформировалась. И стало ступ. А ступ - это "супруг" ступы.
Поэты беззастенчиво урезают слова и получают необходимые рифмы. А уж про песняров и говорить нечего!
Но я не совсем уверен в этом, поэтому поискал слово ступ в других языках. Но почти ничего не нашел. И только в румынском есть слово stup, которое по-румынски звучит четко "ступ".
STUP - Улей, ульи, С. М. 1. Естественное или специально созданное укрытие для пчел, где они живут семьями, образуют соты и откладывают мед; п. ext. укрытие вместе с пчелами и сотами;
Что-то похожее на улей. Может улей имел в виду под словом ступ Аксаков?
Но тоже нет полной уверенности в этом.
Есть еще на древнетюркском слово ступ. Но дальше не пойду.
И почему там должен быть ступ, а не стул? Пусть будет стул. Сядем и послушаем эхо. Так удобнее чем стоя.
Ну и самое интересное, потому что самым сложным оказался сей вопрос.
********Кто такой Лизочек?*******
Если с Марихен мы определились (хотя бы есть из кого выбирать), то с более поздним Лизочком оказалось все намного сложнее.
А где стул для эха из скорлупы ореха?
Точного ответа в сети никто не дает. Про Марихен (даже про двух) все знают, а вот Лизочка опускают, умалчивая про то, почему Марихен перевоплотилась именно в Лизочка. Просто так назвал композитор, захотелось ему так? Не знал Петр Ильич кто такая Марихен или знал?
Попытаемся узнать.
Но не буду мучить вас ходом расследования, а сразу же придем к выводам.
А получилось две версии из всего найденного:
1. П.И Чайковский назвал так героиню в честь племянницы.
2. В честь ... Дюймовочки.
Начнем с первой потому что она главнее и ...
Важная найденная цитата на просторах интернета.
"...тогда же "Марихен" был(а) переименован(а) в Лизочка в честь обожаемой племянницы (поклон любимой сестрице Александре Ильиничне с ея благословенной малоросской Каменкой - местом душевного композиторова отдохновения)..."
Вот автор дал цитату, но не пояснил откуда она. И теперь гадай.
Скорее всего эта цитата из второго тома
Жизнь Петра Ильича Чайковского : по документам, хранившимся в архиве в Клину: историко-документальная литература : в 3 томах.
Том 2 (1877-1884)
Автор: Чайковский, Модест Ильич, Год издания: 2014
Потому что в первом ее нет, а второй том недоступен для бесплатного прочтения и по датам больше всего подходит для этой цитаты.
Но даже если эта цитата будет обнаружена там, то можно ли будет определить, что эта за "обожаемая племянница"?
Среди многочисленных родственников Чайковского, девочки, подходящей под его племянницу с именем Лиза, я не нашел. Вообще не нашел никаких маленьких Лиз рядом с ним.
А что про имение Каменка и Александру Ильиничну, то немного поясню.
В Каменке жила его младшая сестра Александра Ильинична Чайковская (Давыдова) (28.12.1841/09.01.1842–28.03/09.04.1891)
Чайковский очень любил Александру Ильиничну, называя ее "безупречной, чудной женщиной".
- 6/18 ноября 1860 году Александра Ильинична вышла замуж за Льва Васильевича Давыдова (1837-1896), сына декабриста В. Л. Давыдова, и через год молодые супруги поселились в Чигиринском уезде Киевской губернии в имении Каменка. Это имение принадлежало братьям Льва Васильевича, а он был его управляющим. У них было семь детей: Татьяна (1861-1887); Вера (1863-1888); Анна (1864-1942); Наталья (1868-1956); Дмитрий (1870-1929); Владимир (1871-1906); и Юрий (1876-1965).
Всех семерых сестриных детей, Петр Ильич обожал и баловал, как своих родных. Ни один из членов семьи никогда не был обделен его подарками, которые он привозил во множестве, а уж дети были особым предметом воздаяний. В письмах Петра Ильича, которые он писал в Каменку, мы только и читаем восторги о милой Танюрке, Веруше и Анюте, встречаем поклоны и поцелуи Бебе или Бобу (так называли Владимира) и Уке (Юрию). Почти в каждом письме он вспоминал об их проказах и забавной болтовне.
У самого Петра и его братьев Модеста, Николая своих детей не было.
С 1863 года П. И Чайковский регулярно посещал Каменку. Он работал здесь над фортепианным циклом «Времена года», Вторым фортепианным концертом, операми «Евгений Онегин», «Черевички», «Мазепа» и «Орлеанская дева», балетом «Лебединое озеро». Здесь был написан «Детский альбом».
Пока не нашлась эта племянница придется рассматривать вторую версию.
Почему такая версия возникла? Все потому, что изначально Дюймовочку в русских переводов сказки Андерсена звали совсем не Дюймовочка, а в оригинальной версии вообще ее так не звали.
Сказка «Дюймовочка» впервые была опубликована в 1835 году в составе второго тома «Сказок, рассказанных для детей".
Как и большинство сказок Андерсена, эта сказка выдумана лично автором, а не заимствована «у народа». И эта первая сказка про миниатюрную девочку.
А Аксаков написал Марихен в 1836 году. Может в его семье уже могли слышать об этой сказке?
А П.И.Чайковский дал имя Лизочек героине В 1881 году.
В оригинале Дюймовочку зовут "Томмелизе". С учетом того, что "томме" - это большой палец, дословный перевод будет "Лиза ростом с большой палец".
В 1846 году сказку перевели на английский язык, а русские читатели познакомились с Дюймовочкой гораздо позже. Первый русский перевод сказки вышел в 1905 году, но звали крошечную героиню сказки тогда совсем иначе - Лизок с вершок. Сегодня сказка переведена на множество языков, и в каждом переводе Дюймовочка носит свое имя. На датском оно звучит как Томмелизе, на английском - Tамбелина, от слова 'thumb', т.е. «большой палец на руке»; на чешском – Маленка; на болгарском – Палечка; на французском – Пуселина или Пусетта, от 'pouce' или «большой палец». У испанцев - Пульгарчита, при этом pulgar тоже переводится как "большой палец"
А в одном из английских переводов сказка выходила под названием – “Inchelina”, то есть буквально… "Дюймовочка".
В довоенные годы уже очень пожилая Анна Ганзен много работала со сказками Андерсена - приводила переводы в соответствие с изменившимся языком. Именно тогда она и заменила в своем переводе ставшую анахронизмом "Лизок-с-вершок" на "Дюймовочку", еще до революции придуманную другими переводчиками.
Так наша сказочная героиня окончательно обрела свое русское имя.
Х. К. Андерсен: оригинальный текст Томмелизе на веб–сайте Датской королевской библиотеки (датский)
H. C. Andersen: Eventyr 5: Tommelise. (1835)
Der var engang en Kone, som saa gjerne vilde have sig et lille bitte Barn, men hun vidste slet ikke, hvor hun skulde faae et fra; saa gik hun hen til en gammel Hex og sagde til hende: "Jeg vilde saa inderlig gjerne have et lille Barn, vil Du ikke sige mig, hvor jeg dog skal faae et fra?"
"Jo, det skal vi nok komme ud af!" sagde Hexen. "Der har Du et Bygkorn, det er slet ikke af den Slags, som groer paa Bondemandens Mark, eller som Hønsene faae at spise, læg det i en Urtepotte, saa skal Du faae noget at see!"
......
"Det er en nydelig Blomst!" sagde Konen, og kyssede den paa de smukke røde og gule Blade, men lige i det hun kyssede, gav Blomsten et stort Knald, og aabnede sig. Det var en virkelig Tulipan, kunde man nu see, men midt inde i Blomsten, paa den grønne Stol, sad der en lille bitte Pige, saa fiin og nydelig, hun var ikke uden en Tomme lang, og derfor kaldtes hun Tommelise.
En nydelig lakeret Valdnødskal fik hun til Vugge, blaa Violblade vare hendes Matrasser og et Rosenblad hendes Overdyne; der sov hun om Natten, men om Dagen legede hun paa Bordet, hvor Konen havde sat en Tallerken, som hun havde lagt en heel Krands om med Blomster, der stak deres Stilke ned i Vandet; her flød et stort Tulipanblad, og paa dette maatte Tommelise sidde og seile fra den ene Side af Tallerkenen til den anden; hun havde to hvide Hestehaar at roe med. Det saae just deiligt ud. Hun kunde ogsaa synge, o saa fint og nydeligt, som man aldrig her har hørt. -
En Nat, som hun laae i sin smukke Seng, kom der en hæslig Skruptudse hoppende ind af Vinduet; der var en Rude itu. Skruptudsen var saa styg, stor og vaad, den hoppede lige ned paa Bordet, hvor Tommelise laae og sov under det røde Rosenblad.
"Det var en deilig Kone til min Søn!" sagde Skruptudsen, og saa tog hun fat i Valdnødskallen, hvor Tommelise sov, og hoppede bort med hende gjennem Ruden, ned i Haven.
...........
Кто же ты, Лизочек?
-------------------