Начало.
Не очень то у Евдокии получается встать на ноги и передвигаться самой, без поддержки, Клава её и поддержка и опора, в прямом смысле этого слова.
В старости и без того мышцы дряхлеют, а она полтора месяца без движения пролежала, какие уж тут мышцы. Она конечно передвигалась помаленьку, но только с помощью Клавдии, благо Клава всегда под рукой, работает удалённо, ведёт бухгалтерию каких то двух фирм.
Евдокия старалась Клаву от работы не отвлекать, потихоньку сползала с кровати, хваталась за спинку стула и боясь сделать шаг, топталась на месте. Иногда, получалось приставными шагами пройтись вдоль кровати, она и этому была рада, это предавало ей надежду вернуть ногам былую силу.
Сделав несколько шагов, Евдокия устало плюхалась на кровать и молилась.
-Прости меня, Господи, что молюсь сидя, но надеюсь с твоей помощью твёрдо встать на ноги, пойти в храм и помолиться во славу твою, Господи .
Душа Евдокии по потери сына болеть не переставала, она засыпала, если конечно, удавалось заснуть, с мыслями о смерти Алёши и просыпалась с этой мыслью.
Утром, открыв глаза, толчком в голову и в сердце врывалась мысль о том, что Алёша умер, нет его. Зачастую, опять ей не хотелось ни есть, ни пить, не двигаться. Заходила к ней в комнату Клава, улыбалась, желая Евдокии доброго утра и поднимала её.
"Доброе утро", для неё совсем не доброе, потому что именно под утро умер её Алёша.
-Как ты тут, мой сыночек?-заплакала Евдокия и поцелуем прильнула к кресту на могиле сына.
-Ба, присядь вот тут, в кресло.
Данил вынес из машины раскладное кресло и усадил Евдокию.
-Клава, ты маленькую тяпочку взяла?
-Взяла мам.
-Дай мне, я вот тут могилку подправлю.
-Я сама, мам, сиди.
-Я хочу, пожалуйста, дай мне тяпочку. Мой сынок, мой сыночек, разве ж ты тут должен лежать? Разве тут твоё место?-причитала Евдокия, плакала и подгребала размытую дождём землю на холм, под которым покоился её сын.
Клавдия удивилась, откуда у матери взялась сила в руках. Когда Евдокия хваталась за руку Клавдии, чувствовалась слабость, немощь рук свекрови, а тут наклонившись тяпает, да ещё плачет и приговаривает.
Данил собрал венки с могилы отца, посадил туи, Клавдия поставила цветы, полила саженцы, а Евдокия всё гребла землю к могиле сына.
-Мам, давай я закончу,-предложила Клава,-а ты посиди, отдохни.
-Я сама,-упёрто ответила Евдокия,-Я словно пеленаю его, моего мальчика, в землю пеленаю, а перед глазами он маленький совсем, грудной и я его в пелёнки пеленаю. Господи, Даня, какая жизнь короткая, берегите друг друга.
-Бабуль, ну ты устала, отдохни,-предложил Данил,-давай я дальше поправлю могилу.
-Нет, переставь мне кресло на другую сторону, а ты Клавушка доведи меня до кресла, я и там подгорну, сама, сама, мой сынок.
-Привет. Ну что вы там? Всё хорошо?-по голосу Маринки чувствовалось, она в хорошем расположении духа.
-Нормально, на майские, вместе с мамой ездили на могилу Алёши.
-И охота было тебе с ней туда таскаться? Или она уже бодречком, ходит?
-Сама не ходит. Марин, что значит таскаться? Она живой человек, мать, скорбь её глубока, ей хотелось съездить на могилу к Лёше, побыть с ним рядом, поговорить, поплакать.
-Ну ты даёшь. С мёртвым поговорить? Ну ладно, она от старости, от горя малость умом помутнела, но ты то, ещё не древняя бабка, чтобы поддерживать всякую, старческую чушь. А мы так здорово отдохнули...
-Марин, мы с тобой люди разные, потому твоё мнение меня мало волнует и не надо мне его навязывать.
-Ух ты ж, как заговорила? Осмелела после смерти мужа? В себя поверила? А ничего, что ты в моём доме живёшь? Терплю тебя, пока мать жива. Хотя у меня в планах, мать в пансионат пристроить, а дом продать. В пансионате, ей будет веселей среди таких как она, а то вы друг в друге скорбь лилеете, рыдаете, да с мёртвыми разговариваете. От таких методов она никогда не очухается, ты ж её загоняешь в её горе, так и до деменции недалеко.
- Мать в стардом? А как у тебя с совестью? Марин, скажи, что я тебя не поняла.
-А кто ты такая, чтобы меня стыдить? Вечером приеду, приготовь документы на дом и потихоньку свои вещи собирай. Как только маму оформлю в пансионат, дом ты освободишь.
-А ты маму спросила, хочет ли она в этот пансионат?
-Ещё раз тебе повторяю, не собираюсь сюсюкаться, я человек дела, мама стара и сама не знает что ей нужно, я дочь, я лучше знаю как о ней заботиться. Давай закруглим этот бесперспективный разговор, у тебя своё мнение, у меня своё, к тому же твоего мнения я не спрашиваю.
-Приготовили документы?-как будто с цепи сорвалась Марина,-Привет мам. Как ты? Лежишь всё? Ну не волнуйся, поедешь в пансионат, там врачи, там такие же как ты, пожилые люди, веселее будет, всё лучше, чем тут с Клавдией рыдать. Глядишь, ещё там и старичка себе найдёшь,-засмеялась Марина.
Евдокия смотрела на дочь и не верила своим ушам, ужасалась услышанному. Был бы жив Алёша, такого Маринка себе не позволила бы , не то что озвучить свои поганые мысли, подумать бы не позволила.
-Ты чего , мам, такая? Болит чего? Там вмиг тебя на ноги поставят.
-Да вот смотрю, какую мы с отцом дочь вырастили,-вздохнула Евдокия.
-Какую? Ты чем то недовольна? Моей заботой недовольна?
-Хороша забота, мать в стардом спихнуть.
-Не надо утрировать, ты не знаешь как там, а уже недовольна.
-Марин, уходи с глаз моих,-разозлилась Евдокия,-не могу всё это слышать.
- Ну раз моя забота тебе не нужна...,-Маринка повернулась к сидящей за столом Клавдии и сказала- Давай документы на дом.
-А тебе зачем?-спросила Маринку мать.
-У меня они понадёжнее будут, как бы ты мама не поддурилась на добренькую Клаву, да с горяча не подписала бы ей дом. Дочь тебе я, не Клавдия, у неё своя мать есть, вот пусть ей дома и отписывает.
-Марин, мы с отцом тебе квартиру купили, а дом был предназначен Лёше, ты это всегда знала-спокойно сказала Евдокия.
-Теперь то Лёши нет, а я есть.
-Но осталась жена Лёши, его дети.
-Ты куда клонишь? Куда ты клонишь?-возмутилась Марина.
-Клоню туда, что это дом Клавдии.
-Ах ты ж подхалимка ублюдочная. Выдурила у матери дом? Добренькой прикинулась и выдурила? Ну ничего, на это суд есть!-заорала Марина.
-Марин, а ничего, что я ещё жива, а ты дом делишь?-тихо спросила Евдокия.
-Ничего, -зло ответила Марина,-Смотрю Клавка такие тут корни пустила, боюсь , потом поздно будет.
-Уже поздно,-спокойно ответила Марине мать,- Дом я подарила Клаве, дарственная у неё на руках, а показывать её тебе или нет, её право.
Маринка задохнулась от злости, но всё же выпалила:
-Не верю, мам, не верю, не могла ты так со мною поступить, покажите дарственную.
Клавдия молча порылась в документах, нашла дарственную на дом и протянула Марине.
-Су.а -выпалила Маринка и пулей выскочила из дома.
-Не плачьте, мам,--обняла Евдокию Клавдия, от шока общения с Маринкой, она не знала как себя вести и что говорить, сказала первое, что пришло в голову,- Сейчас во двор выйдем, там хорошо, тепло, сирень зацвела.
-Как же не плакать, Клава, родная ведь дочь и такое устраивает, больно, Клава. Тут непроходящая боль от смерти Алёши, а тут ещё и она распинает. Откуда столько сил взять, чтобы всё это выдержать?
Клава молчала, не знала что говорить.
- Давай с тобой чаю попьём,-плакала Евдокия, -я вот, когда с тобой сижу, чай пью, на душе по- домашнему тепло становится, проблемы и беды отступают и кажется всё решаемо, ты хранительница моей души, моего спокойствия, Клава, дай Бог каждому такую дочку,-перекрестилась Евдокия.
-Привет, коль не шутишь.
-Мам, ну вот что ты сразу в штыки?
-Какие штыки? Звонишь матери узнать не подохла ли я? Так вот, живая пока. Как твоя Евдокиюшка? Всё помыкает тобой?
-Мам, ну что ты начинаешь, между прочим, она дарственную мне оформила на дом.
-Да ты что?! Это она специально, чтобы к себе привязать! Хитрая, старпёрка, ох и хитрая, своей дочки ей мало и мою к рукам прибрала.
-Мам, тебя не понять, дома у меня нет- плохо, дом у меня есть- тоже плохо.
-А ты дурья твоя башка, разве не понимаешь, она от меня тебя отворачивает, привязывает к себе своим домом, а мать то твоя я, не она. Так бы, если б она скопырнулась, ты ко мне приехала жить, а так ...
"Ни Боже упаси, с тобой жить,-подумала Клавдия,- тут позвонишь, и то так мозг вынесет..., а жить бок о бок, с ума можно сойти".
-Когда приедешь, доченька моя, дорогая?
-Мам, приехала бы ты к нам погостить, на недельку, -сказала и ужаснулась своим словам Клава.
-Что я там не видела? Лежачую Евдокию и как ты перед нею свой хвост заносишь и горшки выносишь? Да Боже убереги меня, от такого зрелища. Ну всё, хватит, справилась, жива я и ладно, мне картошку надо полоть,-сказала Нюра и нажала кнопку отбоя телефона.
"Ни здрасьте тебе, ни до свидания,-подумала Клава,-говорят, с возрастом страсти человеческие затухают, человек мудреет, но с матерью такого не произошло, как была скандальной натурой, такой и осталась."
Евдокия понимала, как трудны разговоры Клавы с матерью, но никогда её об этом не расспрашивала, жалела её, вот как Клава её жалеет, так и Евдокии жалко Клавушку. Нюре бы радоваться такой дочери, а оно вон как всё несправедливо.
После разговора с матерью, Клава часа полтора старалась не попадаться на глаза свекрови, нужно было привести себя в равновесие, чтобы Евдокия не видела как она расстроена, но когда живёшь бок о бок, не скрыть этого, всё Евдокия видит, иногда слышит и понимает, как тяжелы разговоры Клавы с матерью.
Клава отвлекала и успокаивала Евдокию чаепитием, вот и Евдокия решила применить этот приём.
Кряхтя, она сползла с кровати и приставными жажочками, по стеночке и с передышкой прошоркала на кухню.
-Клава!-позвала Евдокия,-Клавушка, детка, поди сюда.
-Что мам?
Клавдия своим глазам не поверила, на кухне, за столом сидела улыбающаяся свекровь, на столе стояли чашки с налитым чаем, вазочка с конфетами и с печеньем.
-Давай пить чай,-улыбалась Евдокия,-он завсегда успокаивает.
-Как мам? Как ты сюда дошла?
-С Божьей помощью дошла, хотелось тебя чайком утешить.
-Спасибо, мама, спасибо родная,-обняла Клавдия свекровь,-Какая ты у меня молодец, сам дошла.
Клава понимала каких усилий стоило Евдокии сюда дойти, да ещё и чай организовать и это всё для неё, для неё.
Жду ваших комментариев, дорогие мои читатели, а если рассказ понравился, поставьте пожалуйста лайк. С уважением к вам, ваш автор.