Лжедмитрий I – тот «правитель», который у абсолютного большинства россиян будет ассоциироваться исключительно со Смутным временем, когда наше Отечество находилось в непосредственной близости от полного распада, в связи с исчезновением династии Рюриковичей и острейшим государственным кризисом.
Несмотря на то, что человек, выдававший себя за Дмитрия Ивановича, смог просидеть на государственном престоле меньше года – с 11 июня 1605 по 27 мая 1606 года, он смог наворотить столько «чёрных» дел, что последствия пришлось разгребать сразу нескольким поколениям Романовых (и одному Шуйскому).
Сегодня мы снова совершим краткий экскурс в историю и посмотрим одно из самых авантюристских мероприятий за всё время существования нашего Отечества – как некто «Гришка Отрепьев», происходящий из рода Нелидовых, при помощи обмана и лжи смог захватить престол могущественной державы.
Чудесно спасшийся сын Ивана IV
Реальный царевич Дмитрий – сын Ивана IV Грозного, трагически погиб при невыясненных обстоятельствах, якобы нечаянно упав на нож и проткнув себе горло в городе Углич, в приступе эпилепсии. Эта загадочная смерть (а в самом деле – циничное заказное убийство) привела к созыву экстренной правительственной комиссии, которая управлялась Василием Шуйским - одним из претендентов на престол, который только готовился опустеть, а потому вынесла «выгодное» постановление о том, что Дмитрий Иванович закончил свой земной путь ввиду несчастного случая.
Но народная молва, памятуя о том, как мать царевича - Мария Нагая, на глазах у всего честного народа обвиняла в убийстве людей Бориса Годунова, стала разносить упорные слухи о том, что выводы «комиссии Шуйского» - ложные. Главенствующие слухи – то ли сам Дмитрий реально пал от рук убийц, то ли счастливо спасся прямо накануне покушения, что и стало предпосылкой к появлению такого персонажа, как Лжедмитрий I.
На этот кризис наложилось другое естественное событие – смерть бездетного царя Фёдора, очень непопулярного в народе. Всё это привело к борьбе кремлёвских элит за престол и ухудшение жизни простолюдинов.
Прочие предпосылки – удачно сложившаяся атмосфера в самом государстве.
Во-первых, многие представители высшего общества от всей души ненавидели двух претендентов на трон – Годунова и Шуйского. Во-вторых, угнетённый и притесняемый класс, постоянно живущий под давлением господ, испокон веков верил «в доброго царя», до которого приближённые попросту не доносили всего ужаса реального положения дел «на земле». В-третьих - просто огромное количество свободной вооружённой силы (разных формирований и организаций), готовых «за звонкую монету» пойти на службу хоть к Нечистому, лишь бы вовремя и постоянно выплачивалось обещанное жалование.
Появление Лжедмитрия I
Следует отметить, что сохранились свидетельства, согласно которым «избранный» царь – Борис Годунов, сменивший на престоле почившего Фёдора (что в народном сознании не являлось эквивалентом «правильного» «наследственного государя») прямо обвинял боярскую верхушку в том, что именно они повинны в появлении Лжедмитрия I "на горизонте".
В 1605 году совершенно неожиданно для всех (и для себя самого), в результате инсульта, ставший под конец жизни скрытным и подозрительным «избранный государь» скоропостижно покинул этот свет. Борис Годунов был очень непопулярным в народе, так как заигрывал с дворянством и способствовал тому, чтобы крестьяне окончательно закрепостились и потеряли личную свободу (указ о «заповедных летах»). Но, по сути, первый и предпоследний правитель из династии Годуновых ничего не мог сделать с социальным кризисом, который начался ещё в 60-е годы прошлого века и привёл к тому, что разные слои общества находились в конфронтации друг с другом и в оппозиции к власти.
Более того, случайное явление – голод 1601-1603 года, связанный с большим неурожаем по всей стране, привёл к гибели примерно 240 тысяч человек и упрямому слуху о том, что всё это – кара небесная, которая была наслана за то, что люди посмели самостоятельно вмешаться в «божественные процессы» и впервые выбрать себе государя.
Как писал известный историограф – Юхан Видекинд в 1670 году, Лжедмитрий I целиком и полностью был проектом Речи Посполитой. Инструментом, при помощи которого польские правители намеревались захватить власть в Москве – давней противнице Варшавы.
Согласно свидетельствам Юхана, Лжедмитрием I являлся беглый монах, который много путешествовал по южным и западным окраинам Московского царства, пока не предстал перед очами известного государственного и военного деятеля Речи Посполитой – Константина Вишневецкого. Причём уже тогда отступник представился Константину Константиновичу, без малого, самим Дмитрием Ивановичем. И, несмотря на то, что знатный поляк прекрасно понимал, что ему лгут, именно Вишневецкий первым высмотрел в «Гришке Отрепьеве» (так, согласно одной из теорий Конрада Буссова (современника событий), в самом деле, звали беглого монаха) возможность «насолить» давним противникам Речи Посполитой.
Уже позже историки провели настоящее расследование и выяснили, что настоящая фамилия Отрепьева – Нелидов. Настоящее имя – Юрий. «Отрепьев» - прозвище, полученное его предком – Давидом Фарисеевым от Ивана III. Правда потом род Нелидовых обеднел, что и привело Юрия в монастырь, где он стал иноком и получил новое имя при возложении сана.
Деяния до похода в Россию
Ещё в Польше Григорий принял католичество, так как был искренне влюблён и мечтал сочетать свою жизнь узами брака с известной особой – Мариной Мнишек, дочерью сенатора Речи Посполитой. Известно, что Юрий Мнишек – отец Марины, ввязался во всю эту авантюру с заключением брака исключительно из материальных побуждений. К тому моменту сенатор и староста Львова практически разорился, не мог выбраться из постоянных долгов и верил, что если Отрепьев добьётся своего, то он, через свою дочку получит доступ к закромам одного из самых богатых государств Европы.
Когда весть о Лжедмитрии докатилась до Москвы, ещё здравствующий на тот момент Борис Годунов, инициировал переговоры о выдаче самозванца, обещая давним врагам территориальные уступки. Более того, в Краков даже отправлялся родной дядя самозванца – Смирнов-Отрепьев, главная задача которого заключалась в том, чтобы обвинить племянника во лжи. Но ни переговоры, ни поездка Смирнова к должному результату не привела – Варшава надёжно оберегала «чудесно спасшегося царевича» от "ненужных контактов".
О своём спасении Григорий говорил просто: некий добрый доктор (Августин или Симон – версии разнятся), которому стало известно о готовящемся заговоре, нашёл при дворе очень похожего на царевича мальчика. И когда наступала ночь, уводил реального Дмитрия Ивановича в соседнюю спальню. Это и привело к тому, что заговорщики схватили и умертвили двойника, а сам царевич был тайно вывезен к Ледовитому Морю, где спаситель почему-то завещал беглому Дмитрию стать монахом-чернецом.
Поход в Россию
Войско Лжедмитрия I собиралось достаточно долго, отчего бесполезно простояло лагерем всё лето и только к октябрю 1604 года, по непролазной грязи, пересекла границы Русского царства. Ко всему прочему ошибочными были доклады польских лазутчиков, которые уверяли Отрепьева, что на Москву вот-вот выступит с походом Крымский хан, чего лже-царевич ждал столь долго.
Не имея в своём войске достаточно артиллерии для взятия крупных крепостей, «Дмитрий Иванович» пошёл на Москву окружным путём – через Северскую землю. И, несмотря на всё вышеизложенное, глубочайший кризис в Кремле, позволил войскам Лжедмитрия обрушиться на страну «как снег на голову».
Город Моравск сдался без боя 21 октября 1604 года, что стало первым крупным достижением начатого похода. Чернигов, сделав несколько залпов по войску, которое сплошь состояло из польских наёмников, казаков и некоторых других элементов, следуя примеру Моравска, также распахнул ворота. Немного посопротивлялся только князь Татев, засевший в местном кремле вместе со стрельцами. Но его быстро усмирили сами черниговцы, а так же люди Белешко, которые без труда взял внутреннюю твердыню.
Первое серьёзное препятствие – Новгород Северский, в котором решительно готовился к обороне Пётр Басманов – любимый боярин Бориса Годунова. Под его началом собралось около 1,5 тысячи стрельцов, что на тот момент являлось достаточно грозной силой. Особенно – в обороне, при пушках и за укреплениями.
11 и 18 ноября состоялись неудачные штурмы, которые закончились значимыми потерями для войска Лжедмитрия I. Второй провал поставил на грань катастрофы всю кампанию – польские наёмники недовольные руководством вознамерились покинуть лагерь «русского царевича».
Несмотря на это ситуация стабилизировалась и город всё-таки окончательно перешёл в руки лже-правителя 21 декабря 1604 года, когда крупное правительственное войско князя Милославского всё-таки проиграло войску самозванца, которое разрослось, но всё таки почти в три раза уступало размерами московскому воинству (45 тысяч против 15 тысяч).
К тому времени также наметилась опасная тенденция, когда всё больше простолюдинов начали присягать на верность «чудесно спасшемуся царевичу». Этим, к слову, и объясняется поражение многочисленных правительственных войск, когда стрельцы и прочие служилые люди неохотно бились за Бориса Годунова против правителя, который вполне себе мог оказаться «настоящим Рюриковичем».
Несмотря на победу, положение Лжедмитрия оставалось шатким – он запретил наёмникам грабить местное население, а казна была растрачена ещё в первые три месяца похода. Именно поэтому 1 января 1605 года состоялся своеобразный бунт, когда большая часть «польских рыцарей» вышла из-под контроля, ограбила собственный обоз и вознамерилась вернуться в Европу. Несмотря на слёзные уговоры Григория Отрепьева остаться, большая часть наёмников, 2 января 1605 года выдвинулось в сторону Речи Посполитой, из-за чего оставшееся войско было вынуждено скрыться в Путивле – единственной каменной крепости в регионе.
Но тут произошло необъяснимое.
Не зная о проблемах в лагере Лжедмитрия, очень многие города, в том числе Кромы, Севск, Курск и Рыльск стали присягать на верность самозванцу. Григорий Отрепьев был столь поражён этим обстоятельством, что приказал доставить в свой лагерь из Курска икону Богородицы, которой принялся молиться каждый день.
Войско начало прирастать стрельцами. Ко всему прочему с Дона прибыли около 12 тысяч казаков, ответивших на призыв Лжедмитрия о присоединении.
У Москвы ещё был реальный шанс стабилизировать обстановку в сражении у села Добрыничи, которое состоялось 21 января 1605 года. Войска Лжедмитрия потерпели сокрушительное поражение, ввиду тотального превосходства артиллерии у правительственных войск.
Под Отрепьевым была ранена лошадь, а сам самозванец чудом избежал пленения и был вынужден бежать. Но правительственные войска совершили большую ошибку – начали тотальный террор на «изменивших» территориях, что привело к ещё большему ожесточению простолюдинов и расколу внутри московского дворянства, так как многие представители знатных фамилий не одобрили массовые казни стариков, женщин и детей.
С остатками войска Лжедмитрий укрепился в Путивле. И именно туда прибыли ещё 4 тысяч казаков, восполнив потерянные силы. Более того, жители города Кромы, подкреплённые воинами Отрепьева, всю зиму удерживали правительственные войска, так как наглядно видели, что ждёт проигравших людей – всеобщая расправа.
В мае, в связи с неожиданной смертью Годунова, правительственное войско всё ещё вяло пытавшееся взять Кромы, присягнуло на верность Отрепьеву. Это стало своеобразной точкой невозврата.
Вместе с войском под руку нового правителя перешёл Пётр Фёдорович Басманов – представитель знатного дворянского рода и будущий самый близкий сподвижник «государя».
Захват российского престола
В Москву были отправлены послы «царевича» - Наум Плещеев и Гаврила Пушкин, которые уже 1 июня 1605 года «держали слово» на Лобном месте. При этом явно противился посланникам "царевича" только патриарх Иов.
Поднявшаяся Москва ринулась к государственному дворцу, намереваясь найти и умертвить Фёдора II Годунова. Но правитель, со своей матерью, заранее прогнозируя результат «лобных слушаний», успели бежать.
Спустя два дня, в сторону Тулы, куда приехал Лжедмитрий, отправилось «полузнатное» посольство на переговоры. «Полузнатное» только потому, что входившие в состав князья и бояре не имели реальной власти в государстве, что очень разозлило Лжедмитрия, который поверил в свои силы. И, честно говоря, сопротивляться влиянию «Дмитрия Ивановича» уже было некому, ввиду чего самозванец 20 июля 1605 года вошёл в московский Кремль, таки добившись успеха в своей невероятной авантюре.
Дальше состоялась слёзная встреча «с матерью» - Марей Нагой (Марфой при принятии сана), которая была вынуждена признать в Лжедмитрии своего сына и не менее «слёзная» сцена, когда «царевич Дмитрий» несколько часов проплакал у гроба своего отца – Ивана IV. Причём многие окружающие заметили, что прибывший «царевич» не по-московски прикладывается к образам. Но объяснилось это просто – чересчур долго Дмитрий Иванович был на чужбине, куда уехал в детском возрасте, отчего позабыл все местные обычаи. Впрочем, потом эти "нестыковки" начали накапливаться.
30 июля 1605 года, в Успенском соборе новоиспечённый государь был «венчан на царство» таким же новоиспечённым патриархом Игнатием. При этом сразу же рассыпался в милостях и послаблениях – многих вернул из ссылки и вернул ранее отнятые имения и титулы. В том числе - Василия Шуйского и его братьев, а так же Филарета Романова.
Последовал ряд послаблений и для прочих социальных слоёв населения.
Короткое правление Лжедмитрия I
Несмотря на то, что Лжедмитрий I правил достаточно мягко и даже пресекал хулу на Бориса Годунова, часть его реформ и реорганизаций «на польский манер» насторожили дворянскую верхушку. К примеру, боярской думе надлежало зваться сенатом, а при государе появился чисто-польский титул «королевского мечника».
Вскоре, привычный титул «царь» был сменён на титул императора, а в Москву буквально хлынули поляки, которые принялись занимать важные государственные должности. Большая часть должностей – связанная с финансами. «Под шумок» Кремль, с целью стабилизировать экономическую ситуацию принялся описывать монастырские и церковные владения, чтобы в будущем «забрать лишнее», а так же увеличил налог для «ясачных подданных» - людей, очень далёких от Москвы.
Но последней каплей терпения дворянства послужило решение императора отстранить русскую национальную охрану от исполнения своих непосредственных обязанностей и нанять иностранных наёмников (личная гвардия «императора» - немецкие алебардщики).
Вышла весьма интересная ситуация: народ, в целом, просто обожал «Дмитрия Ивановича», которого считал истинным потомком рода Рюриковичей. Духовенство и дворянство просто ненавидели самозванца, который лишал данные сословия власти, влияния и богатства.
«Клин вышивают клином» - недаром так говорят в народе.
Отправной точкой падения Лжедмитрия I стала тревожная весть от весны 1606 года. Огромное войско донских казаков отправилось на Москву, возглавляемое неким Илейкой Муромцем, который представлялся внуком Ивана Грозного (которого никогда не существовало в истории). И на этом фоне дворянские заговорщики смогли-таки распространить по Москве недовольство, связанное с тем, что новый государь не соблюдает всех церковных обрядов должным образом.
Возглавил заговор, ранее помилованный Василий Шуйский. Его поддержал князь Голицын и князь Куракин, а так же ряд знатных представителей дворянства.
8 января 1606 года в государственный дворец ворвалась большая группа заговорщиков – казаков, стрельцов и простолюдинов. Но так как толпа вела себя громко, она была остановлена личной гвардией государя и покушение (а это было оно) – провалилось.
«Император Дмитрий», раздосадованный таким поворотом событий вышел на Красное крыльцо перед собравшимися москвичами, чтобы выказать своё недовольство толпе. И москвичи, внявшие речам, немедленно растерзали семь главных заговорщиков, которые под пытками признались в том, что были готовы выполнить приказ об устранении лже-правителя.
24 апреля 1606 года в Москву въехали поляки сопровождавшие невесту «государя» - Марину Мнишек. Венчание произошло 6 мая 1606 года, а уже 8 мая новоиспечённая жена получила статус государыни Всея Руси. Вновь произошло грубое нарушение православных законов, ибо Марина не была крещена.
Вскоре, 14 мая 1606 года Шуйский собрал всех верных ему людей и призвал к бунту. Уже 15 мая о подготавливающемся бунте было донесено Лжедмитрию, который не стал считать предупреждение чем-то серьёзным, надеясь, в случае чего, опереться на 2 тысячи поляков, прибывших в столицу России. 16 мая, после торжественного бала, «государю» было дано второе предупреждение, но он, отправляясь ко сну, прямо сказал, что: «Это – вздор».
В ночь с 16 на 17 мая, прикрываясь именем «государя», Василий Шуйский снизил количество охранников во дворце со 100 до 30 человек. После чего верные люди распахнули тюрьмы и начали выдавать оружие рассерженной толпе.
17 мая, поутру, тревожно прозвучал набат, призывающий народ к борьбе за правое дело. Причём Василий Шуйский провозгласил, что именно защищает «царя» от поляков (в оригинале – «литвы»), которая вознамерилась убить «Дмитрия Ивановича».
Народ восстал. И от народного гнева немедленно пали 524 поляка, прибывших на свадьбу Лжедмитрия и Марины. В это время, в Кремль, примерно с 200 приближёнными ворвался Василий Шуйский с крестом в одной руке и обнажённым мечом в другой руке. Немецкие алебардщики были сметены.
Дмитрий, застигнутый врасплох в покоях «государыни» заперся внутри с несколькими стражниками и с несколькими алебардщиками, после чего, сам вооружившись алебардой, стал кричать заговорщикам о том, чтобы они «Пошли прочь» ибо он – не Борис Годунов и способен постоять за себя. Но когда толпа начала ломать дверь дрогнул и попытался выбраться на улицу по строительным лесам, которые окружали строящийся дворец…
… Не удалось – «правитель» сорвался и ударился о землю, упав с высоты в 15 саженей (почти 30 метров). К окровавленному Лжедмитрию ринулись стрельцы, нёсшие службу во дворе, отметив, что у «государя» «разбита грудь и вывихнута нога».
Когда «царь» пришёл в сознание он попросил стрельцов во что бы то ни стало защитить его от заговорщиков. И стрельцы согласились, тем самым начав новый акт противостояния.
В это время прибыл гонец от матери реального Дмитрия Ивановича – Марфы (имя дано после пострижения в монахини) – Иван Голицын, который провозгласил, что монахиня изменила свои показания и сказала, что настоящий царевич был убит в Угличе много лет назад.
Толпа зароптала не в силах принять правильное решение. Но тут, взяв ответственность за всех, из массы заговорщиков и стрельцов вышел Григорий Валуев – боярский сын, который с криком: «Вот я благословляю польского свистуна» выстрелил Лжедмитрию в грудь из ружья. Дальше толпа добила «лже-правителя», поставив точку в этой мутной истории…
… Или троеточие, с учётом того, сколько самозванцев ринулось в Россию в ближайшее время?
С уважением, Иван Вологдин.
Подписывайтесь на канал «Культурный код», ставьте лайки и пишите комментарии – этим вы очень помогаете проекту, над которым мы работаем каждый день.