Зима нынче выдалась снежная, весь декабрь задували ветры лютые, отдаваясь эхом в печных трубах. Метели заметали тропки дорожки. Пистимия несмотря на непогоду, ходила на ферму к своим коровкам. Тяжело ей было пробираться к коровнику. Снега намело, считай по пояс. Федя отрядил бульдозер расчистить дороги. Но сколько ни расчищай, а снег все сыпал и сыпал... Местные старожилы не помнили давно такой зимы снежной. Федору с приходом зимы вроде бы полегчало, не так мучили боли в области сердца.
-- Может еще побегаю? -- думал он вечерами глядя, как за окном стонет ветер, бросая в стекло пригоршню снега.
Пистимия теперь жила без радости. Растеряла она веру во все хорошее. Видно отмерено ей на роду мало женского счастья. Украдкой поглядывала она на Федора и подмечала как он, морщась, хватается за сердце. С приходом зимы муж повеселел, все так же бегал в контору, проводил летучки и собрания, бранил нерадивых работников. Но она знала, нутром чуяла, что скоро она оденется во вдовьи одежды и будет выть, как раненая волчица. Сны теперь ей не снились. Бабка Ефимия оставила ее в покое. Но стало другое с ней твориться. Вот уж которую ночь стала к ней шастать ночами страшная сущность. Всю душу она выворачивала из Пистимии. Стоило только женщине лечь в кровать и провалиться в сон, как тут же появлялась эта страшная гостья. Она появлялась из ниоткуда, лохматая, похожая на старуху, садилась на край кровати в ногах у Федора и начинала свои страшные причитания. Она плакала и подвывала, отчего у проснувшейся Пистимии волосы шевелились на голове, сердце холодело от ужаса и тревоги, а муж спал и не слышал страшных стенаний. Однажды в одну из таких ночей Пистимия обратилась к страшной гостье.
-- Ты кто? Спросила она голосившую.
-- Плакальщица, -- вымолвила сущность и по комнате повеяло таким холодом, что лампадка под образами погасла.
-- Ты зачем сюда ходишь? Уходи и не приходи больше -- горячо зашептала Пистимия.
-- А больше и не приду, сегодня третья, последняя ночь, как я оплакала твоего мужа, -- ответила плакальщица.
-- Зачем ты его оплакала? Я его не отдам, не забирай его у меня, -- шептала обливаясь слезами Пистимия.
-- А кого отдашь вместо него, я не могу уйти с пустыми руками. Дочку вместо него отдашь?
-- Да что ты такое говоришь? Нет, не отдам доченьку, она моя кровиночка, радость моя, нет, не отдам, -- голосила во все горло бедная женщина.
-- Меня, меня забери, а их любимых и дорогих моему сердцу оставь, -- молила она страшную плакальщицу.
-- Да зачем ты мне? Ты не нужна. Выбирай либо муж, либо дочь, а нито заберу обоих -- сказала плакальщица и снова завыла страшно и тоскливо.
-- Тогда... Пистимия не могла сделать выбор и муж и дочь были для нее родные, обоих боялась потерять, а тут выбор надо делать. По живому будто отрывая от себя самое дорогое она крикнула:
-- Мужа бери, Федора, а дитя оставь -- и потеряла сознание. Нашел ее Федор на полу, замерзшую.
-- Пистимия, что с тобой? -- перепугался он поднимая продрогшую жену на кровать.
-- Что случилось, тебе плохо? А Пистимия смотрела на него и не могла слова вымолвить, только страшный крик вырвался из ее горла.
-- Как я могла, своими руками мужа на тот свет, отдала, -- думала она сидя на кровати и качаясь из стороны в сторону.
-- Да что случилось душа моя, ты можешь мне сказать? Отчего ты плачешь, приснилось что? -- Не понимал ничего перепуганный Федор.
-- Приснилось Феденька, приснилось, -- попыталась успокоить мужа Пистимия.
-- Ты прости меня Федя, прости меня, -- обливаясь слезами упала в ноги мужу Пистимия.
-- Да что с тобой происходит? Уж не захворала ты, душа моя? Он обнимал ее, целовал, щупал лоб, проверяя температуру. Пистимия вся горела.
-- Заболела, ты лежи, а я за доктором съезжу.
Три дня держалась лихорадка, а потом ее чуть попустило. Но печаль поселившаяся в сердце сильно скрутила бедную женщину. Белая прядь появилась в волосах за одну ночь.
Федор проводил ладонью по волосам жены и не мог понять:
Что так потрясло ее, что она за одну ночь поседела. Это что могло присниться такого?
Плакальщица больше не приходила.
А зачем ей приходить, свой выбор Пистимия уже сделала. Теперь бедная женщина со страхом ждала когда страшная гостья заберет Федю.
В канун Нового года выпал сильный снег. Метель разгулялась не на шутку. Пистимия стряпала у печи пироги. Федор вошел в дом с охапкой дров, занеся с собой морозец.
-- Ой, Федя закрывай скорее двери, пироги осадишь, -- крикнула Пистимия. Федор проворно закрыл двери и вывалил возле печки колотые поленья.
-- Ты чего так помногу таскаешь? Оставь, я и сама принесу, иди скорее погрейся к печке, -- заволновалась Пистимия.
-- Да пустяки душа моя, пока я у тебя есть вот и буду таскать. А твое еще придет, когда меня не будет, натаскаешься еще.
-- Опять ты за свое Федя? Ничего не говори, не хочу слушать. Пистимия отвернулась и посмотрела в окно, а там за большими и частыми хлопьями снега она увидела силуэт старухи с посохом. Пистимия вздрогнула и отвернулась.
Феди не стало первого января.
Новый год отмечали грустно. Федя все потирал грудь, ему нездоровилось, да и Олюшка захворала. Пистимия накрыла стол, но праздника не ощущалось. Федя выпил за праздник сто грамм, а она лишь пригубила рюмочку винца. Посидели, помолчали, каждый думал о своем.
-- Пойду прилягу, -- сказал Фелор вставая из-за стола.
-- Тебе не хорошо? Встрепенулась Пистимия.
-- Полежу маленько, а потом на пироги выйду, -- пообещал он. Олюшке тоже нездоровилось, поэтому Пистимия отвела девочку тоже в постель, а сама убрав со стола подошла к образам и стала молиться.
Пистимия боялась, что страшная гостья, плакавшая по ночам, заберет и Олюшку. Помолившись она заглянула к Федору, тот лежал на кровати, спал. Она тихонько прикрыла двери и пошла к дочери. Потрогала лоб, лихорадка вроде бы спала. Пистимия прилегла рядом с ребенком и провалилась в глубокий сон. Ей снился Федя, такой молодой и здоровый, он смеялся запрокидывая голову, а она смотрела на него и улыбалась. Федя что-то говорил ей, а она не могла разобрать. Разбудила ее Олюшка:
-- Мама, я водички хочу, -- слабо попросила девочка. Пистимия соскочила с кровати и глянула за окно, утро уже наступило. Снег перестал идти, на улице все белым бело. Она прислушалась, встал ли Федя?
-- Сейчас Олюшка я принесу водички. Напоив дочь, пошла проверить, где Федор? Уже подходя к двери, сердце вдруг больно дернулось и на душе так тоскливо стало. Она уже знала, что там увидит. Схватившись за сердце Пистимия толкнула двери...
-- Бабуня, что с вами? Фимка сидела и со страхом смотрела на бабуню. А у той перед глазами пролетела вся жизнь как один миг.
-- Бабунь, ну вы обещали мне рассказать про маму, -- просила неугомонная Фимка...
Продолжение следует...