Колыбельная Аушвица.
Марио Эскобар.
Часть II.
Май 1943 год. Процедура по «очистке»
На следующий день всему цыганскому лагерю приказали оставаться в бараках, сказали, что больных будут переводить в лазарет. Медицинскому персоналу велели ожидать на улице. Первым на машине с открытым верхом к баракам приехал Менгеле, за ним подъехали несколько грузовиков с эсэсовцами в масках и перчатках. Цыгане из бараков с девятого по тринадцатый были последовательно выстроены в колонны. Тех, кто не мог идти, узники выносили на самодельных носилках и сразу же клали в грузовики. Когда выходили цыгане из тринадцатого барака, они уже понимали, что происходит, некоторые в отчаянии кидались Менгеле в ноги, умоляя спасти их. Но он только брезгливо отмахивался от них, продолжая напевать что-то себе под нос. Медперсоналу было приказано следовать в лазарет и там, барак за бараком производить отбор тех, кто болен тифом. Процедура по «очистке» продолжалась до самого вечера, пока последний грузовик не уехал к крематорию.
Когда Хелена Ханнеманн производила отбор в женском больничном бараке, к ней подошла молодая красивая цыганка и дернула ее за халат. Воспользовавшись тем, что доктор Менгеле, что-то увлеченно обсуждает с другими врачами и не смотрит в их сторону, женщина передала свою малютку Хелене, прося спасти девочку, она была здорова. Фрау Ханнеманн, понимая, что это может стоить ей работы, а может быть и жизни, взяла грудничка на руки и отнесла в самый дальний угол лазарета, уложив в пустую кровать.
Йозеф Менгеле собрал очередное совещание медперсонала и представил двух новых коллег: свою ассистентку Зосю Улевич и педиатра Бертольда Эпштайна. Вновь прибывшие сотрудники будут помогать Менгеле в лаборатории, которую он собирался открыть при поддержке директора Берлинского института имени кайзера Вильгельма фон Фершуэра.
Курсивом мысли автора канала, к прочтению необязательны.
(???) В книге директор института «фон Фершуэр» - все больше никаких сведений. Кто переводчик или автор в очередной раз ошибаются – не знаю. Отмар Фрайхерр фон Вершуэр - ученый биолог и генетик. Йозеф Менгеле был ассистентом профессора Вершуэра и под его руководством защитил диссертацию. С 1942 по 1948 год Отмар Вершуер возглавлял институт антропологии, наследственности и евгеники Кайзера Вильгельма.
Менгеле заявил своим сотрудникам, что они плохо выполняют свою работу. Он лично диагностировал два случая заболевания тифом в восьмом бараке, хотя его уверяли, что там больных нет. Из-за ошибки коллег ему придется отдать приказ ликвидировать весь восьмой барак. Если медики продолжат допускать оплошности, то им придется уничтожить весь цыганский лагерь. Таким поворотом событий будет недоволен доктор Риттер, а он очень увлечен исследованиями арийского происхождения, чистокровности цыган. Ошибки медперсонала вызвали ярость у Менгеле. Когда он отпустил сотрудников, попросил задержаться медсестру Ханнеманн. У женщины от страха подкосились ноги.
Йозеф Менгеле изучил досье Ханнеманн и очень доволен ее чистокровностью, восхищен ее мужеством, хотя и не понимает, как можно по доброй воле пожертвовать собой ради детей. Надзиратели ему доложили, что Хелена обладает организаторскими способностями, умеет поддерживать дисциплину в бараке. Цыгане, так те просто преклоняются перед ней. Он решил назначить ее директором детского сада и школы в Аушвиц II – Биркенау. Доктор Менгеле при поддержке фон Вершуэра обещает обеспечить садик едой, игрушками и книгами. Ответ Ханнеманн должна дать до обеда следующего дня.
Хелена понимала, что в случае отказа ее ждет смерть. Вернувшись в барак, увидев грязных, голодных малышей, фрау Ханнеманн осознала, что на нее возложена миссия по спасению цыганских детей, теперь она сможет дать надежду цыганам и сохранить как можно больше детских жизней.
Май 1943 года
В бараке Хелена все рассказывает Анне. Как увозили больных тифом в неизвестном направлении, явно не в лагерный госпиталь и никому не сказали, что с ними будет дальше. Как Менгеле оставил ее после собрания и предложил ей руководить детским садом и школой в Биркенау.
(???) периодически Ханнеманн «забывает» о существовании крематориев. Две страницы ранее ликвидировали пять бараков, приказали ликвидировать барак номер восемь, а героиня задается вопросом: почему им не сказали, что будет с узниками????
Анна реально оценивая ситуацию, спросила, чего же ждет Хелена? В детском саду дети смогут лучше питаться, играть и на какое-то время забыть о том месте, в котором они находятся.
«Бог привёл тебя, чтобы хоть как-то облегчить нашу боль. И хотя ты выглядела потерянной и напуганной, но в твоих глазах было столько яростной решимости!»
Прежде, чем принять окончательное решение, Хелена решает пойти в барак, где жил медперсонал и посоветоваться еще и с Людвикой.
(???) Кто-то мог посоветовать ей отказаться, чтобы пойти сразу, с детьми в крематорий???
В комнате за столом сидела только помощница Менгеле еврейка Зося. Когда Хелена спросила, где Людвика, Зося с раздражением задала встречный вопрос: идея спасти ребенка больной тифом была Хелены? Два дня Людвика прячет эту девочку у них в бараке, и если Менгеле или другие эсэсовцы ее обнаружат, что будет с ними? Услышав разговор женщин, из палаты вышла Людвика с младенцем на руках. Положив девочку на колени Зосе, сказала ей, чтобы та сама отдала малышку эсэсовцам, а ее душу не уничтожить даже нацистам и пока в ней есть хоть капля сострадания, она будет рисковать ради спасения жизней других.
Зося расплакалась. В Аушвиц она была депортирована вместе со своим малышом. Сразу по прибытию у нее отобрали младенца, ей же сохранили жизнь только потому, что она врач. Увидев этого ребенка, женщина задавалась одним и тем же вопросом: почему эта девочка жива, а её сын убит?
Хелена сказала, что заберет малышку. В их бараке так много детей, что надзиратели и не заметят прибавление еще одного. Фрау Ханнеманн поделилась с женщинами хорошей новостью – Менгеле предложил ей руководить лагерным детским садом, и она уже представляет, как дети буду на завтрак пить молоко, а она им читать книжки. Людвика и Зося с недоверием смотрели на нее. Потом Людвика сказала, что Хелена всегда может рассчитывать на ее помощь, хотя привязываться к кому-либо в таком месте – плохая идея, рано или поздно всё исчезнет, как дым. Хелена стала прощаться с приятельницами, сказав, что с нетерпением ждет завтрашнего дня, чтобы дать ответ Менгеле и начать подготовку садика к приему детей.
Вернувшись в барак, Хелена передала заботы о малышке Анне. Женщина, взяв девочку на руки, сказала, что из пятерых ее детей трое уже умерли, двое может быть спаслись, они успели сбежать. В Аушвиц она добралась с младшим внуком Фремонтом. Теперь с удовольствием будет заботится и об этой девочке. Мать малышки не успела назвать ее имя, женщины решили назвать ее Ильзе.
(???) На этом история Ильзе закончилась, что с ней стало неизвестно. Автор «бросил» персонажа.
Следующий день. Май 1943. Аушвиц
«Когда нас вызвали на утреннюю поверку, я быстро одела детей и, выпив отвратительный кофе, направилась в медицинский барак».
(???) Почему, читая такие строки, у меня никак не совпадает картина происходящего на страницах книги и исторических событий. У автора, что утро в Берлине, что утро в концентрационном лагере Аушвиц II- одинаковые.
Хелена спешила встретиться с доктором Менгеле, чтобы сказать ему о своем согласии руководить детским садом в Биркенау и сразу обсудить план действий. Менгеле пригласил ее в свою лабораторию. Туда никто не допускался, кроме личных помощников доктора. Не каждый удостаивался такой чести – быть допущенным в святая святых.
(???) Марио Эскобар жив, 1971 года рождения, имеет научную степень по истории. Мне хочется задать ему вопрос: как можно назвать ад на земле (лабораторию Менгеле) святая святых??? Или Эскобар считает: «я художник – я так вижу»??? Но через этот реальный ад прошли живые люди, не вымышленные персонажи!
Фрау Ханнеманн решительным тоном сказала доктору Менгеле, что возьмет на себя ответственность за руководство детским садом, потому что она хочет, чтобы дети смогли забыть о войне и суровости их жизни.
Йозеф Менгеле ответил, что хоть на зов долга отвечать и нелегко, но всегда приятно. Уверил Хелену, что пока он находится в Биркенау, малыши не будут ни в чем нуждаться.
Детский сад Аушвиц II – Биркенау
Под детский сад и школу были выделены два больших барака: номер двадцать семь и двадцать девять. Хелена, посчитав в уме, решила, что в них можно разместить около сотни детей, а значит, получится организовать не только детский сад, но и ясли, и начальную школу. Менгеле выдал ей ключи и определил, что ее семья будет жить в двадцать седьмом бараке.
Хелена вернулась к детям. Её встретила Анна и рассказала, что в лагерь из Польши прибыли еще цыгане, привезли детей из детского дома при монастыре, теперь в детском саду Биркенау будет много деток. Фрау Ханнеманн была обескуражена, только ей показалось, что все становится не так мрачно, как появились новые проблемы. Анна ждала подробностей, как прошел разговор с Менгеле. Руководительница детского сада ответила, что все отлично, детский сад будет открыт и завтра уже начнут привозить игрушки, тетради, карандаши, столы и много всего, что нужно детям. Их разговор услышали другие женщины и некоторые стали пританцовывать от восторга. Многие предложили свою помощь. Анна сказала, что и у нее есть хорошие новости – в лагере организовали оркестр, теперь музыканты будут играть несколько раз в неделю. Женщина так счастлива, потому что очень любит петь и танцевать. Хелена поддержала Анну, теперь все наладится, сначала было трудно, и это только потому, что лагерь был на скорую руку организован.
Менгеле выделил в помощь Хелене двух медсестер Касандру и Маю. Девушки, польские еврейки, не говорившие на немецком языке, показались Хелене робкими и испуганными. Еще одна ее помощница – Зельда, красивая цыганка с зелеными глазами, постоянно благодарила фрау Ханнеманн за то, что она выбрала именно ее. Зельда понимала, что работа в детском саду поможет выжить ей и двум ее детям. Пришли на помощь Хелене и другие цыганки. Все дружно принялись за уборку. К вечеру они ощущали приятную усталость от хорошо выполненной работы. Когда вернулись в барак, женщин ждал торжественный прием.
(???) Какой прием автор не написал. Наверное, это и неважно. Вопрос в другом: это про Аушвиц и Менгеле автор рассказывает???
Анна Розенберг
Когда все уже ложились спать, с улицы раздались крики. Хелена и Анна выбежали на улицу, дети навзрыд рыдали у колючей проволоки. "Фремонт!"– закричала Анна. Безжизненное тело малыша повисло на колючей проволоке, из под его одежды шел дым. Анна забилась в истерике. Бабушка бросилась к внуку, две женщины успели схватить ее. Тело Фремонта было под сильным напряжением тока. Хелена в толпе пыталась отыскать своих детей. Увидев Эмили и Эрнеста, маленькую Адалию живыми и невредимыми, поблагодарила небеса за это. На крик прибежали капо и несколько надзирательниц. Ударами дубинок они быстро разогнали толпу. Анна упала на колени перед трупом внука, не в силах встать, бабушка истошно выкрикивала его имя. Удар Ирмы Грезе по голове заставил Анну обернуться, на миг она встретилась глазами с Хеленой. Капо пытались поднять и уволочь Анну. Женщина вырвалась, подбежала к внуку и обняла его, ее тело задергалось, фонари часто замигали. Потом Анна обмякла, тело упало на землю. Фонари вспыхнули ярким светом.
«Два трупа лежали в вечном объятии, навеки соединенные победой любви над чудовищной реальностью Аушвица. Теперь они были свободны».
(???) В лагере смерти дети находились на улице одни, в то время как взрослые ложились спать? «Играли во дворе»? И где был Блаз?
Июнь 1943 года
На следующий день Менгеле приехал проверить как идет подготовка детского сада к открытию. Он ждал комиссию из Берлина и требовал, чтобы все было готово уже к вечеру. Хелена с помощницами раскрасили стены бараков яркими красками, расстелили на полу теплые ковры. Заключенные на улице установили качели. Привезли два бака с чистой водой, детское питание, молоко, мясные консервы, колбасы, овощи, лекарства, так необходимые в лагере.
Хелена понимала, что эсэсовцы, открывая детский сад, пытались сделать вид, что к врагам они относятся с уважением. Людвика сказала, что нацисты уже не в первый раз устраивают экскурсии для высших чинов, показывая заключенных, как зверушек в зоопарке. Фрау Ханнеманн предпочитала думать о том, что в школе тепло и сухо, есть книги, школьные принадлежности, даже кинопроектор и мультфильмы. Менгеле, конечно же, преступник, но относился к ним лучше, чем солдаты и охранники. Душа Хелены знала, что она служит дьяволу, а разум отрицал это.
Их новый дом - маленькая комната, в которой стояло всего две кровати, казалась такой роскошной, в ней было чисто и тепло, не так как в бараке. Хелена уложила детей спать. Эмили попросила спеть им колыбельную. Напевая тихо песню, Хелена вспомнила их квартиру в Берлине и тот последний день. Голос ее задрожал и вновь подумалось: может быть хоть на этот раз беда обойдет их стороной? Дети заснули. Хелена вышла в классную комнату, села за парту, открыла тетрадь и сделала свою первую запись в дневнике:
«…Палачи хотели украсть у нас все, включая воспоминания, но мои сделанные наспех записи возводили вокруг воспоминаний надежную ограду, чтобы никто не мог их похитить… Мои родители говорили, что наши имена навсегда останутся в памяти Бога. Нацисты же хотели стереть нас с лица земли и навсегда превратить в безвестных и нерожденных».
На следующий день детский сад Аушвица был открыт. Около сотни детей в возрасте от трех до семи лет уже с утра стояли у бараков. Хелена взяла на себя заботу о младших и открыла двери яслей. Малыши, увидев яркие рисунки и игрушки, застыли на месте, раскрыв рты. Детям постарше помогали освоиться в школьном бараке две медсестры из Польши. Хелена с помощницами раздали завтрак – чашка молока и черствое печенье. Изголодавшим детям такое угощение показалось настоящим пиршеством. После завтрака, когда дети смотрели мультфильмы про Микки Мауса, послышался звук подъезжающих машин. Приехала комиссия во главе с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Мужчина с улыбкой спросил:
- "Это Вы директриса детского сада и школы? Это очень хорошо, что Вы немка, и герр доктор Менгеле о Вас хорошего мнения".
Осмотрев ясли Гиммлер заметил, что все на хорошем уровне. Теперь коммунисты и евреи не смогут сказать, что немцы безжалостные чудовища. Доктор Менгеле представил фрау Ханнеманн коменданту лагеря Рудольфу Хессу, тот тоже похвалил Хелену за проделанную работу и добавил, что они прикладывают много усилий, чтобы цыганские дети и близнецы герра Менгеле жили в отличных условиях. Гиммлер уточнил сколько всего детей на ее попечении и на каких языках будет преподавание в школе. Директриса ответила, что преподавание планируется вести на немецком и польском языках. В яслях на ее попечении пятьдесят пять деток, в школу будут ходить сорок три ученика.
Высокая комиссия уехала. На железнодорожном перроне их торжественно провожал женский оркестр Аушвица под руководством скрипачки из Австрии Альмы Розе. Хелена пока и не подозревала, что количество детей в школе и садике будет прибавляться почти каждый день, а вот питание будет сокращаться, да и новых игрушек, школьных принадлежностей и книг будут привозить все меньше и меньше..
Пока воспитательницы кормили детей перед их возвращением в барак, Хелена и Людвика решили пройтись. Глядя на деревья, покрывающиеся листвой, яркое голубое небо Хелена подумала, что весна сменилась летом, и несмотря на то, что гибнут миллионы людей, у природы все идет свои чередом, и жизнь продолжается.
Мы обязательно выберемся отсюда, но вот живыми или мертвыми, сказать нельзя. Нацисты могут в неволе держать наши тела, но не бессмертные души.
Август 1943 года
День рождения близнецов
Все рутинно и спокойно. Хелена этому очень рада, потому что все изменения в Аушвице бывают только к худшему. Матери потихоньку привыкают отдавать детей в садик и школу, понимая, что и питание, и условия там лучше. По лагерю ходили слухи, что Менгеле творит нечто ужасное с близнецами, но…
Напишу цитатой, что Хелена Ханнеманн в книге Марио Эскобара думает по этому поводу. Я не знаю, что на самом деле думала фрау Ханнеманн, в реальной жизни дневников она не вела.
«Я никогда не видела, чтобы он хотя бы раз позволял себе какую-то особую грубость по отношению к ним. Многие дети болели и умирали, но это было нормально для лагеря с грязной водой, недостаточным питанием и скудной одеждой».
Близнецам Эмили и Эрнесту исполняется семь лет. Хелена решает устроить детский праздник. Ей хотелось бы преподнести главный подарок детям – встречу с отцом, но пока она даже не знает жив ли Иоганн.
Больше двух месяцев назад Хелена обратилась к секретарю цыганского лагеря Элизабет Гуттенбергер с просьбой помочь найти ей мужа. Пока об Иоганне не было никаких новостей, но вот сегодня Элизабет, поздравляя фрау Ханнеманн с рождением близнецов, передала листок бумаги, на котором было написаны данные Иоганна и слово «Канада». Хелена обрадовалась и тому, что муж жив и тому, что работает на складах. Значит он более-менее здоров, сыт и одет. Хелена захотела увидеть мужа, он всего в километре от нее, но для этого нужен пропуск. Фрау Ханнеманн решается обратиться за пропуском к Менгеле, хотя и понимает, что у доктора очень переменчиво настроение, если у него что-то не получается в лаборатории, то к нему лучше не подходить.
Придя в лазарет, она находит Людвику, рассказывает ей, что Иоганн нашелся, и Хелена решила попросить у Менгеле пропуск в другую часть лагеря. Людвика, делая перевязку больному, посетовала, что в лазарете почти нет лекарств, перевязочного материала, а по мнению Менгеле, больные должны выздоравливать, получив пятидневный отдых. Тех, кто не излечивался за пять дней, доктор приказал «устранять». Хелена увидела на больничных нарах свою ученицу – семилетнюю Ядзю. В лазарет девочка попала с обыкновенной ветрянкой, но из-за отсутствия лекарств и слабого иммунитета, малышка никак не могла пойти на поправку. Женщина подошла к девочке, погладила по голове и отводя взгляд, спросила как у неё дела. Ядзя, слабо улыбнувшись, ответила, что все хорошо. Хелена не могла сдержать слез, поэтому быстро отошла. Людвика уже сказала ей, что девочку «отобрали» и вечером ее заберут. Женщины знали, что болезнь в лагере это смертный приговор.
Хелена пригласила Людвику на праздник к близнецам и, попрощавшись с ней, направилась в лабораторию к Менгеле. Фрау Ханнеманн, не еврейка, не цыганка, не коммунистка, она немка, директриса детского сада Аушвиц, хорошо выполняющая свои обязанности. Все это позволяло ей надеется, что Менгеле даст разрешение на встречу с мужем.
Йозеф Менгеле, выслушав просьбу, достал бланк и быстро заполнил его. Передал Хелене со словами, что это единственный раз и не больше часа, не наедине, а в присутствии надзирателей. Больше встреч не будет. Все личное отвлекает от выполнения прямых обязанностей, но так как до сих пор нареканий не было, поэтому он выполнил просьбу Хелены .
Хелена решила не говорить детям, что появилась информация об отце. Увидеться с ним у них не получится. Поэтому праздник близнецам лучше не портить. Она с помощницами украсила барак разноцветными гирляндами из бумаги, несколькими воздушными шарами и даже смогла испечь незатейливый торт, покрытый шоколадом. Детей на празднике ждали игры с поиском сокровищ, кукольный спектакль в исполнении воспитательниц, а самым маленьким будут читать сказки. Торт со свечами, который Хелена внесла в полной темноте, стал кульминацией праздника. Близнецы задули свечи и загадали желание. Эмили то, чего так ждали все дети Ханнеманн – увидеться с папой. Это был первый детский праздник, на котором его не было. Вечером над Аушвицем зазвучала песня. Детские голоса пели гимн жизни, когда вокруг была только смерть.
Пафосно? Не реально?
Август 1943 год. Встреча с Иоганном.
И даже в краю наползающей тьмы,
За гранью смертельного круга
Я знаю: с тобой не расстанемся мы.
Мы память, мы память,
Мы звездная память друг друга.
Мы память, мы память,
Мы звездная память друг друга
<Роберт Рождественский>
Хелена, с трудом найдя выдуманную причину, сказала Блазу и Отису, что ей надо уйти. Адалия очень устала после праздник и почти уже спала, близнецы были заняты игрушкой, которую им подарили.
Фрау Ханнеманн подошла к охраннику у главных ворот, показав ему пропуск, сказала, что ей надо в «Канаду». Солдат посмотрел пропуск и открыл ей ворота, напомнив, что через час стемнеет, женщина должна вернуться до захода солнца.
Хелена, уже представляя встречу с мужем, подумала о том, что она ужасно выглядит. На ней старый медицинский халат, дырявые башмаки. Женщина давно не стриглась и не закрашивала седые корни, да и мешки под глазами не прибавляли ей красоты. Хелена пощипала себя за щеки, перевязала волосы лентой и бодрым шагом направилась к складам.
Вдруг она поняла, что не знает, как найти мужа. В Аушвице не было имен, только татуировки с порядковыми номера. В «Канаде» работало свыше тысячи безымянных человек, а у нее только один час. Когда Хелена пришла в секцию лагеря, где находились склады, то увидела, что «Канада» это более пятидесяти бараков, забитые вещами узников. «Как найти Иоганна в таком месте?» - в отчаянии думала она. Тут ей пришла мысль о том, что в «Канаде» не так уж много цыган. Узнав у охраны, где находятся мужские бараки, Хелена побежала к ним. Войдя в первый, она спросила, живет ли в нем цыган-скрипач по имени Иоганн. Нет, в этом бараке такого не было. От барака к бараку, следя за закатом солнца, женщина бегала, задавая один и тот же вопрос. Все безрезультатно. Надо возвращаться, так и не увидев мужа. А ведь это был её единственный шанс. Когда Хелена была готова зарыдать от отчаяния, к ней подошел юноша и сказал, что знает мужчину очень похожего на ее описание, но сейчас он не в лагере, а на работах на железнодорожной платформе. Хелена протянула ему письмо, которое давно написала Иоганну и попросила передать. Мальчик согласился.
Медленно шагая к выходу Ханнеманн думала о том, что не стоит жаловаться на судьбу. Многие потеряли свои семьи сразу по прибытию в Аушвиц, а ее дети были рядом с ней и она знала, что ее муж жив.
Навстречу Хелене шла длинная колонна мужчин. Женщина побежала вдоль рядов пытаясь разглядеть Иоганна. Капо отгоняли ее. Хелена в отчаянии стала выкрикивать имя мужа и узники помогли ей, хором повторяя за ней имя мужчины. Из середины строя вышел тощий, состарившийся в простой рубахе и штанах Иоганн.
-Хелена! – позвал такой родной и не забываемый голос. У женщины подкосились ноги. С рыданиями, на слабых ногах она бросилась в объятия мужа. Они целовались на глазах у изумленных охранников и капо.
Хелена крепко обнимала Иоганна, вдыхая такой желанный запах. Лицо любимого мужчины, по-прежнему было прекрасно: впалые щеки, ямочка на подбородке, темные с проседью волосы зачесанные назад. В эту минуту Хелена ради любви к мужу могла отказаться от всего, и даже от их детей. Время летело неумолимо быстро. Солнце садилось, пора было возвращаться. Не расплетая пальцев рук, Хелена начала отходить. Иоганн в отчаянии спросил, увидятся ли они снова. Женщина, последний раз обняла, расцеловала мужа, и ничего не сказав, продолжая смотреть на своего любимого, уходила, оставляя свою душу рядом с ним. Мать возвращалась к детям.
Когда Хелена вернулась в барак, дети уже спали. Людвика, присматривавшая за детьми, ждала ее, но вопросы задавать не стала и так все было понятно. Просто сказала Хелене:
- Не сдавайся. Ты вдохновляешь нас, даешь надежду, заставляешь нас помнить, что мы люди. Немцы проигрывают войну, что будет с лагерем неизвестно. Важно иметь таких людей, которые поведут за собой.
Октябрь 1943 года.
Когда стало понятно, что немцы теряют былую мощь, в Аушвице ситуация становилась крайне напряженной. Охранники пили и бесчинствовали. Менгеле стал злой и вспыльчивый. Ходили слухи, что он своими экспериментами хотел добиться увеличение рождаемости арийских детей, чтобы снабжать немецкую армию новыми воинами.
Зося, ассистентка Менгеле, все чаще приходила и забирала из детского сада и школы близнецов. Больше они не возвращались. Однажды она не выдержала и сказала Хелене, что долго она так не сможет, бросится на забор, у нее нет сил смотреть, как этот сумасшедший доктор издевается над детьми. В лаборатории Менгеле близнецов заражают всевозможными болезнями, чтобы потом убить и провести исследования.
В детском саду не было больше молока, еды уже не хватало на всех. Дети болели. Хелена решилась на разговор с Менгеле, так как все отчеты и прилагаемые к ним просьбы, он игнорировал. Нацист с порога спросил, что такое важное хочет ему сообщить заключенная. Услышав, как изменилось обращение к ней, фрау Ханнеманн, все же решилась попросить для детского сада лекарства и продукты.
Йозеф Менгеле ответил, что он не собирается содержать всех цыган Биркенау, он им не отец. Провизии, которую поставляет Институт имени Кайзера Вильгельма, едва хватает, для детей из его лаборатории. А, фрау Ханнеманн стоит подумать не обо всех детях, а о тех пятерых, которых ей нужно прокормить. Если дети и будут умирать, то это всего лишь естественный отбор, выживает сильнейший, к тому же и меньше ртов будет. Ей, как представительнице арийской расы, надо помнить, что тысячи немецких детей лишены крова, умирают от голода и холода, а она ему предлагает набивать животы представителям низших рас.
Фрау Ханнеманн ответила Менгеле, что продолжит с ним сотрудничать только до тех пор, пока он держит свое слово и заботиться о детях Биркенау, может быть у них и не арийская кровь, но они такие же люди, как и немцы.
На мгновение Хелена испугалась, что перешла границы, так как выражение лица доктора резко ожесточилось, но потом поняла, что Менгеле уважает ее не только за принадлежность к арийской расе, но и за прямоту, за смелость прямо сказать ему то, что она думает.
(???) Не знаю, какие источники читал Марио Эскобар, чтобы такой портрет Йозефа Менгеле написать в своей книге.
Поздно вечером, в бараке Хелена сказала Людвике, что и в случае победы и в случае поражения нацисты постараются избавиться от узников Аушвица. Никакой надежды выжить нет.
Декабрь 1943 года
Зима была очень морозной. Барки не отапливались. Лишь ясли и детский сад немного обогревались. Дети проводили первую половина дня в тепле, но потом возвращались сырые и холодные бараки. Хелена обратилась к коменданту лагеря за разрешением оставлять детей ночевать в яслях. Ей отказали. Однажды дети не пришли совсем. Фрау Ханнеманн не могла понять, что произошло. Её помощница сказала, что матери больше не хотят отпускать детей, боятся их больше не увидеть. Менгеле уже много детей навсегда забрал в свою лабораторию. Матери больше не доверяют Ханнеманн, считают, что раз она немка, любимица Менгеле, то и сообщница нацистов. К тому же её дети получают хорошую еду, спят в теплом бараке. Что она отдает Менгеле взамен? Цыганских детей?
Хелена решила пойти в бараки и поговорить с женщинами. В каждом бараке она говорила, что ей очень жаль, что между ними возникло недопонимание. Её семья не имеет никаких привилегий. Она же просила позволить и другим детям ночевать в теплых помещениях, но ей не разрешили. Герр доктор оказывает им помощь. Да, и иногда он берет детей для своих экспериментов. Менгеле проводит исследования, что бы найти лекарства от болезни, убивающей детей в цыганском лагере. Матери должны ей доверять, ведь дети в детском саду получают больше еды, чем в бараках. Хелена постоянно заботится о них, как будто это ее собственные дети. После разговора почти все матери вновь отпустили своих детей в детский сад.
(???) К концу книги у меня возникло подозрение, что Марио Эскобар родственник Йозефа Менгеле. Иначе как можно объяснить отрицание автором того злодейства, которое творил Менгеле.
Март 1944 года
Еды стало еще меньше. Бывшие соседки Хелены из четырнадцатого барака, были в лучшем положении. Женщина приходила к немецким цыганкам, просила их поделиться с другими, но те всегда отказывали в помощи, им нужно было кормить своих детей.
Однажды утром на улице раздался душераздирающий крик. Хелена выскочила на улицу и увидела близнецов Гвидо и Нино, несколько дней назад их увели в лабораторию Менгеле. Теперь их мать кричала и била себя в грудь. Лица мальчиков были искажены от невыносимой боли, слезы катились по их грязным щекам. Дети были накрыты грязным одеялом, Хелена приподняла его и увидела, что руки и спины близнецов были сшиты между собой огромным швом, который сочился гноем. Ханнеманн повела мальчиков в лазарет, понимая, что может развиться гангрена. Доктор Зенктеллер и Людовика были в шоке от увиденного. Зенктеллер осмотрев мальчиков, сказал, что единственный шанс спасти детей, это ампутировать им руки. Но в лазарете нет ни морфия, ни антибиотиков, инфекция начнет распространяться по их телам и смерть будет долгой и мучительной. Если ничего не делать, то близнецы и суток не проживут.
В коридоре мать близнецов с надеждой посмотрела на Хелену, но та лишь покачала головой. Женщина зарыдала. Хелена пошла провожать безутешную мать. Вдруг женщина стремглав бросилась в сторону электрического забора. В метре от него она подпрыгнула и бросилась вперед, крепко ухватившись за проволоку. Яркая вспышка заставила Хелену замереть. Мать Гвидо и Нино забилась в конвульсиям. Сильный разряд тока откинул ее тело на землю.
Май 1944 года
Забрали близнецов Эмили и Эрнеста. Никто понять ничего не мог. Хелена бросилась в лабораторию, встретив там Зосю, спросила, где ее дети? Ассистентка Менгеле сказала, что не знает, в лагере неразбериха, приказали вывезти всех молодых мужчин и восемьдесят женщин. Наверное, Эмили и Эрнест попали в список случайно. Хелена больше не доверяла Зоси, поэтому решительно двинулась в кабинет Менгеле.
Фрау Ханнеманн потребовала Менгеле ответить, куда он дел ее детей. Доктор сказал, что их нет в лаборатории и где они, он не знает. На улице послышался шум подъезжающих грузовиков, сотни эсэсовцев стали хватать цыган и заталкивать их в машины. Брезент одной из машин был порван и Хелена увидела, среди пленников своих детей. Мать ухватилась за край борта, подтянулась и крикнула близнецам, чтобы они прыгали на землю. Сначала Эрнест перелез через борт и спрыгнул, потом и Эмили смогла выпрыгнуть. Грузовики стали выезжать за ворота, но многим цыганам удалось сбежать.
Цыгане понимали, что это конец. В Аушвиц каждый день прибывали составы с евреями, и места для цыган в лагере не осталось.
Вечером, в бараке, Ханнеманн размышляя о скорой смерти, сказала Зельме, что у той есть шанс выжить, она молодая и нацистам нужны будут рабочие на фабриках оружия. Хелене жаль было детей, но какой мир их ждет после войны, может быть смерть – это лучший выход.
Через десять дней более пятисот заключенных нацисты отправили в другие лагеря. Остальные, более четырех тысяч, узников умерли от голода, болезней или в печах крематориев.
Август 1944 года
Назад дороги нет
Стояла невыносимая жара. Запасы воды и еды больше не пополнялись. Менгеле перестал заходить в цыганский лагерь. Из помощниц Хелены остались только Зельма и Вера. Школьные барки и лазарет закрылись. Из медицинского персонала осталась только Людвика. В лагере царил хаос. Однажды утром капо перечислили тех, кто будет переведен в другой лагерь. К Хелене подошла Элизабет Гуттенберг и сказала что все кончено. Нацистам понадобились бараки для евреев из Венгрии. Завтра в цыганском лагере уже не будет ни канцелярии, ни кухни, ни капо. Хелена удивилась, что будет с остальными, кого не переводят в другие лагеря? Менгеле не позволит убить ее семью. Он продолжает заботиться о них. Доктор совершал бесчеловечные поступки, но никогда не допустит убийство немки с ее семьей.
Элизабет не стала спорить с Хеленой, сказала, что отправила прошение коменданту лагере об их переводе. Завтра уже все решится. Вечером, когда младшие дети заснули после скудного ужина, Блаз сказал матери, что нужно попытаться завтра выбраться из лагеря вместе с последней партией. Хелена сказала сыну не волноваться, потому что Элизабет договориться и их отправят со следующими партиями. Не будет больше «следующих партий». Блаз был уверен в этом. Хелена же понимала, что незаметно выбраться из Аушвица, с пятью детьми невозможно.
Уложив спать Блаза, сама Хелена не могла уснуть. Мать мучили дурные мысли, страх за детей. Прочитав молитву, Хелена Ханнеманн приняла волю Бога и со спокойно заснула. Утром проснулась семья проснулась поздно. Еды уже не было, поэтому позавтракали пустым чаем. Вскоре зашла Зельма попрощаться, поблагодарила фрау Ханнеманн за заботу, потом поцеловала каждого ребенка и ушла со слезами на глазах.
Пришла Людвика. Прощаясь, сказала, что фрау Ханнеманн не должны были привозить в Аушвиц. Хелена ответила, что у нее светлые волосы, голубые глаза и немецкие родители, но это не делает ее лучше цыган. Людвика уткнулась ей плечо и заплакала.
Немцы дали приказ последней партии грузится по машинам. Лагерь опустел. Те, немногие заключенные, что остались, разошлись по баракам. Хелена осталась стоять на улице. Увидев, как Элизабет бредет по дороге, сдерживая рыдания, фрау Ханнеманн все поняла и просто спросила, сколько им осталось. Элизабет ответила, что через два часа эсэсовцы придут за ними, развернулась и молча ушла.
Хелена написала в дневнике несколько строк, потом поиграла с детьми. Наконец собралась с духом, чтобы рассказать детям, что скоро с ними произойдет. Неожиданно в барак вошел Менгеле, вежливо поздоровался, а потом положил на стол пропуск. Это был официальный документ Третьего рейха, согласно которому фрау Ханнеманн не являлась заключенной, значит она может свободно покинуть к/л Аушвиц. Только она. Дети, по-прежнему были узниками. Хелена отправила ребятню в соседнюю комнату.
Она мать и никогда не смогла бы уйти без своих детей. Хелена, поняла, что умолять Йозефа Менгеле пощадить детей бесполезно. У доктора ее решение вызвало раздражение, он пытался ей доказать, что нельзя ставить личные интересы выше блага своего народа. Через два часа этих детей уничтожат в газовых камерах, потом их тела сожгут в крематории и от них останется только кучка пепла. Фрау Ханнеманн могла бы родить еще детей и воспитать их как истинных арийцев, а так она выбрасывает свою жизнь на ветер. В глазах Менгеле читалось презрение к женщине, он забрал пропуск, сложил его и убрал в карман. Сказав, что назад дороги уже нет, развернулся и вышел.
«…У матери есть только одна родина, один идеал, одна раса: семья… Я не оставлю своих детей, что бы не было уготовано им судьбой».
Дети выбежали из комнаты, мать обняла их и с комом в горле сказала, что скоро их отвезут в лучшее место. Хелене казалось, что смерть это освобождение, и через несколько часов они все будут свободны. Малыши убежали играть. Хелена подозвала к себе Блаза и сказала, что сыну нужно бежать. Она собрала ему немного еды и денег, а за пределами к/л Аушвица ему поможет польское сопротивление. Блаз ошарашено молчал. Хелена велела ему подойти поцеловать братьев и сестер, навсегда запомнить их лица. Теперь они будут жить в его памяти, а значит, нацисты не смогут стереть с лица земли семью Ханнеманн. Мальчик заплакал, прижался к матери, потом долго смотрел на младших, обнял их. Малыши безмятежно посмотрели брата, не понимая, что это их последние минуты и вернулись к своим играм. Хелена проводила Блаза до дверей, поцеловала на прощанье. Мальчик скрылся за бараками и в этот миг раздался жуткий вой сирены, но через мгновение все стихло.
2 августа 1944 в цыганском семейном лагере Аушвиц Биркену наступила мертвая тишина.
Марио Эскобар предлагает два финала. В первом - Хелене с детьми помогла сбежать из Аушвица Элизабет Гуттенбергер, спрятав их под тентом грузовика с оборудованием.
Во втором финале в качестве рассказчика у автора выступил Йозеф Менгеле. Он вспоминает, как солдаты СС раздавали обреченным хлеб и колбасу, убеждая их, что перевозят их в другой лагерь. Но, цыгане сопротивлялись, кричали, молили о пощаде. Хелена Ханнеманн молча, взяла продукты, спокойно помогла своим детям забраться в грузовик. Обняла их, велела неспешно съесть последний ужин. Когда грузовик тронулся, Хелена запела колыбельную. Песня заглушила все вопли и стенания узников. Грузовик у ворот повернул в сторону крематория. Все стихло. Наступила глубокая тишина смерти.
«Мы перестаем существовать, когда не остается никого, кто нас любит»
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
Книга оказалась для меня неоднозначной. Конечно же, раздражало то, что автор очень «свободно» трактовал исторические факты. Из Менгеле сделал такого ученного – доктора, который служил на благо своей нации и не более того. Аушвиц в книге описан так, будто это не лагерь смерти, а максимум трудовой летний. Для правдоподобности романа, Марио Эскобар, вставлял в текст реальных персонажей, которые единожды появлялись на страницах книги и всё. На сюжет никак не влияли, на развития персонажей тоже. Художница Диана Готтлибова, действительно рисовала в Биркенау портреты цыган. В романе «Колыбельная Аушвица» Диана приходит к Хелене и просит познакомить ее с цыганами, чтобы нарисовать их портрет. В двух словах, без соблюдения автором исторических фактов, Диана будто бы рассказывает о себе. Всё.
Про Ирму Грезе я уже писала. Мария Мандаль в романе просто надзирательница, которая привязалась к сыну цыганского «короля» и когда его у нее забрали, женщина озверела. Персонаж, на которого автор потратил несколько строк, но факты перевернул…
Про «русских цыган» писали и обсуждали в первой части статьи. В придуманных им событиях, Марио Эскобар высказал свое отношение к великому народу.
Теперь о том, что в книге понравилось. Это яркие моменты. Для меня книга оказалась очень кинематографичной. Если бы убрать перевирание фактов, из главных героев исключить реальных персонажей, то получился бы очень интересный и эмоциональный фильм.
Когда я читала сцену встречи Хелены и Иоганна то мне, почему-то, вспомнились кадры из фильма «Любовь земная», где герои Юрия Яковлева и Валерии Заклунной раскачиваются на качелях и звучит песня в исполнении Анны Герман «Эхо любви». Я не помню о чем этот фильм, слишком маленькая была, когда его показывали, но эта сцена врезалась в мою память на всю жизнь. Вот почему я именно эти стихи после той сцены напечатала. Заказала в букинистке книгу Петра Проскурина «Судьба». По мотивам этого романа Евгений Матвеев, в семидесятых годах, снимал фильмы «Любовь земная» и «Судьба».
Сильными сценами для меня были и те, когда мать едет с детьми в грузовике и поет колыбельную; когда брат, в последний раз, всматривается в лица младших. Именно из-за этих эпизодов я и не могу сказать, что книга однозначно плохая.
Благодарю за уделенное время, за комментарии и лайки. Жду новых.
Прощаюсь с вами до следующей недели. Рассказ будет не о книге про Холокост.
Я удаляю только те комментарии, которые содержат оскорбления в той или иной форме. Никогда не буду удалять или блокировать те комментарии, с которыми я не согласна. Каждый имеет право на свою точку зрения, но форма высказывания должна быть корректной.
Те, кто еще не знаком с каналом неплохо будет, если поставите лайк и подпишитесь.