Переговоры с неприятелем, который торжествует, бьёт себя в грудь, светится от радости победы, и которому купленные им силовики, проведшие жёсткие обыски в твоём доме вчера, гарантировали твою посадку – это, я вам доложу, такое себе мероприятие, энергозатратное.
Он смотрит на тебя с нескрываемым высокомерием. Иногда вздыхая, словно бы жалея тебя, он произносит: «Ну вот, я же говорил, предупреждал… А ты меня не послушал. Что ж я теперь могу для тебя сделать? Эхххх…». Этот разговор не нужен тебе, вреден. Вставай и уходи. Чего же ты сидишь? Рассчитываешь на лучшее? Зря.
Ну да ладно, я незримо посижу с тобой, ведь сам я не встал и не вышел, когда оказался на твоём месте. Начнем с того, что на этой встрече тебя пишут на аудио и видео. Ведь ты подозреваемый (или «перспективный свидетель»[1], что одно и то же), а значит, обязан воздерживаться от любого воздействия на ход и результаты следствия, от давления на свидетелей и потерпевшего. При этом для всей системы (следствие, прокуратура, суд) ты уже виновен (так удобнее «работать»). И вот представь себе, какая складывается картина для суда: идет следствие, а главный преступник гуляет на свободе и угрожает свидетелям и потерпевшим, что приводит к естественному выводу о необходимости его запереть в темнице либо хотя бы у него же дома.
[1] Возбуждая по заказу уголовные дела, те, кто это делает, редко уверены на 100% в том, что дело пойдёт в суд. Они умеют фабриковать, подтасовывать, жульничать, но в силу своего опыта знают, что во всём возможен сбой. Заказчику они об этом предпочитают не сообщать, ведь он должен быть уверен в результате. Сбой – это когда их планы обрушиваются, а дело разваливается. Видишь ли, они далеко не всесильны, связаны тысячами нитей-интриг в вышестоящих и параллельных органах: их могут самих поймать на взятке (по этому или по другому делу), свернуть кровь через прокуратуру, и много чего еще. К тому же, работая в этой системе, они понимают, что и ты можешь за взятку найти покровителей (ай-я-яй! никогда так не делай!), полномочий которых хватит, чтобы намотать кишки врагов на гусеницы. Поэтому по экономике заказные дела возбуждаются, как правило, не в отношении конкретного лица, а «по факту», а главная жертва-цель (да, это, возможно, ты, дорогой друг!) делается т.н. «перспективным свидетелем», перспектива которого незавидна – стать в один миг обвиняемым. Один миг – это от одного до пяти дней, в течение которых следователь вызывает тебя для предъявления обвинения, где ты даёшь подписку о невыезде и надлежащем поведении (в лучшем случае).
ОЙ, БАЮС, БАЮС!
За угрозу будет принята почти любая твоя фраза. Например, ты скажешь своему псевдотерпиле: «Я буду биться до конца за свою свободу». Что тут крамольного? Вроде бы ничего. Для обывателя. Но для уголовного судьи следователем будет сделана экспертиза, где эксперт на голубом глазу напишет, что «биться» словарь Ожегова толкует как «Драться. Сражаться. Биться с врагом» и что под врагом ты имел в виду потерпевшего, а «до конца» - это означает до смерти, потому что именно она является венцом жизни каждого человека. То есть – угрожал убийством. А потерпевший боялся тебя как маленькая девочка большого Бармалея. Занавес.
Еда и Валя
Думаешь, я утрирую? Ни капли. Одного очень известного националиста (крайне нехороший человек, давайте его на всякий пожарный дружно осудим), недавно погибшего в местах лишения свободы, в 2014 году начали преследовать за то, что в одном из роликов он оскорбил нашу Родину и народ, сказав, что в России сложилась «религия победы, еды и Вали». Ну вот так услышали эксперты. Я смотрел этот ролик, когда он еще не был забанен, и четко слышал на 1 минуте 17 секунде (ну плохой у меня слух, друзья), как тот нацист и преступник сказал: «Всё. Кроме Девятого мая и «деды воевали» в России нет просто ничего, что могло бы задеть чувства россиян <…>». А эксперты раскрыли мне глаза на то, что на самом деле он говорил «еды и Вали». Вот и твоему судье эксперты раскроют глаза и объяснят, что ты прямо угрожал потерпевшему убийством. Да. Забыл сказать, у твоего же заказчика еще и спросят: «Воспринимали ли вы угрозу убийством, прозвучавшую от N (это ты), всерьёз?». «Ну какой разговор!!! Конечно!», - ответит он. А ты поедешь в СИЗО. В общем, аккуратнее с ними. А лучше и вовсе не общайся.
Но ты по-прежнему сидишь с врагом и не уходишь. Тщетно рассчитываешь на пощаду и мирное завершение конфликта. Не говоришь ничего, что можно воспринять за угрозу? Молодец. Но этого мало. Знай: о вашей встрече заранее осведомлены опера и следователь, а терпила получил «домашнее задание» как следует тебя «раскрутить». Он будет изо всех сил притворяться жертвочкой и опущенцем, то и дело провоцировать тебя на агрессию. Но ты-то тёртый калач и уже прочитал текст выше, поэтому он перейдёт к следующему пункту: подрыв силы ключевых доказательств твоей невиновности.
СИТУАЦИИ ЧАСТО НЕПРОСТЫ ДЛЯ СЛОВЕСНОГО ВЫРАЖЕНИЯ
Следователь напишет ему вопросы к тебе в такой модальности и в таких формулировках, чтобы твои ответы потом использовать против тебя. Поэтому никакого комментирования каких-либо доказательств и каких-либо обстоятельств. К тебе будут липнуть примерно с таким текстом: «Ну вот ты же сам сейчас пришел! Не я же к тебе пришел! Давай вот разберемся как было по факту! Я же не брал у тебя живых денег? Не брал же?». А реальная ситуация была, допустим, такова, что он должен тебе за другое, а для закрепления своего долга сам же написал тебе денежную расписку, еще, может, даже умолял ее принять и не взыскивать долг некоторое время.
«ПЕРЕВОРАЧИВАЕТ КАК ХОЧЕТ, КОРОЧЕ!»
А теперь по заявлению и заказу этого животного в твоём отношении возбудили дело о мошенничестве с фабулой что ты обманным путем выманил у несчастного расписку. И как ты ему сейчас ответишь на поставленный вопрос? Что он брал деньги? Это будет неправильно, ведь дальше у него заготовлены следующие фразы. Первая будет с грустью: «Ну вот сам же мне в глаза сидишь и врёшь… А еще пришел разговаривать и мириться…». И ты не скажешь ему в ответ «Посмотрел бы я на тебя, мразОта ссаная, если б ты, а не я, был сейчас под уголовкой, под угрозой потерять всё, практически с пистолетом у виска». Не скажешь. Дальше он начнет выкручивать на тему, где была передача, какими купюрами, и не согласишься ли ты пройти детектор лжи. А ты в этом разговоре, если только продолжишь его, будешь зарываться сильнее и сильнее, говорить все неувереннее и неувереннее, что потом уже само по себе может быть на записи разобрано лингвистами, психологами и даже судьёй как признание вины.
НЕ КОММЕНТИРУЙ СВОИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА!
А если ты скажешь, что «Деньги по расписке не передавались, но тем не менее….» - а дальше уже не имеет значения, что именно ты будешь говорить, потому что ты только что под запись подтвердил ключевой факт, подлежащий доказыванию, и тебя посадят, будь уверен.
Единственное, что можно ответить на вопрос «Брал – не брал», примерно следующее: «Ты должник и сам это знаешь». Всё. Никакого дальнейшего обсуждения.
Подпишись на тг-канал проекта -