Когда-то давно, во времена “почти былинные”, при обстоятельствах, не имеющих отношения к данному предмету, я услышал фразу, смысл которой стал мне понятен только спустя много лет:
“Вы никогда не используете ваши умения. Но если придётся, то это будет только один раз.”
Единственная важнейшая функция и главнейшая задача загоризонтных РЛС (я не знаю: почему некоторые называют их “над-горизонтными”; над-горизонтные – “это другое”) – это дать лишние двадцать минут для того, чтобы успела пройти цепь соответствующих команд на последний ответ.
После этого её судьба уже не имеет значения. Как, впрочем, и судьбы всего остального.
Это – “инструмент” однократного использования. Она (станция) – вне категорий сложности и стоимости.
Когда разложившиеся деградировавшие личности раз в несколько дней недвусмысленно прочат испепеление “всех врагов”, трудно ожидать, что такие “обозначения намерений” останутся незамеченными.
Дело в том, что игнорирование таких угроз было бы преступным для тех, кто отвечает перед своими народами за их безопасность. Потому что у тех, кому предрекают “огонь с небес”, есть отличные от этого соображения о своих судьбах.
Разложившиеся личности, возомнившие своё существование единственным смыслом и предназначением четырёх миллиардов лет жизни на Земле, привыкли размахивать ядерной дубиной, полагая, что у них есть “особенные” “права” и “преимущества” – “расовые” ли, “идеологические” ли, обусловленные ли “традиционными” или “историческими” “скрепами”, – либо иные “аналоговнетные” причины, не задумываясь о том, что не все могут быть согласны с таким толкованием откровений Иоанна Богослова.
Но наличие “двадцати последних минут”, по-видимому, давали обладателям “дубины” некую дополнительную уверенность в “обоснованности” их интерпретаций.
Теперь – насколько я понимаю, – по крайней мере на двух направлениях этих “запасных” минут больше нет.
Как это относится к истине, понятой спустя многие годы?
Если у тебя есть нечто, что может быть использовано только один раз, ты не стращаешь окружающих его обладанием.
Что находится в одном ряду с другим принципом: если ты не хочешь, чтобы другие узнали то, что ты не знаешь сам, не делай того, что позволит им сделать это.
Простыми словами (следующим диктаторам на заметку): никогда не начинай своё “24 февраля”. Знай, что что-то обязательно пойдёт не так.
*****
Давайте сравним некоторые вещи (для этого ограничимся периодом примерно в два года и только одной сферой деятельности):
Польское правительство в изгнании (с 1939-го г.): содействие в организации восьми дивизий из числа польских военнопленных, захваченных СССР в 1939-ом г.. Эти войска действовали в интересах британцев в их противостоянии с немцами в Африке.
Французское правительство в изгнании (с 1940-го г.): организация Свободной французской армии и флота (как вспомогательные в составе британского и канадского флотов); также французские лётчики служили в ВВС других стран. Через два года, прошедшие с “Воззвания 18 июня” Де Голля (1940 г.), эта армия насчитывала ок. 60 тыс. человек и принимала участие “во всех крупных операциях от Северной Африки до Индокитая” (все данные – из “Вики”). Позднее – включив в свой состав войска из французских колоний, – она стала называться Французской армией освобождения. Упомяну, – хотя это выходит за рамки “двух лет”, – что к 1944-му г. Французская армия освобождения насчитывала до полумиллиона человек.
Вернёмся в наши дни. Недавно прошёл очередной “съезд” или “форум”... э-э-э… “изгнанников”. Они приняли какие-то – несомненно, основополагающие, – документы и о чём-то – несомненно, важном, – договорились.
Но давайте посмотрим на практический результат их деятельности за два года, прошедших с “24 февраля” (я не случайно ограничился двумя годами):
…
Да, вы правильно прочитали.
Мне скажут, что условия разные. Согласен. Я понимаю, что страна-жертва агрессии с недоверием может относиться к включению в состав своих вооружённых сил частей, сформированных из бывших “недружественных” военнослужащих.
Но… почему обязательно – там (в смысле – на том “театре”)?
Впрочем, на этом закончим.
