Вопрос: Если земная жизнь без любви Христа лишена всякого блага, то насколько же это верно в потустороннем мире? Жизнь без этой любви будет скрежетом зубовным (Мф. 8:12), червем, который не умирает (Мк. 9:44).
Наше приложение:
Архим. Захария: Нельзя жить с Богом, если не любить Его. Идя на мученическую смерть, святитель Игнатий говорил как влюбленный: Любовь моя распята. Это значит, что его любовь была духовной, чистой и святой, но единственным способом выразить ее в каком-то подобии был человеческий эрос. Когда люди влюблены, они испытывают этот неистовый, непреодолимый эрос, они не могут думать ни о чем другом, они хотят говорить с любимым и быть с ним постоянно. То же самое происходит и с Богом. Мы не можем быть спасены, если не любим Христа. Мы не можем думать ни о чем другом и не находим удовольствия ни в чем другом. Мы непрестанно вздыхаем и чувствуем себя так, словно наше сердце привязано веревкой, которая постоянно тянет нас вверх. Это и есть неизреченные стенания человеческого сердца (ср. Рим. 8:26). В таком состоянии человек должен быть внимателен и не показывать никаких внешних признаков благочестия, ибо это умаляет благодать. Если мы хотим быть со Христом, мы должны прийти к такому эросу, должны чувствовать, что наше сердце все время пылает чистой, светлой, сладкой болью, которая не позволяет ничему отлучить нас от любви Христовой (Рим. 8:35). Значит, любовь ко Христу сильнее смерти.
Нет большей уверенности, чем благодать, живущая в наших телах, ибо тогда мы знаем, что спасены. Благодать начинает жить в наших телах с того момента, когда мы начинаем обретать раскаяние. В переводе с греческого слово κατάνυξις означает царапина; это царапина, сделанная в сердце острым ножом. Это конкретное доказательство того, что мы получили вериги спасения. Для того чтобы эта царапина не исчезла и не превратилась в рану, нам необходимо постоянно сохранять дух покаяния. С момента раскаяния благодать начинает жить в нашем теле, эта царапина растет и становится болью, животворящей раной, которая распространяется по всему телу. Тогда она становится κατάστασις (состоянием). Когда благодать живет в нашем теле таким образом, нашему сердцу сообщается, что даже если мы умрем, то будем жить (см. Ин. 11:25). Тогда мы будем знать, что Кто-то наложил на нас печать, что мы полностью принадлежим Ему. Раскаяние так ценно, потому что это начало спасения, начало благодати, поселившейся в теле человека. В конце этого пути мы находим конец закона (Рим. 10:4), который и есть та неистовая любовь, тот распятый эрос, о котором говорил святитель Игнатий. Именно этот эрос способствует величайшему чуду соединения сердца человека с Духом Божиим.
Как же нам обрести эту правильную любовь? Когда Господь явился Петру после Своего Воскресения, Он не спросил его ни о чем другом, кроме как: Симон, сын Ионы, любишь ли ты Меня? И он ответил: Да, Господи; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Святой Силуан говорит, что и когда мы встретимся с Господом, Он не спросит нас ни о чем, кроме Любишь ли ты Меня?. Наше сердце подскажет, есть ли у нас эта любовь к Нему, и тогда мы сможем быть с Ним вечно. Это не юридический вопрос, и я не думаю, что Он будет сидеть и бесконечно судить людей по поводу того или иного случая. Но мы будем судимы, если через все эти случаи мы сделали себя бесполезными, неспособными любить Бога так яростно, что это делает нас приемлемыми для вечной жизни в Его судах (см. Пс. 92:13).
Вопрос: Почему святому Силуану было необходимо на один час испытать вечную погибель?
Архим. Захария: Для того чтобы научиться смирению. Бог попускает нам испытания, чтобы мы стали более смиренными и получили больше благодати. Польза от этого будет наша. Не важно, откуда приходит искушение, важно, чтобы мы ему противостояли. Сопротивляйтесь дьяволу, и он убежит от вас. Приблизьтесь к Богу, и Он приблизится к вам. Смиряя себя, мы противостоим дьяволу, но при этом приближаемся к Богу. Нет другого пути к спасению и соединению со Христом, кроме как через любовь. Только в противоположности мы можем одержать победу. Я видел людей, которые каются, но живут в грехе и не осознают этого. Но наступает момент, когда они получают благодать и видят такой контраст между своей прежней жизнью и той, которую они переживают по благодати, что они уже не могут вернуться к своей греховной жизни. Если после этого благодатного опыта они снова падают, то все их существо сотрясается, и это может быть настолько мучительно и больно, что они могут даже умереть. Именно это мы видим в главе о тюрьме из Лествицы. Очевидно, что только тогда, когда человек уязвлен любовью Христа и красотой Его лика, он может победить грех и соединиться с Ним окончательно и бесповоротно.
Контраст в жизни святого Силуана заключался в том, что он перемещался между адом и любовью Божией. Тот, кто испытывает весь диапазон этого контраста, становится очень решительным и не поддается страстям.