Мне снится, что Тесс спрашивает с меня за выполненную работу.
А я вообще не могу вспомнить ничего, что я делала. Листаю блокнотик, чтобы открыть план задач, которые обвожу кружочками, когда выполняю, чтобы оттолкнуться и вспомнить. Но... Блокнот пролистан уже два раза, а планы все старые. Последний никак не найду. Тесс ждет, а у меня замирает сердце и становятся ватными ноги, господи, что же делать... Как же так, я не могу ничего вспомнить...
Ключ поворачивается в двери. К. зовет меня Киса... Киса... И я просыпаюсь. К. проходит в кухню и в дальнюю комнату, ко мне он тоже, кажется, заглянул. И не заметил меня в кровати под одеялами.
Может быть, я потихоньку исчезаю.
Вот и вчера - звала его, звала, чтобы пришел полежать рядом перед сном. А он не пришел, не услышал.
Сегодня - заглядывает в комнату - и не видит.
Еще чуть-чуть - меня не станет
Так растворяются в стакане
Кусочком сахара
Так к ране
Прикладывают лёд
Твой первый поцелуй тревожен
Так терпеливо, вдруг поможет
Боль лечат временем и ложью
В надежде, что пройдёт.
Это я в семнадцать лет накатала целую поэму...
И вот, всё лежу.
А во дворе К. снова скандалит со стариком. Требует, чтобы тот убавил звук своей музыки. Старик возмущается: ты кто такой?! Угрожает и орёт. От страха, наверное.
К. умеет страшно разговаривать. Вежливо, но так, что мороз по коже.
Я выползаю на кухню.
Сидим пьем чаёк. Старик выключил музыку и обещал полицию вызвать.
И К. собирается уйти снова где-то бродить.
Да он врёт, это он от страха угрожает, - я не хочу чтобы К. уходил, - хоть поешь.
К. говорит: лучше перестраховаться.
А я... Что я им скажу? Если он правда их вызвал? Возьми меня с собой!
И К. вдруг, к моему счастью, соглашается. Уходит раньше, а я остаюсь развесить выстиранные шмотки и переодеться.
И ещё покупаю мороженое.
Мой любимый, одетый как ниндзя, во все чорное, ждёт меня на детской площадке... Ниндзяго, страшный человек.
Съедаем морожки. Я мёрзну...
А потом мы идём вместе, долго-долго вместе идём, и я совершенно счастлива.
Проходим по оврагам, тропам и мосткам.
Видим лягушку!
Мне это всё напоминает первый год, когда мы оторваться не могли друг от друга, так же бродили. И лягушка тоже была.
Пять лет уже, боже мой...
К. протягивает мне руку, помогает лезть в горку и предупреждает, что в мостике выбита доска, или осторожно, яма, корни дерева... Заботится. Мне хорошо с ним.
Мы стоим у обрыва и смотрим, как заходит солнце.
И дальше идём
В новом парке проходим под высокими ёлками. Я вдыхаю аромат хвои и смолы и кайфую, как наркоман.
Боже мой - ещё-ещё! Не надышаться!
Ну почему же я торчу дома, в жалкой своей душной комнате, лежу, не выхожу никуда?!
И с грустью думаю: потому, что одной - совершенно не такое всё, и не то.
Веселая компания скачет и орёт у костра, взрывает хлопушки.
Облако над новым парком похоже на дракона...
Пробегает вдали маленький поезд.
Печально камлает Виктор Цой: "Песен еще ненаписанных, сколько? Скажи кукушка, пропой."
И мне кажется, что давно уже я живу каждый день, как последний. С чувством, что мало совсем их осталось. И каждый раз ошибаюсь, и из этих дней складываются годы.
Уже скоро шесть прекрасных лет. С моим любимым.
Снова проходим под ёлками.
Молодая компашка скачет под песню "Руки вверх."
Но даже в этом мне мерещится глубокий философский подтекст
Но я вернусь, вернусь чтоб ты узнала,
Что я далеко от тебя!
Я вдруг вспоминаю, как с сыном ходили на баскетбол, возвращались вечером, и цвёл шиповник.
Может, и сын помнит, как мы шли... И я, через несколько лет пройду здесь под ёлками и вспомню, как мы шли здесь с любимым моим.
И буду жить воспоминаниями.
К. пытается вернуть меня в сейчас, отвлечь от вечной моей меланхолии. Называет воспоминания сухарями. Сейчас же - смотри - сейчас, хорошо? Держит меня за руку.
И мы идем обратно по пригоркам и мостикам в темноте, и уже совсем утихло пение птиц в верхушках дерев... Скоро ночь. И я счастлива...
Темно и тихо, заходим в дом. Никого не вызвал, конечно, старик, угрожал от страха, старый ду.рак.
